"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О'
И у нас жизнь по-своему кипела — вызревали овощи и виноград, играло и бродило в бочках будущее вино. Звенело железо в кузнях и пёкся в домах хлеб. И плыли по улицам запахи железной окалины и еды. Рождались телята, щенки, цыплята… И люди тоже.
По показаниям я сделала первое своё кесарево. Это оказалась самая простая операция в моей жизни — на удивление. Может потому, что Дешам в самых мелких подробностях рассказал мне о всех возможных неувязках и трудностях? Потому что он чертил схемы и дал расчет дозировки опия с учетом приблизительного веса пациента? Может… Но я была абсолютно уверена, что справлюсь. И справилась. Помогала мне местная повитуха и ей я тоже объясняла всё пошагово и бесконечно подробно. Мальчика, которого мы с ней вынули из материнской утробы, назвали Жаком — я попросила дать ему имя хорошего человека.
Нет, мы не скучали и не сидели в деревне безвылазно — изредка выезжая в соседние города, я даже приобрела полезные знакомства. Там для нас шили одежду и обувь из разряда нарядных и легко было найти все, что требовалось для дома и медицинского кабинета. Франсуа наблюдал мир, Рауль посещал старых знакомых, и я тоже развлекалась, сменив обстановку. Но всегда будто на крыльях летела, возвращаясь в устоявшийся и замерший в своей суровой красоте кусочек природы и жизни. Моей уже жизни.
Вскоре после известия об окончании войны мы получили письмо от Дешама — полк вернулся во Францию, но дислоцировался теперь где-то под Парижем. Будто бы ла Марльер готовился получить генеральское звание и еще ему обещают почетную должность в Версале. Сам же Дешам, как только уверится в том, что тяжелые пациенты выздоравливают, собирался вернуться к семье в Безансон. И так же служить лекарем в гарнизоне «пока оттуда не попросят».
— Почетная должность в Версале? И что это может быть? — затруднялась я.
— Да что угодно, Мари, — объяснил муж, — к примеру хранитель гардероба короля или королевы, главный истопник — неважно. Должность номинальная, но она даёт придворный статус и доступ в святая святых.
Дешам сумел вернуться только через полгода и почти сразу же навестил нас. И всё было почти как раньше — прогулки, разговоры… Но я увидела, что наш доктор заметно сдал и постарел, казалось еще похудев или даже усохнув. Сутулился. И сей прискорбный, надо сказать, факт заставил меня внимательнее взглянуть на мужа и в зеркало.
Рауль давно перешагнул сорокалетний рубеж, но оставался таким же крепким, сухощавым и жилистым — сказывались тренировки. В его волосах появилась седина, лицо прорезали суровые морщинки… или просто возрастные. А его профиль смело можно было чеканить на медалях или монетах — чуть скошенный лоб, длинноватый острый нос, твердый рисунок узких губ. Внешность этого мужчины, как выдержанное вино, с годами становилась только ярче и выразительнее.
А я немного набрала вес после родов. Не растолстела, но поправилась. По этому поводу Рауль говорил комплименты…
— Ma chиre… я был уверен когда-то и рад, что не ошибся — с возрастом вы только хорошеете. Линия шеи, ваши руки…
— А что не так с моими руками, муж мой? — нагло напрашивалась я.
— Они стали округлыми и мягкими. Целовать их — одно удовольствие, — и подтверждал свои слова действием. И снова рисовал меня — в шляпах. Обязательно в шляпах…
Мы много говорили с доктором обо всем, что касалось полевых хирургических операций. Потом мужчины заговорили о политике и самих боях. При этом и Франсуа, и я слушали с открытыми ртами — масштабы военных действий и человеческой глупости ужасали. Дешам рассказывал, что как показал опыт этой войны, эффективной кавалерии во Франции нет. И, как итог — при Росбахе двадцать одна тысяча человек Фридриха II шутя разгромили семьдесят тысяч французских и немецких войск. Когда речь зашла о маневренности, Дешам многозначительно посмотрел на меня.
— Всё решила эффективная атака двух охватывающих линий кавалерии с палашами наголо. Для нас это стало громом среди ясного неба. Нынешняя война диктует новые методы… Я думаю, что сейчас многое изменится в организации и тактике, в том числе и дистанция между шеренгами и эскадронами. Обязательно введут лёгкую обходную кавалерию, как у пруссаков, и начнется обучение слаженной атаке галопом… Я думаю, Мари, что и де Роган, и ла Марльер не раз уже вспомнили те ваши слова о маневренной атаке… Король издал указ о выведении улучшенной кавалерийской породы лошадей. А еще в Безансоне, кроме артиллерийского батальона, собираются организовать Офицерскую драгунскую школу.
— Мсье…? — вдруг раздался напряженный голос сына.
— Мы с вами обсудим это немного позже, Франсуа, — кивнул отец, — пока не будем спешить — во Франции есть множество других возможностей получить достойное военное образование.
На минуточку…?! Наверное, на время я выпала из реальности… После всех тех кровавых подробностей, которыми только что пичкал нас Дешам, речь сейчас зашла о будущем моего сына на военном же поприще? Я уже открыла рот, потому что на ум вдруг пришли те самые слова из далёкого прошлого — конкретно и ёмко указывающие на отношение к такого рода планам. И не стала… как-то смогла — справилась. Но попросила:
— Мсье, будьте добры и меня ставить в известность о планах на будущее и моего в том числе сына. Если вас это, конечно, не затруднит.
Муж уловил. Да и трудно было не уловить.
— Мы еще не решили окончательно — в какое именно учебное заведение будет поступать Франсуа, поэтому пока и не сочли нужным…
— Ну да… Позвольте вас на парочку слов, Рауль, — встала я и вышла из зала. Муж — следом. А дальше был разговор… И не сказать, что на повышенных тонах, но напряженный. В конце мне было сказано:
— Вы должны понимать, мадам, и мы как-то уже говорили об этом — у аристократии только три стези: военная карьера, духовная и чиновничество. Какую бы вы хотели для своего сына? Затрудняетесь назвать? Я же предполагаю, что вы желали бы всегда видеть его возле своей юбки, не так ли? Так вот — этого не будет. Мне не хотелось бы семейных ссор на пустом месте…
— На совсем пустом… — отметила я.
— Именно. Потому что вопрос уже решен мною и Франсуа в пользу военной карьеры. Выбор за направлением. Я хотел бы для него артиллерийское или пехотное, потому что от моря он далёк, и вы сами слышали — эффективная кавалерия вопрос далекого будущего.
— Моё мнение совсем ничего не значит? — отстраненно поинтересовалась я.
— Я терпеливо выслушаю его, мадам, — прозвучало в ответ напряженно, — но не обещаю, что прислушаюсь. Разве что там будет что-то отличное от моего предположения.
— Я поняла вас, Рауль. Спасибо хоть сейчас выслушали, — давилась я слезами.
Муж, стоявший полу-отвернувшись, вдруг дернулся ко мне и крепко обнял, целуя волосы.
— Не нужно было вот этого, Мари. Я признаю ваш авторитет во многих вопросах, вы необычайно разумны для женщины. Доверьтесь и вы мне — решать будущее Франсуа буду только я, учитывая его склонности, само собой разумеется.
— Благодарю вас за это, Рауль, — вывернулась я из его рук и вернулась в зал.
Напряжение между нами чувствовалось до самого отъезда Дешама. В тот день муж пришел в мою комнату вечером, почти ночью. Я уже была в постели и приподнялась на локте, глядя на него с вопросом.
— Мари, это невыносимо! — рухнул он вдруг ко мне на постель и крепко обнял, прижимая к себе: — Я пропадаю без вас.
— Да я вроде никуда не делась, — бубнила я куда-то ему в грудь, грея щеку и с удовольствием принюхиваясь.
— Но вас нет рядом… — бормотал он мне в волосы. Так мы и уснули — первый раз вместе. И проснулись тоже вместе, улыбаясь и глядя друг на друга — помирились. Я приняла его решение, понимая, что и правда мало соображаю в их реалиях. А мои страхи — они ожидаемы. Если бы еще не прошлая война…
Он стал приходить ко мне вот так довольно часто и оставался на всю ночь. Часто мы просыпались, обнявшись и это было здорово, это означало новую ступень доверия и близости. А потом, когда Франсуа уже исполнилось тринадцать, ночные визиты мужа резко прекратились. Неделю я ждала каких-то сдвигов или объяснений, наблюдала, но ничего необычного в его поведении не обнаружила. А потом ко мне подошел Андрэ.
