Пётр Моршанцев - Эхо вторжения
— Это я и сам понимаю! Но сплошной войной объединить все народы планеты не удастся! Посеем к себе только ненависть, и все на этом закончится! А нужен не только страх, но и уважение! — С некоторой долей здорового скептицизма в голосе, проговорил Николай.
— Хм! Уважение! Не смеши меня! — С мрачным видом проговорил Владимир. — Вспомни-ка, как наши генсеки у всех любви добивались! Стоит только какой обезьяне слезть с пальмы и, обернув хвост вокруг талии, чтобы в глаза не бросался, заявить, что она в своей Мамба-Юмбии начинает строить социализм, как в эту Мамбу-Юмбию потоком начинала течь валюта, военная техника, начиналось строительство фабрик, заводов, газет, пароходов. И в ответ начинали ждать беззаветной любви, любовных признаний, не требуя назад вложенных денежек, отобранных у своего собственного народа, между прочим! Не будем же мы повторять эту ошибку?!
— Что-то подобное, я уже от Дымогарева слышал, даже почти в тех же выражениях! Ты, случаем, не от него нахватался? — Посмеиваясь, спросил Николай.
— Ну, разговаривали мы с ним на эту тему, причем я и до него до тех же выводов додумался! Просто у Василия объяснения в более доходчивых и образных выражениях получаются — глас народа! Почти как у Никиты Сергеевича Хрущева: «Вы нас одним прутиком, а мы вас целым веником!»
— Ну, Никита Сергеевич, еще тот оратор был!
— Ты «кузькину мать» вспомнил? Так ведь справедливо! Сейчас никто туфлей по трибуне не стучит, вот «янкесы» и обнаглели! Здесь фанатиков подкармливают, да и не только здесь! А это потом может потом аукнуться весьма неприятно! Поторапливаться нам надо! Ох, поторапливаться! А ты еще говоришь — рано! Как бы поздно не было! Мы уже сейчас должны обозначить свои интересы, а уж на почве тайной войны, тем более! Останавливаться мы теперь права не имеем! А уважение? Уважение не в последнюю очередь рождается посредством силы! Главное, в применении силы палку не перегнуть! А «советников» жалеть нечего! Он разве не знал, зачем сюда едет? Сидел бы у себя дома за океаном и не рыпался! А раз уж попал, как «кур в ощип», пусть теперь сидит ровно и помалкивает!
— Ха-ха! — Рассмеялся Николай. — Ты умеешь излагать свои мысли не менее образно, чем Василий Дымогарев. Так что переговоры с пленными будешь вести сам, как раз по твоему жандармскому ведомству. Только разговаривай по-английски, или на фарси, раз уж мы на территории Пакистана! Мы свою национальную принадлежность пока уж слишком обозначать не должны!
Как раз в этот момент к соратникам подвели почти такого же рыжеволосого, как и сам Владимир, американца в камуфляже натовского образца. Сами они были в шлемах, скрывающих лица, да и «странная мимикрирующая ткань комбинезонов» скрывали сейчас для «натовца» их государственную принадлежность. Но ситуация показалась Николаю несколько комичной — не будь на Владимире глухого шлема — словно два брата встретились. И хотя ироническая улыбка не могла быть никем замечена, Николай отвернулся, но послушать допрос все же остался.
— Badabera — today, USA — tomorrow! — Слегка ернически, но в то же время и явственно ощущающимся злорадством в голосе начал разговор Владимир. — Бадабера — сегодня, США — завтра! Ты понимаешь меня, «советник»? Сегодня мы тебя отпустим только для того, чтобы ты передал своему руководству, какое оно у тебя там, ЦРУ или Госдеп, мне безразлично! Всех пленных российских солдат и их афганских союзников мы ждем через месяц! Вот здесь! — Владимир показал на карте точку, на границе Афганистана и Пакистана. — И если этого не произойдет, ваше ЦРУ и прочая шваль в «Белом доме» об этом пожалеют! Это требование можешь передать дословно! Советуем также отозвать из региона всех своих «советников» в целях сохранения их жизни и здоровья! Это первое! Второе — прекратить финансовую и военную помощь моджахедом, в том числе поставку вооружений. Срок — еще месяц! Это пока все! Пусть потом не обижаются, когда в США поплывут гробы, а может быть и нечего будет в эти гробы укладывать! Как здесь! — Владимир повел рукой вокруг себя, обращая внимание на результаты «работы» «газонокосилок». — Нам известны все места дислокации ваших «доблестных» защитников «демократии» на прилегающих территориях! Выводы можете сделать сами на примере Бадаберы! Все понятно!
— Кто вы! Вы советские? — Слегка заикаясь, спросил пленник. Он выдел перед собой только слегка размытые контуры двух человекообразных фигур. Он до сих пор никак не мог понять, кто атаковал базу? Слишком все стремительно и страшно произошло. И если вертолеты были уничтожены предположительно какими-то модифицированными ракетами, то испаряющиеся на глазах люди… — такого просто не может быть. Кто это? Он собрал в себе последние силы духа и все же отважился спросить:
— Или инопланетяне? От имени кого мне передавать ультиматум? — Он сделал паузу, как бы ожидая ответа, потом продолжил:
— Возможно, с вами захотят связаться, обсудить, договориться!
— Вот ведь торгашеская натура у этих «янкесов»! «Договориться, обсудить!» — Передразнил Владимир. — Нет, мы не советские! Скорее — второе. И если у нас появиться желание или необходимость что-то обговорить, мы сами найдем, как обозначить свои намерения. Место и время следующей встречи я вам назначил! Этого достаточно! А теперь гуляй и быстро! Время пошло! — С этими словами Владимир закончил свою речь и кивнул охране, на лицах которой было написано полное одобрение его произнесенной тираде. Те, подхватив американца под руки отвели его в сторону от начальства, по пути специальным инъектором впрыскивая ему биосканер. С пленными моджахедами такую операцию уже проделали, и допрашивать их Владимир не стал. Он вполне резонно предположил, что на свободе у них языки будут развязаны не в пример лучше, чем на допросе, а биосканер все прекрасно зафиксирует и передаст информацию в центр.
— Ну, как! Я не сильно превысил свои полномочия? — Обратился Фаунковский к Николаю.
— Нисколько! Таким образным языком я бы выразиться не сумел. А для этого «советника» только такой язык и требуется! От наших ранее обсуждаемых планов ты не отклонился! Даже чуть поскромничал! Но это не беда! Подождем месяц! Сколько по твоим данным у них наших пленных?
— Только из Союза около тысячи, и раза в три больше афганцев! Но тех не все-гда поймешь! Сегодня они воюют за республику, а завтра — против! С ними сложнее!
— А может быть по этой же причине и проще! — Задумчиво сказал Николай. — При соответствующем обращении и внушении они скорее будут на стороне того, кто больше платит или заботится о благополучии их семей. Без, так сказать, «туземной армии» мы здесь не обойдемся! Думаю, что и некоторые из тех, которых мы сейчас отпустили на все четыре стороны, могут вполне в скором времени оказаться в боевых подразделениях, подконтрольных нашему влиянию. Не совать же во все дырки наших ребят. Тем более что их пока совсем немного!
— Какое-то количество мы черпаем в «ограниченном контингенте», но это в ос-новном только те, которых посылают в почти безнадежные рейды, почти на убой! Некоторое количество идет от нашего «штабс-капитана» Мезенцева с Родины, вот это пополнение самое неплохое. Ветераны-инвалиды после обработки у Вероники в медотсеке дисколета, почти как один готовы воевать за «благодетеля»! — Со смехом сказал Владимир. — А остальных уставших от войны задействуем на педагогической работе в детских домах и школах на Родине. Там пока приходится по этим вопросам работать в «глубинке», подальше от неусыпного ока спецслужб и прочих органов социального и народного образования.
— И кто же такой «благодетель»? — Нахмурившись, спросил Николай.
— Да ты, конечно! Но это я так образно выражаюсь! — Со смешком ответил Владимир. — Шучу! Все проходит нормально, никакого принуждения или обожествления, только нормальные разговоры по душам, информация о том, что нас ждет в не таком уж далеком будущем, если не привести настоящее к оптимальному уровню. Так что, все работают вполне осознано. — Добавил Владимир. — У меня этими вопросами неплохо занимается ротмистр Воронин, один из «возрожденных» кагэбистов, его нам Букограй прислал с целой командой бывших своих сотрудников. Я хоть и был последний месяц в Южной Америке, но руку на пульсе держал, как мне, жандарму такому-этакому и положено! — Напоследок улыбнулся Владимир. — Ну, похоже, здесь мы работу закончили. Пора возвращаться и продолжить сорванную вечеринку!
— Да какая уж вечеринка! Светает уже! — Ответил немного оттаявший, Ни-колай. — Отдохнем немного и пора приниматься за дела. Я еще твоего доклада по Южной Америке не слышал во всех подробностях.
— А там подробно особенно еще и докладывать не о чем! Так, только начальная стадия. Перекупили несколько существующих фирмочек, чтобы новые не организовывать, и как говорится, «процесс пошел»! Меня в последнее время только одна проблема начала интересовать, я на нее как-то раньше близко к сердцу не принимал. — Вздохнув, сказал Владимир.
