Астарта. Предназначение. Книга 3 (СИ) - Белышева Ольга
Прогноз исхода:
✓Успех сделает наше прохождение самым быстрым в истории игры.
✓Вероятность корректировок правил к следующему сезону: 97% (по оценке Бастет).
Финал Большой игры.
Огромный стадион, подобно древнему амфитеатру, был переполнен. Трибуны бурлили гулом толпы – тысячи голосов сливались в едином реве восторга, от которого воздух казался пропитанным напряжением, как перед начинающейся грозой. Разноцветные огни иллюминировали зрелище, где флаги, растяжки и светящиеся браслеты создавали ощущение, что весь город замер в предвкушении амбициозного события.
Кульминацией ажиотажа стали артисты, взошедшие на поле. Их шоу являлось фейерверком в тишине, наполненной эффектами света и музыки. Это мгновение объединяло болельщиков, оно было праздником, затрагивающим каждого.
Старт матча
С первым свистком поле ожило. Три группы, словно части единого механизма, пришли в движение.
Группа Моти преобразилась в мгновение ока — их тела извивались, превращаясь в гибких анаконд, способных на равных соперничать с вампирами и гарпиями, которые были в их группе. Смертоносный клубок змей устремился к Туманному лесу, оставляя после себя лишь шелест чешуи по траве.
Команда Генерала двинулась в горы размеренным шагом — их броня поблескивала в лучах заходящего солнца. Каждый их шаг был рассчитан, каждое движение — часть большого плана.
А мы поднялись на борт «Мотылька» — летающего корабля Моти. С высоты птичьего полета мы контролировали речной фланг, готовые в любой момент нанести удар.
Стратегический расчет
Три группы — три линии обороны. Мы знали: основное сопротивление встретит команда Генерала. Поэтому их состав был усилен лучшими бойцами, каждый имел двойной запас эликсиров, тактический арсенал включал редкие артефакты.
Неприступная крепость
Четвертая группа стояла на страже ворот. Неподвижные, как статуи, они излучали такую мощь, что даже воздух вокруг казался плотнее. Их бдительность не знала предела — ни одна тень не могла проскользнуть незамеченной.
Совершенная связь
Мой навык радиста, усиленный гением Гермеса, превратил наш чат в произведение искусства. Система включала:
интеллектуальное переключение каналов трехуровневую систему приоритетов,визуальные метки с тактической аналитикой.
Это было не просто общение: это был симбиоз разума и технологии, доведенный до совершенства. В такие моменты я понимала: мы — не просто команда. Мы — единый организм, где каждый нейрон, каждая клетка работает на общий результат.
Наш корабль плавно скользил вдоль извилистого русла реки, как и предполагалось, не встречая на пути никаких препятствий. Этим маршрутом прежде никто не решался воспользоваться — для наземных и водных путешественников он был смертельно опасен из-за множества чудовищ, таившихся в глубинах. Но у нас-то был летательный аппарат, позволявший с насмешкой показывать подводным тварям кукиш, и мы чувствовали себя в абсолютной безопасности.
Согласно расчетам, столкновение с командой «Запад» должно было произойти. Поэтому на корабле царила расслабленная атмосфера.
Я склонилась над голографическими картами, отмечая ключевые точки, пока в ушах стоял грохот тренировочных боев на палубе. Клавдия с Богданом отрабатывали удары, а Дима с восторгом носился между ними, пытаясь повторять движения.
Гермес — наш упитанный, вечно недовольный научный советник — кружил над ними, как разъяренный шершень. Несмотря на то что официальным наставником мальчика была Клавдия (сочетавшая в себе навыки няньки, бойца и, по совместительству, укротителя мошкаров), Гермес считал своим долгом вмешиваться — и регулярно получал за это газетой по своей пухлой, размером с пчелиное брюшко, попке.
— Жирный мешок теста! — завизжал он, яростно махая крыльями перед лицом Богдана. — Прекрати мучить ребенка! Он должен отдыхать, а не участвовать в твоих варварских упражнениях!
Богдан, покрасневший от напряжения, водил глазами по воздуху, пытаясь поймать наглеца. По его лицу было ясно: если он все же схватит Гермеса, тому не поздоровится.
— Не обращай внимания, — фыркнула Клавдия, ловко уклоняясь от попытки Димы залезть ей на спину. — Меня он называет "курицей", "ватрушкой" и еще парой эпитетов, которые я при ребенке повторять не буду.
В этот момент на палубу ввалился Дохляк. Весь в зеленых разводах, с лицом, будто вымазанным в зеленке, он стоял, дрожа от ярости. Его кулаки сжимались так, что костяшки побелели.
— Найду его логово… — прошипел он, и голос его звучал, как скрежет ножа по стеклу. — И оборву этому мошкану крылья.
Он перевел взгляд на Диму, потом на Клавдию и, наконец, на меня.
— Этот мелкий демон вылил на меня зеленку! — зарычал он. — Убедил ребенка, что у меня ветрянка! Теперь они либо шарахаются от меня, как от прокаженного, либо закидывают "лечебными" шишками! А сейчас… — он сделал паузу, и в его глазах вспыхнуло чистое бешенство, — …они заперли меня в туалете! С меня хватит!
Клавдия закатила глаза, Богдан фыркнул, а Дима, поняв, что сейчас будет весело, тут же спрятался за мою спину.
Гермес, напротив, захихикал и тут же рванул прочь, едва Дохляк сделал шаг в его сторону.
Я вздохнула, потирая виски.
— Ладно, — сказала я. — Давайте разберемся с зеленкой, потом с Гермесом… а потом, может быть, наконец вернемся к тактике?
Но по выражению лиц вокруг я поняла — в ближайший час ни о какой стратегии речи не будет.
И тут над кораблем внезапно разнеслась знакомая детская песенка, а динамики ехидно протянули:
«Пусть бегут неуклюже
Пешеходы по лужам...»
Дима расхохотался, а я мысленно отметила, что Гермес мог превратить даже самый серый день в эпизод абсурдного ситкома.
— Сам ты Крокодил Гена! — зарычал Дохляк, яростно озираясь по сторонам.
Казалось, будто весь корабль взорвался смехом — даже те, кто до этого сохранял невозмутимость, теперь хохотали до слез, наблюдая за этой нелепой погоней.
— Ну все, пузатый, конец твоим проказам! — взревел Дохляк, внезапно заметив мелькнувшую в тени мачт крошечную фигурку.
Он бросился вперед, размахивая свернутой в трубку газетой, будто это был меч возмездия. Песня становилась все тише — Гермес явно ретировался куда подальше, спасаясь от разгневанного великана.
Я невольно улыбнулась, но, когда суматоха стихла, мысли сами собой вернулись к главному. Странно… Ни наше судно, ни союзные команды пока не сталкивались ни с какими атаками. Такое затишье расслабляло — даже я на мгновение позволила себе отвлечься. Однако в глубине сознания тревога продолжала звенеть, словно старый будильник с расшатавшейся пружиной. Мое «Предчувствие» на экране интерфейса упрямо мигало желтым, словно предупреждение о приближении опасности.
Облокотившись о поручень, я прищурилась, всматриваясь вдаль. Впереди — только бесконечная зелень леса, мягко ниспадавшего к речной глади. Вода под нами время от времени взрывалась серебристыми всплесками — какие-то существа охотились в глубинах, но парящие на трехметровой высоте, мы были для них вне досягаемости. Все выглядело… слишком уж безмятежно.
Вдруг что-то заставило меня резко опустить взгляд на воду, где солнечные блики танцевали на легкой ряби. «Предчувствие» тут же вспыхнуло красным, заливая сознание тревожным светом. Опасность рядом. Но что-то было не так.
Я нарочно сосредоточилась, ожидая привычной волны адреналина, напряжения в мышцах — той безошибочной реакции тела на угрозу. Но… ничего. Ни малейшего сигнала. Вода внизу оставалась спокойной, лес не шелохнулся, в воздухе все так же кружили беззаботные птицы, а солнце ласково грело кожу. Этот контраст вызвал мороз по коже — словно я одна во всем мире видела приближающуюся бурю.
«Сбой системы?» — промелькнуло у меня в голове. Но тревога не уходила — напротив, сжимала виски, а красное предупреждение пульсировало все ярче, будто кровоточащая рана.
