Арка первая: "Порт Даль" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Вот именно, мам!

— Что ты хочешь от этого несчастного ребёнка?

— Я не ребёнок! — возмущается Завирушка, но её все игнорируют.

— Что угодно из воспоминаний детства. Родители. Родственники. Где она жила до того, как её подобрали на берегу птахи. Почему она теряет сознание при виде одноногих моряков.

— Только если девушка сама хочет это узнать, — отрезала Юдала. — Никогда не знаешь, какие демоны вынырнут из глубин прошлого.

— Она хочет.

— Я хочу, — кивает Завирушка. — Боюсь, но хочу.

Глава 6

Бремя судьбы

— Она спит, — Юдала упёрлась ладонью в грудь Полчека, не пуская того в келью. — Это был тяжёлый сеанс.

— Да уж я заметил, — кривится он. — Четвёртый час сижу! Вы бы хоть бар тут организовали.

— Это храм Вечны, а не твой убогий шалман.

— Шалман? Убогий? Ах… Впрочем, ты меня просто провоцируешь на скандал, да? Чтобы мы опять поругались, и я ушёл ни с чем? Это не сработает, мама.

— А жаль. Лучше бы тебе уйти ни с чем.

— Что не так с этой девушкой? Что ты раскопала?

— Что тебе следует как можно скорее посадить её на корабль в Корпору и забыть.

— Насколько всё плохо?

— Настолько, что я собираюсь пренебречь этикой лекаря и долгом птахи. Я не восстановлю ей воспоминания и не скажу, что увидела. Сеанс не удался, заклятье стёрло память полностью, какая досада.

— А что ты увидела?

— Пойдём, у стен тоже есть уши.

Полчек с Юдалой вышли из храма, поднялись на мост и встали у ограждения. Мост-над-заливом позволяет срезать путь в объезд порта, соединяя крылья образующей город подковы, и под его высокой каменной дугой проходят мачты даже самых больших кораблей. Отсюда открывается замечательный вид, что делает его любимым местом художников и самоубийц.

— Так она попала под заклятье? — спросил Полчек.

— Нет. Обычное вытеснение.

— Обычное что?

— Иногда человек видит что-то настолько ужасное, что его душа не может этого вынести. Тогда он всё забывает. Это защитный механизм, позволяющий нам не сойти с ума от горя, боли и ужаса. Никто из нас даже не догадывается, сколько всего в жизни забыл. Воспоминания вытесняются в тот чёрный подвал под разумом, где обитают терзающие нас ментальные демоны. Они медленно грызут свою тюрьму, и человек не знает, отчего ему так страшно ночами, почему его мир полон непонятной боли и по какой причине собственная жизнь валится у него из рук. Моя задача как ментапрактика — работать с этими демонами, медленно и аккуратно выводя их на свет, под действием которого они постепенно рассеиваются. Иначе они либо будут мучить человека всю жизнь, либо однажды вырвутся сами, разрушив его душу.

— И на эту судьбу ты обрекла девушку?

— К сожалению, альтернатива ещё хуже.

— Да что такого ты увидела?

— Ты не хочешь рассказать, зачем она тебе?

— Нет.

Юдала помолчала, задумчиво глядя на панораму залива.

— Я хотела соврать тебе. Так же, как ей, — призналась она после паузы. — Сказать, что ничего не вышло. Но я знаю тебя, ты не уймёшься, будешь искать способы и, в конце концов, найдёшь. Себе и ей на беду.

— Да что с ней такое, говори уже!

— Я не знаю, кто она, но её родителей убил Дебош Пустотелый.

— Сам Дебош? Лично? — поразился Полчек. — Это же всё равно что… Не знаю даже, с чем сравнить. Как если бы меня нефилим в задницу клюнула.

— Именно это событие сработало как вытесняющее, заперев её память. Всё, что мне удалось вытащить, это картинка: молодая женщина, рыдающая в углу над телом сына, лежащий в стороне в кровавой луже мужчина и стоящий над ними знаменитый капитан-андед. «Это они?» — спрашивает он. «Она и ребёнок. Наконец-то мы нашли их», — отвечает кто-то, кого не видно забившейся под кровать пятилетней девочке. «Вы хорошо замели следы, Летана, — говорит Дебош женщине. — И прожили на пятнадцать лет дольше, чем должны были. Но немёртвые не устают искать». Его костяной меч вонзается ей в грудь, и кто-то говорит: «Контракт закрыт».

— Это всё? — спросил Полчек.

— Тебе мало? Если убить кого-то нанимают самого Дебоша Пустотелого, то за этим стоит жуткая история, сынок. Кому-то было очень нужно, чтобы они умерли. Настолько, что он связался с андедами, которые никогда не отступают и не прекращают преследования.

— Сын. Вот в чём дело, — задумчиво говорит Полчек. — Всё сходится.

— Ты меня слушаешь вообще? — злится Юдала.

— Сколько лет было сыну?

— Лет пятнадцать на вид, пожалуй.

— Всё сходится! Завирушка — второй ребёнок, поэтому она так молода. И поэтому её не убили андеды. Они просто не знали, что Летана родила второй раз, и не искали девочку! Спасибо, мама, ты мне очень помогла.

— Полчек, послушай меня! Ты тащишь из норы за хвост анкхега! Кто-то не пожалел целого состояния и нанял Дебоша, чтобы убить её семью. Андеды искали беглецов пятнадцать лет и нашли — андеды всегда находят жертву. Как ты думаешь, что будет, если до них или их заказчиков дойдёт весть, что есть выжившая?

— Разумеется, контракт будет сочтён незакрытым, — отмахивается Полчек, — это и дураку понятно.

— Значит, ты хуже дурака, — качает головой Юдала. — Отправь девочку в Корпору и забудь, иначе однажды проснёшься от скрипа деревянной ноги в своей спальне.

— Ни за что. Она стоит риска.

— Да кто она такая, Полчек?

— Она бомба. Бомба, которой я взорву Дом Теней!

* * *

— Мне почему-то кажется, — вздыхает Завирушка, заглядывая в лицо быстро идущему Полчеку, — что вы с матерью не помирились, а ещё больше поссорились.

— Мы разошлись во мнениях о дальнейших планах и перспективах. Так бывает даже у близких людей, а мы не очень близки.

— Почему? Ведь она ваша мать.

— Она однажды сделала выбор за меня. Выбор, который я считаю ужасным. Наплевала на моё мнение. После этого мы не разговаривали двадцать лет.

— Какой ужас! Больше, чем я на свете живу! — всплёскивает руками девушка. — Жаль, что не вышло вернуть мне память. Я хотела бы помнить родителей.

— Кое-что мы узнали, — неохотно отвечает Полчек. — Твоих родителей убили пираты, один из них был на протезе, поэтому ты так боишься одноногих моряков. Скорее всего, ваш корабль был ограблен и уничтожен. Тебе повезло, что ты спаслась и попала к птахам. Этой биографии вполне достаточно, чтобы жить дальше.

— Да, вы правы, — вздыхает девушка. — Но всё же я была бы рада узнать, кто они были. Как их звали. Как звали меня. Завирушкой меня назвали в монастыре, но ведь родители дали мне какое-то имя? Обидно его никогда не услышать.

— Не так важно, как называли тебя родители. Гораздо важнее, как назовут тебя люди.

— А как меня могут назвать? — озадачилась девушка.

— Кто знает? Вдруг у тебя великая судьба?

Юная птаха замолкает и какое-то время идёт рядом с Полчеком молча. Когда они уже приближаются к Скорлупе, вдруг забегает вперёд и становится у него на пути. Драматург останавливается и выжидательно смотрит на неё с высоты своего роста.

— Господин Полчек. Вы всё-таки узнали обо мне что-то важное. Вы обещали, что расскажете. Будьте любезны сдержать слово!

— Давайте не будем беседовать на улице, юная леди. Вы сможете потерпеть до моего кабинета или будете стоять здесь и упрямиться?

— Я потерплю. Но учите, если вы не расскажете мне всё, я просто уйду! Ваша мать предлагала мне помощь, я смогу добраться до Корпоры и без вас!

— Даже так? — криво улыбнулся Полчек. — Этого следовало ожидать. Мама в своём репертуаре.

* * *

— Франциско!