Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
«Когда–нибудь, — сказал он себе, — я буду жить, как Лео Булеро, вместо того чтобы торчать в Нью–Йорке на восьмидесятиградусной жаре…»
Внезапно он ощутил легкую дрожь под ногами; пол затрясся. Это включилась система охлаждения. Начался новый день.
В кухонные окна заглянуло горячее, недружелюбное солнце. Барни зажмурил глаза. День снова обещал быть очень жарким. Запросто дойдет до двадцати по Вагнеру. Чтобы это предвидеть, не надо быть ясновидцем.
***
На окраине города Мэрилин–Монро, штат Нью–Джерси, в доме с «безобразно высоким» номером 492, Ричард Хнатт с безразличным видом просматривал за завтраком утреннюю газету.
Основной ледник, Олд–Скинтоп, за последние двадцать четыре часа отступил на 4,62 грабля. А температура в Нью–Йорке в полдень была на 1,46 вагнера выше, чем два дня назад. Кроме того, влажность воздуха, вызванная испарением океана, возросла на 16 селкирков. Таким образом, стало еще более жарко и сыро; естественный процесс неумолимо шел к своему концу — вот только к какому?
Хнатт отложил газету и взял почту, доставленную до рассвета…, прошло немало времени с той поры, как почтальоны перестали ходить днем.
Первый счет, попавшийся на глаза, был обычным вымогательством за охлаждение квартиры; Хнатт задолжал домовой администрации ровно десять с половиной скинов за прошлый месяц, что означало надбавку в три четверти скина по отношению к плате за апрель. «Когда–нибудь, — подумал он, — станет так жарко, что дом просто расплавится, и ничто его не спасет». Он помнил тот день, когда его коллекция записей превратилась в бесформенную массу. Это случилось, кажется, в 2004 году — из–за аварии системы охлаждения дома. Теперь у него были железо–оксидные ленты, которые не плавились. Тогда же погибли все попугайчики и венерианские канарейки, жившие в доме, а соседская черепаха сварилась в собственном панцире. Тогда это случилось днем, и все мужчины на работе. А их жены просидели, скорчившись, на самом нижнем подземном этаже, и думали (он помнил это по рассказам Эмили), что настал этот ужасный миг конца. Не через сто лет, как предсказывал Калифорнийский Технологический институт, а именно сейчас. Но, конечно, ошибались; просто был поврежден энергетический кабель нью–йоркской коммунальной службы. Аварийный кабель быстро отремонтировали приехавшие роботы.
В гостиной сидела его жена в голубом халатике, терпеливо покрывая глазурью какой–то предмет из необожженной глины. Глаза ее блестели…, она ловко орудовала кисточкой, высунув кончик языка, и Хнатт был уверен, что вещь получится великолепная. Вид работающей Эмили напомнил ему о стоявшей перед ним сегодня не очень приятной задаче.
— Может, стоило бы еще немного подождать, прежде чем с ним связываться? — проворчал он. Не глядя на него, Эмили сказала:
— Мы никогда не представим ему лучшей коллекции, чем эта.
— А что, если он скажет «нет»?
— Будем пытаться дальше. А чего ты ожидал — что мы откажемся лишь из–за того, что мой бывший муж не может или не хочет предсказать, каким успехом станут пользоваться новые изделия на рынке?
— Ты его знаешь, а я нет, — ответил Ричард Хнатт. — Надо полагать, он не собирается мстить? Вряд ли он чем–то недоволен.
А собственно, чем мог быть недоволен бывший супруг Эмили? Никто его не обижал. Скорее наоборот, судя по словам Эмили.
Это было странно — постоянно слышать о Барни Майерсоне, но не знать его лично и никогда не встречаться. Теперь этому придет конец, поскольку сегодня в девять у него назначена встреча с Майерсоном в «Наборах П. П.». Конечно, все зависит от Майерсона. Он может бросить один лишь взгляд на набор керамики и вежливо поблагодарить. Нет, он может сказать: «Наборы П. П.» это не интересует. Прошу верить моим способностям к предвидению, моему таланту прогнозирования моды и моему опыту…» И Ричард Хнатт уйдет с коллекцией вазочек под мышкой не солоно хлебавши.
Выглянув в окно, он с неудовольствием понял, что уже слишком жарко для пешеходного движения. Движущиеся тротуары внезапно опустели — все искали убежища под крышей. Было восемь тридцать, и пора было выходить. Ричард направился в прихожую, чтобы достать из шкафа шлем и обязательный охлаждающий аппарат. Закон требовал, чтобы каждый надевал его, отправляясь на работу, и носил на спине до самого заката.
— До свидания, — кивнул он жене, остановившись в дверях.
— До свидания, и желаю успеха.
Эмили продолжала тщательно работать, покрывая керамику глазурью, и Ричард понял, в каком напряжении она сейчас находится; не позволяя себе ни минуты перерыва. Он вышел в холл, чувствуя свежий ветерок от охлаждающего аппарата, висевшего за спиной.
— Минутку, — крикнула Эмили, подняв голову и откинув с глаз длинные темные волосы. — Позвони мне сразу же, как выйдешь от Барни, как только узнаешь результат.
— Ладно, — ответил он и закрыл за собой дверь. Спустившись в лифте, он достал из банковского сейфа ящичек с керамическими образцами для показа Майерсону.
Вскоре он был уже в термоизолированном вагоне, мчавшемся к центру Нью–Йорка, к фирме «Наборы П. П.» — большому зданию из грязно–белого цемента, где родились Подружка Пэт и весь ее миниатюрный мир. «Кукла, которая подчинила себе человека, покоряющего планеты Солнечной системы, — размышлял Хнатт. — Подружка Пэт, навязчивая идея колонистов». Что еще можно было сказать об этих несчастных из колоний, которых по законам ООН о выборочном призыве на службу вышвырнули с Земли и вынудили начать новую, незнакомую жизнь на Марсе, Венере, Ганимеде или где–то еще, куда бюрократам из ООН пришло в голову их отправить… Некоторым, возможно, даже удавалось выжить.
«А мы думаем, что у нас тут плохо», — сказал он сам себе. Человек в соседнем кресле, мужчина средних лет в сером шлеме, рубашке без рукавов и ярко–красных шортах, популярных среди бизнесменов, заметил:
— Опять будет жарко.
— Да.
— Что у вас в коробке? Жратва на пикник для стада марсианских колонистов?
— Керамика, — ответил Хнатт.
— Могу поспорить, что вы ее обжигаете, просто выставляя в полдень за дверь, — захихикал бизнесмен, потом достал утрентаю газету и стал ее просматривать. — Сообщают, что на Плутоне разбился корабль, летевший из–за границ Солнечной системы, — сказал он. — Туда отправлена поисковая группа. Как вы думаете, это проксы? Терпеть не могу этих тварей из других систем.
— Более вероятно, что это один из наших собственных кораблей, — сказал Хнатт.
— Вы видели когда–нибудь этих, с Проксимы?
— Только снимки.
— Жуть, — заметил бизнесмен. — Если найдут этот разбитый корабль на Плутоне и окажется, что это проксы, то, я надеюсь, их сожгут лазером дотла. В конце концов, закон запрещает им прилетать в нашу систему.
— Верно.
— Можно посмотреть вашу керамику? Я занимаюсь галстуками. Живые галстуки Вернера, как будто ручной работы, всех цветов Титана… Один из них на мне, видите? На самом деле это примитивная форма жизни, которую мы привозим и разводим здесь, на Земле. Как мы заставляем их размножаться — секрет нашей фирмы. Знаете, как состав кока–колы.
— По той же самой причине я не могу показать вам керамику, как бы мне этого ни хотелось. Это новые образцы. Я везу их к прогностику–ясновидцу в «Наборы П. П.». Если он захочет их миниатюризировать для наборов «Подружка Пэт», то все в порядке. Достаточно будет переслать информацию рекламному агенту П. П. — как там его зовут? — на орбите Марса. И так далее.
— Галстуки Вернера — часть наборов «Подружка Пэт», — сказал бизнесмен. — У ее парня, Уолта, их целый шкаф. — Он просто сиял. — Когда фирма «Наборы П. П.» решила миниатюризировать наши галстуки…
— Вы вели переговоры с Барни Майерсоном?
— Я с ним не разговаривал; этим занимался наш местный торговый агент. Говорят, Майерсон тяжелый человек, импульсивный. Но если примет решение, то никогда его не меняет.
— У него бывают ошибки? Бывает так, что он отказывается от того, что впоследствии входит в моду?
— Наверняка. Может, он и ясновидец, но всего лишь человек. Я вам скажу кое–что — может, это вам поможет. Он очень подозрителен в отношении женщин. Его брак распался несколько лет назад, и он не смог с этим примириться. Видите ли, его жена была беременна два раза, и правление его дома, кажется, номер 33, проголосовало за выселение его и жены в связи с нарушением установленных администрацией правил. Ну, вы же знаете номер 33; знаете, как трудно попасть в дом со столь низким номером. Так вот, вместо того чтобы сдать свою квартиру, он предпочел развестись с женой, и она уехала, забрав ребенка. Позже он, видимо, пожалел об этом, виня себя за содеянное. Господи, чего бы мы ни отдали, только бы жить в доме 33 или даже 34! Больше он не женился; возможно, он неохристианин. Во всяком случае, когда пойдете продавать ему свою керамику, будьте крайне осторожны во всем, что касается женщин. Не говорите: «Это понравится женщинам» или что–то в этом роде. Большинство розничных сделок…
