Анна Назаренко - Тень нестабильности
"Восстание придется давить раньше, чем планировалось. Этого джинна обратно в бутылку не загонишь. Остается только надеяться, что Вандрона устроит результат. Знать бы еще, что этому жуку нужно на самом деле..."
* * *
Все-таки вера в силу государства - премерзкая вещь. В последнее время Круэйя Вандрон частенько вспоминал Республику - если не с тоской, то уж точно с легкой ноткой ностальгии. Как просто было посеять панику на рынке в те времена... а сейчас никто всерьез не верит, что восстание на Рутане проживет долго. А потому не взлетают цены на нейраниум, никто не спешит закупать ценный металл огромными партиями, опасаясь перебоев с поставками...
Он бы все равно добился этого - не сломай рутанские фанатики всю игру, и не утрать Мейер контроль над ситуацией. Но теперь затяжного конфликта не выйдет, как ни крути - будет быстрое подавление бунта и много, много крови. Революция сгорит в яркой, разрушительной, но короткой вспышке.
А жаль. Терять такой приятный бонус, как огромный спрос на главную карфеддионскую продукцию, было неприятно.
Впрочем, партия все равно остается выигрышной: после всей этой заварушки губернатора Тайсена неизбежно снимут с должности - для верности Мейер хорошенько потрудился, роя компромат на него. А ставленник лорда уже давно готов принять пост. Уж он-то не допустит не Рутан ни одной горнорудной компании кроме тех, что принадлежат его благодетелю.
Вандрон довольно улыбнулся и жестом подозвал служанку, чтобы та наполнила опустевший бокал вина.
"Надо будет дать Мейеру указания: пусть его ручные дикари хорошенько покрушат инфраструктуру. Восстановление планеты, пострадавшей во время гражданской войны - благороднейшее и непростое дело, как раз по плечу КОСНОП... при некотором дополнительном финансировании, конечно".
А за возможность полюбоваться на лицо Арманда Айсарда, когда выяснится, что его организация несет львиную долю ответственности за этот бунт, Вандрон был готов выложить еще не один миллион кредитов. Старый разведчик наслаждался фавором Императора непозволительно долго.
Все-таки Рутан оказался чертовски выгодным вложением - пусть даже и не все пошло по плану.
Лорд прикрыл глаза, наслаждаясь великолепным букетом вина и его долгим, тягучим послевкусием. Если у победы и впрямь был вкус, то красное полусладкое, собранное на виноградниках Карфеддиона, воплощало его как нельзя лучше.
* * *
Шелковый пеньюар защищал от холодного, влажного ветра просто отвратительно. Точнее, не защищал вообще. Исанн без толку куталась в невесомую ткань, растирала озябшие плечи, но уходить с балкона не спешила.
Здесь размышлять здраво ей было куда проще, чем лежа в постели с Сельвином. Как девушка думала поначалу. Но, похоже, здравомыслие у нее атрофировалось окончательно.
В последние дни ее ничто не заботило, кроме благополучия одного упертого террориста: Исанн окончательно оставила попытки выйти на след Ридена, практически забросила поиск компромата на Мейера, и только планомерное уничтожение восстания все набирало обороты - уж за это разведчица взялась со всем своим энтузиазмом и умением.
Но долго так продолжаться не могло. Чем хуже шли дела у сопротивления, тем сильнее это сказывалось на Сельвине. Он практически перестал приходить домой, а в те дни, что им все-таки доводилось увидеться, держался с отчуждением, какого девушка никогда не замечала за ним раньше. Ее любимый сделался угрюмым и мрачным, ужасно раздражительным - и в то же время он нуждался в Исанн, как никогда прежде. Сельвин мог часами сидеть с ней в обнимку, не произнося ни слова и не позволяя ей самой завести разговор; стремился все время держать ее поблизости, упиваясь каждым моментом, проведенным вместе.
Романтично? Едва ли. Исанн прекрасно понимала: эта "романтика" - ни что иное, как предвестие близкого нервного истощения. Только чудовищная сила воли и фанатизм, в последнее время проявляющийся каждый раз, когда речь заходила о недавних событиях, удерживали рутанца от срыва.
И удерживала она - единственная его радость, как все чаще повторял Сельвин. До крови кусая губы. Украдкой почесывая свежие шрамы. Потирая воспаленные глаза, красные от полопавшихся сосудов. Вымученно улыбаясь и обнимая ее крепкими, но неестественно напряженными руками.
Революция медленно убивала его - но она же и давала волю к жизни. Играя в этом, к сожалению, куда более значительную роль, чем Исанн.
Порочный круг, который под силу разорвать только ей. Сельвин слишком скован догмами, вбитыми в его твердолобую башку. Слишком привязан к тем, кого считает своими товарищами. Слишком большое значение придает словам "долг" и "честь".
Кто-то из них должен быть умнее. Исанн пора бы перестать обманывать себя: в той жизни, которую она ведет сейчас, любимому нет места.
Поежившись, девушка облокотилась на перила, глядя вниз, на теряющийся во тьме двор. По телу разливалась слабость, слегка закружилась голова. Странно билось сердце: вроде бы и не быстро, но тяжело, почти болезненно. Руки покалывало - не то от холода, не от волнения.
Впрочем, волнения ли? Нет, она льстит своему самообладанию. Ей было страшно - как не было, наверное, никогда в жизни.
Выбор ясно стоял перед ней: либо Исанн наконец находит в себе силы преодолеть это помешательство, эту эмоциональную зависимость, именуемую любовью...
...либо остается с Сельвином навсегда, лишившись всего: карьеры, положения в обществе... прошлого и будущего. Став Сиеной Джайлз на самом деле. Позволив Исанн Айсард умереть - для всей галактики и себя самой.
Девушка чувствовала, что ее начинает подташнивать. На ватных ногах она отошла подальше от перил: проверять, есть ли у молодой и здоровой женщины шансы выжить при падении с третьего этажа, ей совершенно не хотелось.
От одной только мысли, что придется вновь жить по-прежнему, Исанн передернуло. Прошлое теперь вызывало лишь беспросветную тоску. Казалось пресным, ненастоящим.
Она вообще была счастлива хоть когда-нибудь? Когда-нибудь жила так, как сама того хотела, а не так, как должна была? Работа - вот единственный смысл ее существования. Бесконечная череда заданий, постоянная грызня внутри Управления... и собственное стремление быть лучшей из лучших. Сначала - чтобы доказать свое право находиться на "неженской" службе, а потом - чтобы ни в коем случае не оступиться. Ибо падать пришлось бы слишком высоко, больно и унизительно.
Она ведь действительно любила эту жизнь: опьяняющее чувство принадлежности к великой системе, коей является Империя; осознание собственной власти - заслуженной потом и кровью (как своей, так и чужой), а не тенью отцовского могущества; необходимость прикладывать все силы и постоянно совершенствоваться, чтобы добиться успеха...
...и в то же время - полное отсутствие выбора. Наивное желание маленькой девочки -выделиться из числа сверстниц и заслужить одобрение отца - предопределило судьбу взрослой женщины. Начав обучение, она уже не могла остановиться на достигнутом. Да и не позволили бы ей это сделать: отец всегда придавал большое значение своему наследию - частью которого она являлась.
Еще совсем недавно Исанн все устраивало. Но сейчас...
За спиной послышались тяжелые шаги. Крепкие руки обхватили девушку за плечи, сжимая их почти до боли.
- Ты совсем глупая? - осуждающе прошептал Сельвин, прижимая ее к себе. - Стоишь на холоде почти голая. Простудиться решила?
...но сейчас у нее есть этот дикарь. И как без него жить дальше, Исанн уже не представляла.
- Ты прав, Райт. Я совсем глупая, - она обезоруживающе улыбнулась, оборачиваясь к нему. - Я думала, ты спишь.
"Скажи мне кто раньше, что все так обернется, я бы долго смеялась".
- Спал. А потом понял, что рядом кое-кого не хватает, - он усмехнулся и потянул ее за собой. - Пойдем. Буду тебя горячим чаем отпаивать, дурочка.
С готовностью кивнув, девушка последовала за ним. Сельвин так и не разжал объятий, а Исанн не собиралась отстраняться.
Все правильно. Звания не помогут ей в трудную минуту, а ордена и медали не согреют ночью. Променять на них единственного человека, которому она по-настоящему дорога... какой же невообразимой глупостью это теперь казалось.
Бросив взгляд на изможденное лицо Сельвина, девушка нахмурилась:
"Но прежде я должна спасти его от самого себя. Уничтожить то, что между нами стоит... в том числе и его собственные убеждения".
С помощью гипноза и комбинации наркотиков можно заставить солдата забыть о пережитом плену. Приложив чуть больше усилий, можно заставить его добровольно застрелить товарища и лучшего друга - привив, скажем, воспоминания о страшном предательстве и воздействуя на некоторые эмоциональные центры. Блокирование участков памяти, вживление чужеродной информации на подсознательном уровне - старые игрушки Разведки, хотя весь их потенциал еще только предстоит раскрыть.
