Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом (СИ) - Максимов Макс

— Ты не знаешь, куда он исчез?

— Нет.

— А вон та гряда никуда не делась. — Васечкин кивнул в сторону ряда холмов на горизонте.

— Элли, уйди в подпространство и опустись вниз в траву, — сказал Юра.

— Слушаюсь.

Как только Элли остановилась в метре от поверхности, все принялись внимательно рассматривать почву и траву. Но выглядело это место точно так же, как любое другое место на Гриндэе.

— Элли, выйди из подпространства и убери дверь.

— Выполняю.

Юра высунулся из корабля и дотянулся пальцами до грунта. Потом Гречкин сел и свесил одну ногу. Коснулся ей поверхности.

— Может, не надо выходить? — сказала Катя.

Юра сошел с Элли и огляделся. Несколько раз слегка топнул ногой.

— Ничего не понимаю, — сказал он сам себе, — поверхность просто разгладилась.

Не обнаружив ничего на месте холма, они полетели дальше, как и планировали, на высоте тысяча метров искать что-то…

Уже через десять минут они наткнулись на еще один ржавый корабль, а долетев до него, увидели на горизонте еще четыре. Они подлетели к ним по очереди и поняли, что это все разные по размеру и форме устройства. Самый маленький был в длину метров сто, самый большой — почти пятьсот. Также и степень их сохранности была разная — от кучи мусора, превратившегося чуть ли не в тлен, до более-менее пока еще прочной конструкции.

Элли висела на высоте триста метров.

Юра снова ходил туда-сюда по каюте, а вид его был мрачен. Катя, Саша и Дима сидели на полу возле стены.

— В разное время сюда прилетали разные корабли, — произнесла Катя, — далее случалось что-то, в результате чего они не могли улететь.

— Судя по сохранности металла, разница во времени прилета некоторых может достигать сотен лет, — предположил Васечкин.

— А то и тысяч лет, — сказал Юра, — откуда мы знаем, сколько могут сохраняться в атмосфере сплавы металлов, из которых они сделаны? Тем более что пластиковых элементов мы не видим, значит пластик сгнил полностью, а пластик гниет долго, лет пятьсот точно, если не дольше.

— Как вам такая мысль, — начала Катя, — существа с разных планет обнаруживали планету, на которой есть жизнь. Прилетали ее исследовать и… что-то их убивало. Как раз это «что-то» и не позволяет развиться здесь жизни. Я предлагаю бежать отсюда.

— Подожди, — сказал Юра.

— Чего ждать? — возразила Катя. — Я считаю, что все, кто сюда прилетал, погибали тут по неизвестной нам причине. Чем мы лучше и умнее их? Куда делась вся жизнь на планете? Надо бежать, пока не поздно.

— Во-первых, мы не уверены, что это корабли, — ответил Юра, — это лишь наша гипотеза.

— Это корабли, — уверенно сказала Катя.

— Во-вторых, — продолжил Юра, — даже если это и корабли, то не факт, что их экипаж погибал тут.

— Мне тоже не нравится это место, — сказал Дима.

— Это корабли, — повторила Катя, — и это увеличивает шанс, что на одной из планет нашего маршрута теперь живут разумные существа.

— Катя слишком оптимистична… — произнес Саша.

— Это все лишь гипотезы, — ответил девушке Юра, — я тебе могу столько гипотез привести в противовес твоим… Например, эти корабли могли лететь не из нашей вселенной. Или если они из нашей вселенной, то не факт, что они прилетели откуда-то с окрестностей. Может, до их планет десятки тысяч световых лет? Или сотни!

— Зачем сюда лететь за десятки тысяч световых лет, если выяснилось, что пригодных для жизни планет невероятно много? — спросила Катя. — За десятки тысяч световых лет отсюда есть свои планеты с кислородом и водой.

— Я не знаю… — Юра пожал плечами. — Допустим, они там все исследовали и вот прилетели сюда. Может, они вообще летели сюда не из-за того, что планета пригодна для жизни, а по каким-то иным причинам? Да мало ли может быть причин? Нельзя так уверенно обо всем этом говорить, как это делаешь ты.

— Она же занималась поиском жизни во вселенной, — произнес Саша, — она об этом не может говорить иначе.

— Давайте улетим, а? — сказала девушка.

— Я бы еще поисследовал, прежде чем принимать решение лететь дальше, — сказал Васечкин, — Катя рано делает такие далеко идущие выводы.

— Я хочу понять, что это за место, — сказал Юра. — А вдруг ты ошибаешься, и эта планета подойдет нам? Вдруг тут есть другая жизнь, просто мы пока ее не обнаружили? Да и к тому же мы не увидели здесь никакой смертельной опасности.

— Вот-вот. Разрушенные корабли не повод улетать, — закивал головой Васечкин, — надо облететь эту планету вдоль и поперек. Улететь всегда успеем.

— Планета приманивает сюда большие корабли, — сказала Катя, — а потом уничтожает их.

— Как планета может кого-то приманить? — спросил Юра.

— Создать на себе условия для жизни — лучшая приманка.

— Кать, прекрати, — сказал Васечкин, — это звучит бессмысленно.

— Хорошо. Планета никого сюда не приманивает. Она, наоборот, хочет, чтоб тут никого не было, поэтому убивает всех, кто приходит.

— Планета не может чего-то хотеть, — сказал Гречкин.

— Это метафора. Замените словосочетание «планета убивает» на словосочетание «неизвестная сила убивает». Легче не становится. Еще меня мучает один вопрос: вы не находите странным, что корабли один за другим летели в ловушку? Они что, там все идиоты? Либо они все прилетели разом и попались, либо…

— Если б они прилетели все разом, то… — возразил Юра.

— Да-да, я понимаю… разница в сохранности… Но, согласись, это странно… Если у первой экспедиции на Гриндэй случилась какая-то беда, они должны были послать сигнал о помощи на свою планету. В составе второй экспедиции были бы уже военные корабли, которые уничтожили бы угрозу или как-то избежали бы ее. Вместо этого тут все выглядит так, будто все эти корабли прилетели одновременно, и случилось что-то, что погубило их вмиг, так, что они даже не успели опомниться. А разная сохранность у них, потому что они все частично из разного материала. Может, это вообще беженцы с Мелкого Гарри.

— Катя, я думаю, что мы… — Юра резко замолк, глядя вдаль, на растущий холм. Бесшумно, на пустом месте в нескольких километрах от парящей Элли, сейчас изменялся рельеф Гриндэя. Гора медленно вздымалась к небу.

— Ты чего? — спросила девушка.

— Смотрите! — Димка указал на вытягивающийся вверх холм.

Катя обернулась. Васечкин подскочил с пола и подошел к прозрачной стенке. Спустя несколько секунд движение рельефа прекратилось.

— Элли, ты видела это? — спросил Юра.

— Да.

— Подлети к этому холму в подпространстве.

— Слушаюсь.

Когда они оказались у подножия новообразованной горы, Гречкин приказал пролететь ее насквозь. Элли включила освещение. Войдя в гору, спустя несколько метров почвы перед взором людей открылось нечто странное: все вокруг Элли было пронизано длинными волокнами диаметром несколько сантиметров. Казалось, они летели через аккуратно сложенные друг на друга тросы. Это напоминало волокна мышечной ткани, будто Элли вошла в плоть великана.

Свет из подпространства не мог попасть в пространство, но касался зоны, разграничивающей пространство и подпространство, и также мог касаться поверхности объектов пространства, с которыми эта разграничивающая зона соприкасалась.

— Я думаю, эти веревки и меняют рельеф, — сказал Васечкин.

— Похоже на мышцы, — сказал Гречкин.

— Гриндэй — это живой кусок плоти? — спросила Катя.

— Ну… — Юра развел руками, — я вижу то же самое, что и ты. Это какие-то волокна, которые могут сокращаться и создавать или убирать холмы. Наверное.

— А если и правда Гриндэй это не планета, а живое существо? — спросил Димка.

— Организм размером с Землю? — усмехнулся Васечкин.

— Почему нет? — спросил Дима.

— Тогда это объясняет факт отсутствия тут другой жизни, — сказала Катя, — иммунная система не позволяет. Иммунитет этого существа убивает все инородные тела.

— Элли, опустись вниз на сто метров.

— Слушаюсь.

Волокнистая структура материи вокруг корабля не менялась по мере погружения. Пройдя сто метров, Юра приказал продолжить погружение. Картина вокруг оставалась прежней — повсюду были плотно прилегающие друг к другу горизонтальные тросы. Они опустились на километр. Потом на два. На пять. На десять.