Раджнар Ваджра - Доктор для чужаков (сборник)
Разделить то, что вы сотворили, с группой людей, способных оценить ваше произведение и выступить с разумной критикой, — не это ли должно приносить истинное наслаждение?
Может, вам это чуждо, но именно об этом я мечтала, поэтому и старалась вжиться в сцену, представить, как я устроилась в одном из установленных полукругом пыльных кресел и сижу в типичной позе писателя: плечи и голова выдаются вперед, спина согнута. Когда я начала свой рассказ, выдавая его экспромтом, моя заинтересованность внезапно пропала, и далеко не сразу мне удалось понять, в чем тут дело.
Больше всего я любила само чувство, которое испытываешь, читая перед аудиторией, — по крайней мере, как я себе это представляла. Но я не смогу пережить его до тех пор, пока у меня не появится настоящий рассказ, созданный мной и выученный наизусть так, чтобы возникло ощущение, будто я читаю его вслух. Безумно? Я знаю, но когда еще найдется время, чтобы себя побаловать? Никогда не замечали такую закономерность: ни одного дела не сделаешь до тех пор, пока не разберешься с чем-то еще?
Так что я начала мысленно строить сюжет и тут же налетела на очередное препятствие. Кажется, мое положение не способствовало творчеству, как и ряду других вещей. Получалась чистая ерунда. В итоге я создала всего лишь сильно приукрашенный отчет о произошедших событиях. И хотя я говорила, что не собираюсь заниматься писательством, это оказалось куда более увлекательно, чем ожидалось. Интересно будет попробовать по-настоящему, если я когда-нибудь отсюда выберусь.
В общем, я закончила свой шедевр, повторила его с дюжину раз и поспала — пусть и не очень крепко, но долго. Теперь я готова дать своей мечте вторую попытку. Предупреждаю: в жизни редко когда найдется сюжет, развитие образов или даже конфликт — то есть все эти штуки, о которых каждую неделю болтают «Львы». То, что вы услышите, вряд ли покажется хорошим рассказом, но, несмотря на это, я попыталась сделать его интересным. Можете потом поделиться со мной впечатлениями и сообщить, насколько мне это удалось.
Кстати, вот почему я позвала вас. Я легко могу представить сидящих полукругом людей, но все они будут лишь… заполнителями. Не думаю, что мой мозг сумеет сейчас сотворить более одного воображаемого собеседника. Но вы вполне подойдете — будете слушать и составите мне компанию. Только не перебивайте.
Шутка.
Кстати, а ведь это идея! Давайте еще поиграем в игру. Я буду рассказывать все как есть, добавляя маленькие преувеличения и откровенные выдумки. Пару раз я остановлюсь, а вы попытаетесь отгадать, где я отклонилась от истины. Это не так-то легко, потому что странные вещи начали происходить еще до того, как я угодила в эту историю. Лучше слушайте внимательно.
Готовы?
* * *
Пять лет назад, в 2013-м, в колледже Санта-Круза я написала эссе, называвшееся «Опасный бизнес», — в рамках единственного курса экономики, который я когда-либо посещала.
Тогда название показалось мне остроумным, но не совсем подходящим, так как говорилось там на самом деле о типах небольших американских предприятий, смываемых волнами банкротства. Сразу после раздела, посвященного продуктовым магазинам в мелком семейном бизнесе, настал черед аналогичных «семейных» книжных лавок. Тогда я и понятия не имела, что вскоре столкнусь с этой проблемой лицом к лицу. А столкнуться пришлось, потому что три крупные белые акулы жадно пожирали всю рыбу помельче. В результате мелкая рыбешка вроде «Листателя», в котором я на текущий момент проработала уже четыре года, оказалась на грани вымирания. А акулы продолжали кружить.
…Да, теперь, когда я цитирую все это по памяти, то вижу, что начало — полный отстой, так что можете мне об этом не говорить. Настоящие писатели наверняка скажут, что тут слишком много информации, которая подается слишком быстро, да и вступление чересчур вычурное. Но у меня нет сил, чтобы начать все заново. К тому же за то эссе я получила пятерку…
Наш магазин находится рядом с Тихим океаном, где-то между Сан-Диего и Сиэтлом, и на самом деле он назывался не «Листатель». Простите мою уклончивость, но некоторые секреты, которые я собираюсь раскрыть, принадлежат не мне, так что придется немного замутить воду.
…Уклончивость. Ха! Если бы я действительно собиралась печатать эту историю, мне пришлось бы скрыть ее большую часть. Кстати, вам не кажется, что я немного перегибаю палку с океанической темой?…
Начнем с моей начальницы и давайте договоримся, что ее — в честь магазина — звали Листательница. Я считаю, что в таких вопросах лучше уж переусердствовать. Если вы ждете подробного описания, вам не повезло, и не только потому, что я хочу скрыть ее личность, но из-за того, что она сильно менялась время от времени. Случайно столкнувшись с ней, я иногда замирала, осознавая, насколько она прекрасна, а после слегка изменялся ракурс или освещение, и она уже казалась мне почти ведьмой. Могу сказать, что волосы у нее темные и длинные, а глаза будем считать просто серыми. Еще она всегда носит только синее или зеленое.
Что до меня, то я стараюсь вести себя свободно и непринужденно, но не в смысле секса. У меня слишком короткий нос, слишком много веснушек и волосы, которые вы сочтете либо вызывающе рыжими, либо просто рыжими — в зависимости от вашего вкуса. Мои пропорции не так уж плохи, но к ним добавляется два кило приятной полноты, плюс еще четыре килограмма, оправдать которые уже не так просто. Я кажусь толще, чем есть на самом деле, потому что моя физическая форма оставляет желать много лучшего — особенно для девушки на третьем десятке. Даже Джордж Буш — помните такого? — относился к критике лучше, чем я отношусь к упражнениям.
Что ж, теперь вы можете догадаться о моих политических взглядах, но я и не возражаю против раскрытия некоторых своих секретов. Мой IQ около 150, у меня на ягодице есть татуировка в форме кельтского узла, и я просто монстр в шахматах: я достаточно хороша для того, чтобы меня узнавали за пределами узких шахматистских кругов, в которых, кстати, меня весьма высоко ценят. Еще я свободно говорю на двух языках: английском и гэльском. Последний я применяю, когда звоню своей маме на Рождество. А вот свое настоящее имя я вам не открою.
Зовите меня просто Эми, потому что так звали мою лучшую подругу из колледжа. Она погибла в идиотской автокатастрофе, произошедшей не по ее вине.
…Еще два факта, которыми я поделюсь: на самом деле меня зовут Кэйтлин, Кэйтлин Маккензи Шредер, и если хотите знать, Маккензи — девичья фамилия моей матери. Впрочем, мою погибшую подругу действительно звали Эми, и по вполне понятным причинам я сейчас чувствую с ней некую близость…
Теперь расскажу предысторию. С учетом того, что в четырехстах метрах от нас уже есть книжный магазин, а на той же улице находится «Барнс энд Ноубл»[28], не говоря уже о громадине «Амазона», «приходящего в твой район», Листательница должна была вертеться, чтобы удерживать нас на плаву. Для сохранения своего бизнеса она решила избрать тактику многозадачности.
Например.
Деньги в этом городе можно заработать на нескольких видах товаров, в частности на продаже кофе. Соседний магазин проталкивает «Александрийский кофе», который является, по мнению нашей начальницы, попыткой вернуть продукт, производство которого свернул «Старбакс» [29] — что, в общем, не так уж и плохо, с учетом того, что «Барнс энд Ноубл» предлагает «Старбакс» под его собственным именем. В общем, Листательница нашла человека, который отыскал другого человека, и тот поставляет ей действительно качественный товар. Мы варим потрясающий эспрессо в обычной кофеварке, и, хотя он стоит недешево, чашка нашего напитка все равно дешевле того, что предлагает «Старбакс». А если вы доплатите десять-двадцать центов, мы нальем вам настоящий ямайский кофе.
…Если я когда-нибудь все же запишу свой рассказ и решу отправить его в журнал, эту часть определенно надо будет отредактировать. Каждый, кто прочтет это и знает наш магазин или хотя бы просто заглянет внутрь и увидит доску с нашим меню, скажет: «Ага!» — и начнет тут же искать меня. Ненавижу такое внимание. Также я дважды подумаю, прежде чем хвастаться домашними чизкейками с пеканом и лучшими в мире слоеными пирожными. Хотя стоит, возможно, упомянуть другие наши товары: каждый книжный магазин из тех, что еще барахтаются, занимается чем-то подобным. Хотите отгадать, к чему это я? Поздно, долго собирались…
Еще Листательница использует то, что она называет «социальными приманками». Каждый месяц у нас проводятся выставки, а по пятницам играет живая музыка. Иногда выступают всякие юмористы. К тому же наши диваны и кресла в специально отведенные вечера заполняют члены трех полуформальных книжных клубов. «Гильдия фэнтези», нерегулярные посетители с Бейкер-стрит и, наконец, «Литературные львы», среди которых есть два публикующихся автора.
