Сказания пыльных миров. Горняк (СИ) - Кожедуб Ярослав

Спустя неделю меня поймали у нашего пригретого места, где мы рубили камень, ровно в момент, когда Гермуш отошел облегчиться. Продуманные ребята, нашли удобный момент. Разговор, правда, вышел довольно коротким:

— Привет, это ты тут сильно умный? — Черноволосый парнишка, на пару лет старше меня, появился справа и легонько толкнул меня, привлекая внимание.

— А? — Я полностью сосредоточился на добыче гранита, так что не сразу понял, кто это и что он от меня хочет.

— Умный, говорю?

— Э… возможно.

— Так ты не умничай!

— А почему?

Парень на секунду задумался, подбирая ответ, но в этот момент переполнилась чаша терпения его напарника. Скуластый и насупленный, он до этого молча стоял и внимал мудрости товарища, но тут решил, что время слов прошло и настало время действий. Молча вышел из-за спины брюнета, размахнулся и зарядил мне кулаком в пятак. Я на мгновение ослеп от боли, а когда проморгался — успел лишь увидеть и почувствовать, как в меня влетели плечом, повалив на землю. Уже падая, увидел яростного Фестуса, который прыгнул на второго противника с воплем, больше похожим на боевой клич. Увы, противников оказалось совсем не двое. Как бы Фестус ни был силен — кулачный бой у него так и не открылся, так что в одиночку против целого десятка подпевал долго продержаться у него не получилось. А дальше нас пинали толпой. Прям старые добрые Лиан и Кристоф вспомнились, только те как-то нежнее и осторожнее били… оххххх… а вот тебя, сволочь рыжая, я запомнил. Бить лежачего в пах — это уже верх гнили.

— Шухер! — Донесся вопль издалека и стая шакалов вокруг тут же брызнула в стороны, делая вид, что ничего не произошло.

Кряхтя и постанывая, мы перевели тела в более вертикальное положение и сели, прислонившись к стене карьера. Я покосился на злого Фестуса, который хмуро ощупывал бок, периодически кривясь от боли:

— Ты извини… и спасибо, что попытался вмешаться.

— Я же не тварь дрожащая, чтобы друга в беде бросать? — Фестус усмехнулся и сплюнул. Кровью. Задумчиво пошатал языком зубы. — Сука, кажется, у меня в ребре трещина. Но бывало и хуже, так что забей.

— Ну уж нет… — От моего тона товарищ почему-то вздрогнул. — Забить на этих шакалов? Не дождутся. Теперь их ждут веселые деньки…

Я тоже сплюнул кровью, попав рядом с плевком Фестуса и улыбнулся.

— Смотри, кровь смешалась. Получается, мы теперь кровные братья?

***

Мы затаились на всю следующую неделю. Долг — и мой, и Фестуса, продолжал увеличиваться ускоренными темпами, потому что работали мы теперь не столько ради его скорейшего погашения, сколько ради прокачки силы и чтобы не выделяться своим бездельем. Все оставшееся время мы тратили на восстановление сил, спарринги друг с другом в укромном переулке между бараками и на усиленное питание. Последнее тоже ухудшало наш и без того отрицательный денежный баланс. Зато к концу недели моя сила и ловкость перевалили за пятерку, а Фестус наконец открыл кулачный бой. Для честной драки против наших коллег этого было все еще мало… но кто говорил о чести? Нас пинали толпой без всяких там попыток честной дуэли. А значит что? Верно. С волками жить — капканы ставить.

Вычленить каждого виновного в той суматохе по лицу было сложно, но главных зачинщиков я запомнил надолго. И рыжего ублюдка, пнувшего меня по яйцам — тоже. А поскольку все они принадлежали одной группе из десятка человек с четким лидером в виде Эльгера (того самого брюнета, который все это начал), то вывод напрашивался сам собой.

Месть мы продумывали и обсуждали долго. Самым очевидным вариантом было отловить каждого из них поодиночке и показать, где раки зимуют. Увы, очевидный вариант был и самым тупиковым — после первого же эпизода нам снова устроят темную всей кодлой. И мы снова огребем. Скорее всего, даже сильнее, чем в прошлый раз.

Вторым вариантом была подстава Эльгера под гнев начальства карьера, но эта идея была со знатным душком, так что мы сразу отложили ее в дальний ящик, решив, что вернемся к ней лишь от большой безысходности.

В итоге начали с более сложного варианта, который не сулил немедленной мести всем, но позволил бы ненадолго утолить нашу жажду мести и подмочить репутацию Эльгера. Последнее было даже более важно, чем все остальное, потому как в орбиту влияния этой сволочи вовлекалось все больше людей вокруг. Изначальное ядро его группы оставалось все тем же, но и еще куча народу в стороне не оставалась. Кто-то подлизывался, кто-то побаивался, кто-то пытался держать нейтралитет, чтобы его не донимали. И последних становилось все меньше.

***

Эффект от мести должен быть прост и незатейлив, как удар молотком по темечку — в конце концов, у нас тут не особо интеллектуальное общество. Не на дебаты же противника вызывать?

Поэтому все началось с маленькой деревянной будочки возле бараков…

Глава 8

— Идет! — Фестус подбежал сбоку и рухнул рядом со мной за небольшую каменную насыпь. На улице уже чувствовалось дыхание ноября и лежать на голой земле, припорошенной снегом, было весьма некомфортно, даже будучи тепло одетым. Но приходилось терпеть. Да и ждать осталось недолго.

Вот со стороны карьера появился Эльгер с одним из своих подпевал, явно торопясь к той самой будочке, за которой мы сейчас наблюдали. Вот он туда забежал и захлопнул за собой дверь.

Мы затаили дыхание. Секунда. Вторая. Третья. Громкий треск и отчаянный утробный вопль, прервавшийся отчетливым "бульк". Побледневший подпевала осторожно стучится в дверцу. Не дожидается ответа, распахивает ее, мгновение смотрит внутрь, после чего несется в сторону бараков, крича и размахивая руками. Что ж, пора бы и нам убираться отсюда…

Прикрываясь насыпью, мы обошли добрую четверть карьера, чтобы появиться с другой стороны. Никто не должен был связать нас с произошедшим, так что мы второй день подряд рубили камень как не в себя с утра до вечера. И сегодня отлучились буквально на пять минут, заметив, что Эльгер в сортир ходит примерно в одно и то же время. Так себе алиби, особенно если кто-то заметил, что мы уходили. И риск задеть невиновного все равно был… но другие варианты были или хуже, или сложнее, так что пришлось остановиться на этом.

И теперь мы с максимально честными лицами продолжили работать кирками, наслаждаясь душевным теплом от совершенной мести. Да, это было жестко. Даже жестоко, пожалуй. Но угрызения совести меня не мучали от слова совсем. Эльгер заслужил. Главное, чтобы не захлебнулся случайно — вот уж смерти я ему точно не желал, тем более такой.

Поработав еще часок для надежности, мы отвезли последние тачки с камнем к Гермушу. Тот давно жаждал укрыться в личном домике неподалеку и теперь бурчал что-то недовольное про трудоголиков, из-за которых ему приходится здесь сидеть и морозить зад. К счастью, мы уходили не последними, сзади еще раздавался стук как минимум десятка кирок — поздних пташек, желающих побыстрее отработать долг, хватало.

***

В бараках нас ждал приятный сюрприз. В одном углу стояла койка Эльгера, на которой сидел виновник торжества в максимально расстроенных чувствах. Все остальные работники свои койки оттащили как можно дальше — стена запаха вокруг наглого брюнета была настолько плотной, что, казалось ее можно потрогать. Нет, он помылся. Даже с мылом, кажется. Но много ли смоешь в ледяной воде местной речушки? Особенно с волос? Тут разве что стрижка налысо поможет…

На секунду мне стало его даже немного жаль. На секунду. А потом Эльгер поднял голову и наткнулся взглядом на нас. В его глазах мелькнула прямо-таки животная ненависть:

— Тыыы! Это же ты сделал?! — Он вскочил и рванул в мою сторону.

Я молча выставил перед собой кирку, заставив его притормозить:

— Во-первых, не понимаю, о чем ты. Во-вторых, не приближайся ко мне. Воняешь. — Мне стоило больших усилий сохранять каменное лицо и не засмеяться.