Дэвид Файнток - Надежда патриарха
Лицо у нее побледнело:
– Послушайте! Вы не можете просто так…
– Изыди, сатанинское отродье! – Взмахнув одной рукой, я выключил ее изображение. – Взывая ко всем гражданам, я предупреждаю, что всяческое общение, в том числе и деловые отношения, с отлученной от Церкви и общества персоной расценивается как тягчайшее преступление и влечет отлучение совершившего такой проступок.
Я строго посмотрел на экран – и на весь мир:
– Да будет известно всем средствам массовой информации: Чисно Валера не должен быть никем услышан, покуда он противостоит самому Господу Богу. С вечными муками не шутят!
Я выключил экран. Меня всего трясло. То, что я сделал, безусловно было законно. Полномочия, данные мне военным положением, были беспредельно широки. Я представлял правительство, действующее от Бога, во всех сферах жизни, включая те, которые обычно находились в ведении патриархов.
И тем не менее сотворенное мною являлось грубой насмешкой. Даже, пожалуй, недостойным поступком. Я открыто бросил вызов патриархам, оскорбил их и чуть ли не плюнул в лицо. А разве сам я не больше заслуживал отлучения, чем испуганная женщина, чья душа ныне нависла над самой пропастью под названием «проклятие»? И не был ли я уже отлучен в Его глазах, не считая точки зрения трусливых патриархов? Если я разумею своим долгом объявлять об отлучении каждого изменника, почему я выбрал именно представительницу масс-медиа, единственным прегрешением которой было дать слово Валера? Почему под мою горячую руку не попал мерзавец Хой или Симович в своем Лунаполисе? Разве не была их измена гораздо более гнусной, нежели ее?
Дальше копаться во всем этом времени не было.
– Отсек связи, соедините меня с офисом руководителя моей администрации в Ротонде.
Я подождал:
– Доннер? Отведите с позиций ваши воинские части. Нет, то, что вы слышите. Почему? Потому что те, кто к вам приближается, – не противник. Я открою огонь по Лунаполису, если это будет нужно. И по орбитальной станции. Но не по солдатам наземных войск, которые введены в заблуждение. Что? Возможно, вы не поняли: это приказ.
Я выслушал его возражения. Он был храбрым человеком, но немного упрямым.
Когда Доннер наконец нехотя согласился, я сказал:
– Вы сами можете там оставаться, если хотите оказать мне поддержку. Включите внешние громкоговорители. Быстрее, пожалуйста. И направьте приемную камеру вашего мобильника за окно. Я хочу видеть воинские части, с которыми буду говорить. Держите включенными изображение и звук вне зависимости от того, будут их транслировать или нет.
У нас в запасе оказалось больше времени, чем я предполагал. Минуло целых полчаса, прежде чем 13-я бронетанковая бригада подошла к воротам. Солдаты держали свои лазерные винтовки наизготовку, двигались осторожно, внимательно смотря на окна наверху.
Я глубоко вздохнул. Возможно, в ближайшие минуты мне будет предоставлен последний шанс спасти мое падающее правительство.
«Солдаты 13-й бригады! – зазвучал мой голос далеко внизу, из включенных на полную мощность громкоговорителей. – Я – Генеральный секретарь. Не двигайтесь дальше. Войдя на территорию Организации Объединенных Наций, вы объявите войну самому Господу Богу».
Через несколько мгновений они приостановились.
«Мир следит за каждым вашим шагом. И пусть все человечество увидит, как постигнет справедливая кара первого же, кто посмеет переступить порог этого здания. Стреляйте в любого офицера, который прикажет пройти через эти ворота. Это государственная измена, отвратительная и гнусная в глазах Всевышнего. Стреляйте в любого офицера, который прикажет вам открыть огонь по вашим братьям-солдатам на территории резиденции ООН.
Солдаты Организации Объединенных Наций, возвращайтесь в свои казармы. Вам незачем становиться соучастниками подлого мятежа, государственной измены. Преступления эти столь тяжки, что восстание неминуемо выдохнется в самое ближайшее время. Алчность и жажда наживы движут предателями – но вы не должны умирать и убивать ради них других людей.
Это сказано Генеральным секретарем Сифортом, и да благословит вас Господь».
Я выключил микрофон, задержал дыхание.
Ни один человек у ворот не двинулся с места.
– Ты подлый сукин сын! – брызгал слюной адмирал Хой. – Лейтенант Тсе был моим племянником. Проклятый убийца!
– Он оказался среди вооруженных мятежников, пытавшихся проникнуть на военный корабль Объединенных Наций.
Арлина вызвала меня на капитанский мостик ответить на звонок Хоя. Я чувствовал предельную усталость, был растрепан, взъерошен и настроен весьма решительно.
– Ты… – Он сдержал себя и не закончил фразы. – Как я отправлю мальчика моей сестре? Он точно… Через два часа я открываю огонь!
Значит, наше перемирие закончится.
– У нас пассажиры на борту, – заметил я.
– Тебя это давно не беспокоит.
– Позвольте мне высадить их.
– Нет. Я не позволю тебе приблизиться к орбитальной станции.
Я взглянул на Арлину:
– А почему нет?
– Ты слишком коварен, и кроме того… – Он скривился. – Слишком много моих офицеров знают тебя только по публичным выступлениям. Они доверяют тебе и могут совершить переворот. А я не хочу рисковать.
Выхода не оставалось.
– Мистер Хой, сдайтесь немедленно, и я сохраню вам жизнь.
– Ерунда. Преимущество на моей стороне. Два часа. – Экран померк.
Я взял трубку и набрал номер:
– Двигательный отсек, максимальная скорость. Пилот, двигатели на полную мощность. Надо достигнуть безопасной для перехода в сверхсветовой режим точки. Лейтенант Сандерс!
Арлина вскочила:
– Да, сэр. Жаль, что вы собираетесь это сделать.
– Прошу прощения. Нужны координаты для перемещения на сверхсветовой скорости к Титану. Прикажите мистеру Пайлу тоже произвести вычисления. – На моих кораблях координаты для сверхсветовых перелетов проверялись и перепроверялись. – Барон, ты тоже.
Координаты нам понадобятся лишь спустя два часа. Мне очень хотелось походить взад-вперед, но даже при пониженной гравитации я не решался сделать и шага. Когда доктор Дженили снова меня увидит, он вряд ли придет в восторг.
Джефф Торн должен был сделать особо важный звонок. Я катался в своем кресле от одной стены к другой, дожидаясь его ответа. Если он не свяжется со мной в течение двух часов, мой план можно считать мертворожденным.
Энтони Пайл погрузился в свои вычисления и даже высунул язык от напряжения. Я улыбнулся. Когда-то, будучи молодым, я вел себя в подобной ситуации точно так же.
Вахту несла Арлина, и я мог спокойно покинуть капитанский мостик. Но я был слишком на взводе, чтобы спать. Кроме того, мне придется вернуться, когда мы перейдем в сверхсветовой режим. Никакой капитан не доверит в такой момент управление кораблем подчиненному офицеру. Если что-то случится, отвечать придется командиру, и больше никому.
Хотя, если что-то случится, вообще вряд ли кто-то будет давать отчет. Скорее всего, никто и следов корабля не найдет.
– Торн вызывает «Галактику».
Слава богу. Если бы мы развили сверхсветовую скорость, он не смог бы до нас дозвониться.
– Он согласен, сэр. Но он просил передать вам, что персональная просьба должна излагаться в более вежливой форме. – Голос Торна звучал неодобрительно.
У меня глаза на лоб полезли:
– На него это похоже. Не обращайте внимания. А как насчет остального?
– Все в наших руках. Несколько часов. Удачи, сэр.
– И вам тоже.
Торн действовал с оглядкой, прямо ничего не называя. И правильно. Вряд ли кто-то мог прослушивать секретные флотские частоты, однако о наших планах не должна была знать ни одна живая душа.
Через пятнадцать минут я ввел в наш компьютер координаты для сверхсветового прыжка.
– Капитанский мостик – двигательному отсеку. Приготовиться к сверхсветовому прыжку.
– Есть приготовиться к сверхсветовому прыжку. – Секундная пауза. – Двигатели готовы к сверхсветовому прыжку, сэр.
Я коснулся пальцем пульта управления. Сверхсветовые двигатели заработали. Звезды на экране стали краснеть, потом сделались голубыми. Когда двигатели набрали полную мощность, мерцание на экране погасло. Мы перешли в сверхсветовой режим, несясь через пространство с невообразимой скоростью. Наши внешние датчики ослепли. «Галактика» могла рассчитывать только на собственные ресурсы, как и любой другой корабль в подобном режиме.
Оставаться в таком состоянии нам предстояло всего несколько часов. Времени поспать хватило бы вряд ли. Арлина у своего пульта управления пару раз не смогла сдержать зевоты. Должно быть, она совсем истощена. Никто из нас так и не успел хоть немного отдохнуть.
Она снова зевнула.
– Достаточно, лейтенант, – сердито проговорил я. – Если хотите попросить меня, чтобы я отпустил вас поспать, так и скажите.
– Я хочу, чтобы вы поспали, капитан.
