Дневник (СИ) - Вольный Валерий

Дальше нас ждала русская каша. И если вы думаете, что кашей вас не удивить, то вы глубоко заблуждаетесь. Блюдо из гречневой крупы с большим количеством сливочного масла содержало в себе кусочки оленины. Да-да, это было самое настоящее мясо оленя в каше из гречки. Такой изумительный, дикий и весьма специфический завтрак у меня был впервые. Главная же его особенность — он был очень сытный. Энергия так и бурлила во мне, я уже и подзабыл, что недавно нарубил кучу дров.

— Перейдём к делу? — спешил с вопросом Иван.

— Понимаю, дело у вас достаточно спешное. Тогда я начну. Есть у меня хороший друг или уже был, не знаю… Эх… В общем, зовут его Никитич, мы очень давно не виделись. Знаю только, что он был в институте местном учителем английского, жил в деревне прямиком в районе портовой зоны, как идти от старого санатория на главный маяк. Разыщите его, передайте, что пришли от меня, и попросите у него переправы. Он такими вещами раньше частенько занимался, авось и вам поможет.

— Может, хоть дом опишешь его? Или поточнее место назовёшь?

— Память уже изменяет, боюсь, что на этом всё.

— Опять поиски… осточертело.

— Понимаю, друг-военный, но без этого никак.

— Ладно, тогда не будем более тебе досаждать. Спасибо за кров, за еду и помощь, — вставал со стула Иван.

— А чай?

— Давай уж в следующий раз.

— Так говорят те, кто не возвращается.

— Тогда ты всё понимаешь.

— Понимаю, поэтому возьмите от меня в дорогу, — сказал Егерь, передавая небольшую коробочку Ивану.

— Это что?

— Как что? Мой собранный чай на отечественных травах!

Я как вспомнил, что это за чай такой, так меня сразу всего перекосило. Иван же не подал виду, что брезгует и пренебрегает таким презентом. Он уважительно принял дар и упаковал его в свой рюкзак. Мы подошли к двери избы и стали прощаться.

— Ну, до встречи, Иван Егорыч! — пожимал Иван руку Егеря.

— Можно просто Егерь, — отвечал бородач взаимным взмахом руки.

— И тебе прощай, — обратился Егерь в мою сторону и обнял меня, как настоящий медведь. Аж кости захрустели.

И теперь та самая гора, которая встречала нас холодной смертью, казалась тёплым и уютном домом, подарившим нам часы спокойствия.

***

Спускаться с горы казалось в разы легче, чем на неё восходить. Простая истина, скажете вы, но такие вещи ты понимаешь только тогда, когда испытываешь непосредственно на себе.

Уже будучи на земле, Иван задал мне весьма деликатный вопрос:

— Джон, вот Егер сэд ю абоут бифор ви лефт вен хи хагд ю? (пер. с рус. англ. «Джон, что Егерь сказал тебе перед уходом, когда он тебя обнял?»)

— Just wished good luck, that’s all (пер. с англ. «Просто пожелал удачи и всё»).

— Понятненько, ну да ладно. Фот зет куд би нидабл информейшн (пер. с рус. англ. «Думал, что это может быть полезная информация»).

— Not really (пер. с англ. «Не совсем»).

Весь оставшийся путь до нашего убежища мы провели в полном безмолвии, а поговорить бы надо было.

В нашей землянке всё оставалось по-прежнему: те же стены и углы, оружие да мешки. Надо было перевести дух и снова собираться в путь, время не ждёт, как и потенциальный проводник. Иван сказал, что ему надо отлучиться на какое-то время. Видимо, решил напоследок закончить свои делишки с торгашами. Даже перед самым концом думает о бизнесе, вот ведь проныра.

Как оказалось, вещей за всё это время у меня скопилось не очень-то и много: баул со сменной одеждой, несколько банок тушёнки, по две бутылки воды, галеты, любимая MP5, несколько заряженных обойм. Моя жизнь сейчас умещалась только в этом, или всё же в чём-то большем? Если думать вечно о материальном, позабыв о духовном, то так и до великой депрессии недалеко. Главное, помнить, что у меня есть юная душа, стремящаяся улететь в край свободы. Эх, поскорее бы, я так соскучился по родине, по улыбкам прохожих, по смеху с друзьями, по любви и радости. Надеюсь, что я не забыл этого, что смогу вновь быть простым человеком, а не убийцей Джоном, который запивает горечь водкой и вечно хмурится. Я так устал, так вымотался на этой чёртовой земле. Что я вообще тут делаю? Как же я скучаю по тебе, Линда…

Простите меня за эти слёзы, но это мой дневник и мне решать, что здесь правильно и как. Вы скажете — тирания, а я отвечу — свобода. Свобода слова, свобода действий и вседозволенность в рамках одной личности. Да, я так думаю, и да, я так решаю. Что меня ждёт в будущем, неизвестно, но я надеюсь, что это будет лучше, чем сейчас.

Я очень хорошо подремал. Проснувшись, я увидел Ивана, который детально рассматривал что-то у себя в руке.

— Hey, what did you found? (пер. с англ. «Хей, что ты нашёл?»)

— Нот фаунд, бат бот. Ай солд мост оф май стафф, энд ивен M1A ту бай вис претти пистол (пер. с рус. англ. «Не нашёл, а купил. Я продал большинство моих вещей и даже M1A, чтобы купить этот прекрасный пистолет»), — Иван показал мне пистолет Five Seven, покрутил в руке и снова стал рассматривать.

— Even M1A? And only to buy this? (пер. с англ. «Даже M1A? И чтобы купить только это?»)

— Офкорс нот, айв гат зис (пер. с рус. англ. «Конечно нет, у меня есть это»), — Иван также продемонстрировал под своей футболкой очень редкий военный бронежилет, который и винтовкам будет тяжело пробить.

— Psycho! What for? (пер. с англ. «Псих! Зачем тебе?»)

— Сувенир! Блядь, захотелось мне!

— Ok-ok, as you want (пер. с англ. «Хорошо-хорошо, как ты хочешь»).

— Реди ту сэй гудбай ту зис плейс? (пер. с рус. англ. «Готов сказать пока этому месту?»)

— Anytime (пер. с англ. «В любое время»), — подняли мы баулы и попрощались с нашим домом.

***

Меня терзали смутные сомнения по поводу нашего проводника. Не знаю, как это объяснить. Может, и не сам проводник меня волновал, а то, что будет далее. Я редко задумывался о будущем: а зачем? В настоящем у меня было всё: эмоции, движение, товарищ и какая-то русская эстетика. И вот теперь на горизонте я уже не вижу всего этого. Обидно ли мне? Я пока ещё не решил и надеюсь, что пойму это не слишком поздно.

Мы шли по знакомому мне маршруту. Дело в том, что зона порта начиналась сразу же после Приозёрской зоны. Эх, были же времена. Словно вчера мы гуляли с Ханом по прекраснейшей местности Таркова, ночевали под открытым небом, пили чай, дышали полной грудью… и убивали. Как же быстро красные краски цветов переходят в кровавые оттенки на стенах. Интересно, это можно считать за профдеформацию или это моя психика летит в отдалённые места? Поживём — увидим.

По дороге нам встречались такие же путники, как и мы. Обходилось без стрельбы, получалось договариваться. В основном благодаря нашим деньгам, которых сейчас хватало вдоволь. Ивана это жутко напрягало. Он слишком спешил, почти не останавливался. Я уже кучу раз предлагал нам устроить привал, но этот русский шёл как танк. И чем ближе мы подходили к портовой зоне, тем быстрее становился его шаг. Это уже переходило в какую-то маниакальную стадию.

— Ivan, wait, we need to have a rest. We have time! (пер. с англ. «Иван, подожди, мы должны отдохнуть. У нас есть время!») — кричал я ему вслед.

— Ноу, ноу тайм, ви нид ту гоу райт нау ор ви вил стей хир форевер! (пер. с рус. англ. «Нет, времени нет, мы должны идти сейчас, или мы останемся здесь навсегда!»)

Переубедить его никак не получалось. Поэтому мы продолжали стирать наши берцы до дыр.

Уже самой поздней ночью, когда на часах пробило 01:30, Иван остановился. Он тяжело дышал и встал как вкопанный. Его молчание доводило меня до ручки. Я не понимал, как он может так себя вести в этот важный момент, когда мы настолько близки к финишу.

— Рест хир фор нау (пер. с рус. англ. «Отдохнём здесь пока»).

— For now? We need to rest until morning! I don’t understand you, why we are moving so fast? What is your plan? (пер. с англ. «Пока? Мы должны отдохнуть до утра! Я не понимаю, зачем мы так несёмся? Каков твой план?»)

— Блядь, а ты не знаешь, а. Я хочу быстрее отсюда смотаться. Гоу эвэй, фар элонг эз ай кэн! (пер. с рус. англ. «Уйти подальше отсюда насколько я могу!»)