Адам Робертс - Стена
Он огляделся по сторонам.
Торговец людьми распростерся на уступе лицом вниз и не двигался. Чародей прошел по телу, как по циновке из стеблей травы, и поднял с земли его заплечный мешок. Проверив содержимое, сказал:
– Тут какая-то еда. Что это за мясо?
Тигхи стоял, уставившись на мертвое тело у своих ног. Ему стоило немалого усилия оторвать взгляд от безжизненной плоти того, кто еще несколько минут назад был властелином его жизни и смерти.
– Разное, – ответил он. – Частью козье. – И при этих словах рот его увлажнился слюной. Желудок опять сжался и напомнил юноше, что он уже давно ничего не ел. – Частью человечье, – добавил он.
Пришелиц скорчил гримасу отвращения и бросил мясо на землю.
– Слишком сильно даже для меня, – сказал он. – Однако здесь есть и травяной хлеб, который все же стоит забрать с собой. Пойдем, Тигхи, – предложил он. – Кстати, ты голоден?
– Да, очень, – ответил юноша. – Но откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Я знаю о тебе очень много, – произнес Чародей, – однако не пора ли нам подыматься на борт моей машины. Там я дам тебе поесть и попить. И отвечу на твои вопросы. Я искал тебя, Тигхи.
– Искал меня?
Чародей уже шагал к своему летательному аппарату. Без видимых усилий он прыгнул с уступа на крышу странной машины. Тигхи последовал за ним, на ходу обернувшись и бросив последний взгляд на вытянувшееся тело торговца людьми. На мгновение юношу охватил ужас: ведь ему предстояло оставить мировую стену. Точно так же он боялся, когда делал шаг с края стены, а за плечами у него был змей. Однако теперь Тигхи подталкивало вперед гораздо более сильное чувство. Чародей жестом поманил его к себе и взял за руку. Они стояли теперь на самом верху машины. Прикосновение сухих, твердых пальцев Чародея почему-то породило в Тигхи смутную тревогу.
Чародей и Тигхи опустились вниз, в чрево машины, проделав это в последовательности, зеркально противоположной появлению Чародея. Мир поднялся, и они оказались в темноте, потому что крыша над их головами закрылась.
Они были в комнате, обставленной как никакая другая комната из тех, что доводилось видеть Тигхи. Чародей повел юношу вниз по лестнице, и они вошли во второе помещение, располагавшееся прямо под первым. В углу этой комнаты находилось человеческое существо, сидевшее на корточках, охватив руками колени. Осознание увиденного стало мощным ударом, силу которого частично ослабляло чувство нереальности происходящего, которое Тигхи по-прежнему испытывал. Этим существом была его ма.
Книга четвертая
ЧАРОДЕЙ И ЛЕД
Глава 1
Внутри корабля Чародея имелось два помещения, каждое размером с просторную комнату. Они были расположены вертикально одно над другим. Верхняя комната вся отливала зеленью, так как ее стены были обиты тканью темно-зеленого цвета. В центре находился узелок из ткани, жесткий, как галька, к которому стремились все изгибы и складки окружающего материала. Стены усеивали десятки таких узелков. У стены, посреди всего этого великолепия стояла кровать или, скорее, странная помесь широкого и длинного стула с мягкой спинкой и кровати. Этот стул-кровать имел гигантские размеры: на нем могли одновременно усесться с полдюжины человек, и им не пришлось бы тесниться; а три человека могли спать на его мягком основании.
Стоя на небольшой платформе, Чародей и Тигхи спустились с потолка через эту комнату и оказались на полу. Люк над их головами закрылся.
Пол под стулом или кроватью был из металла, испещренного множеством маленьких округлых шляпок, которые казались серебристыми прыщиками на серой коже. К одной из стен был прикреплен чан для умывания высотой с Тигхи и шириной, достаточной, чтобы в нем мог стоять взрослый мужчина. К стене, имевшей форму полукруга, напротив которой находилась кровать, были прикреплены и другие устройства, а в полу сбоку кровати находилось отверстие, через которое по лестнице можно было спуститься в нижнюю комнату.
Однако самой чудесной из всех этих диковин была яркая свеча, свисавшая в какой-то широкой чашке из пластика с потолка. Ее мощный желтый свет проникал во все уголки.
Большую часть пространства нижнего помещения занимала какая-то скульптура из металла и пластика, стоивших целое состояние, хотя эти формы и фигуры ничего не говорили юноше. Оставив его стоять в центре помещения, Чародей уселся в кресло из тонких металлических трубок, перед которыми находилась панель с десятками мерцавших стеклянных глаз. В углу сидела ма Тигхи.
Некоторое время Тигхи просто стоял и смотрел на нее. Чародей с пергаментной кожей оглянулся на него через плечо и спросил своим высоким, скрипучим голосом на родном языке Тигхи:
– Почему бы тебе не поздороваться с ней?
– Ма? – негромко произнес юноша.
Его сердце билось огромными толчками. Удары гулко отдавались в голове юноши.
Его ма сидела молча и смотрела мимо головы Тигхи.
Во всем происходящем не было никакого смысла. Юноша еще раз попробовал заговорить с ма и при этом слегка наклонился вперед. В голове у него бурлил настоящий водоворот мыслей. Он был готов зарыдать, рухнуть на пол или, наоборот, разразиться смехом.
Не зная, что делать, Тигхи вскарабкался по лестнице в верхнее помещение, чтобы еще раз взглянуть на огромный стул или кровать, потыкать ее пальцем, посидеть на ней, вскочить на нее и попрыгать. Все было ненастоящим. Мировая стена представляла собой крошечную модель, эксперимент злого бога в маленьком масштабе, населенный насекомыми и крысами обычных размеров, зато люди здесь уменьшены во много раз. От этого можно было сойти с ума. Однако его ма жива! Тигхи опять бросился по трапу вниз. Чародей сидел в своем кресле, трогая какие-то рычаги и кнопки, а ма Тигхи по-прежнему была в углу, сидя на корточках.
– Ма? Что это за место? С тобой все в порядке? Ма, я думал, ты умерла.
Тигхи и плакал, но ма по-прежнему не смотрела на него. Охватив колени, она смотрела на стену напротив. Она вела себя так, словно Тигхи не существовал.
Он подошел к Чародею.
– Она не хочет смотреть на меня, – жалобно произнес юноша с глазами мокрыми от слез.
– Вот как? – проскрипел Чародей. – Ну, может быть, попозже она заговорит.
Пол в помещении вдруг наклонился и начал уходить из-под ног Тигхи. Он поспешил к своей ма и сел на корточки рядом с ней. Медленно, почти ожидая упрека, он стал опускать голову, пока она не оказалась на плече матери. Затем обнял ее за плечи. Ма не сопротивлялась его объятию, однако в то же время и не сказала ничего, что означало бы, что она узнала его или хотя бы отреагировала на присутствие человека рядом с собой.
Некоторое время Тигхи оставался в этом довольно неудобном положении. Слезы перестали капать из его глаз. Вскоре у него затекла рука и онемели икры ног. Он убрал руку с плеч матери и встал.
– Что с ней случилось? – спросил он Чародея.
– Случилось? – повторил Чародей. – Ничего, ничего.
Тигхи стал бродить по комнате. Круглая стена этой нижней комнаты, в отличие от верхней, была убрана тканью цвета крови.
Такой ткани Тигхи еще никогда не видел. Ее поверхность состояла из малюсеньких, тончайших ворсинок. На куске ткани размером с ладонь их умещались многие тысячи. Они притягивали взгляд юноши, завораживая его. Тысячи крошечных мягких красных ворсинок, топорщившихся из красной тканевой основы.
– Что это за ткань, Чародей? – поинтересовался он. – Я никогда не видел ничего подобного.
– Чистить ее очень непросто, – сказал Чародей. – Зато она не знает износа. Ты себе даже представить не можешь, какая она прочная. Каждая крошечная ворсинка имеет микропокрытие. Однако чистить ее – сущее мучение. В шкафу есть специальное приспособление.
– Чародей, – робко произнес Тигхи, – наверное, это волшебство.
Чародей засмеялся.
– Мне бы очень хотелось, – сказал он своим странным высоким голосом, – чтобы ты не делал таких скоропалительных и примитивных выводов. Это избитое клише!
Он снова рассмеялся.
Тигхи подошел к нему и увидел, что Чародей полностью поглощен своим занятием: он неотрывно наблюдал за тем, что мелькает на больших стеклянных глазах. Ссутулившись, юноша вернулся к ма и опять сел на корточки, коснувшись ее ноги.
– Ма, – произнес он, – с тобой все в порядке? – Она ничего не ответила, но он продолжил: – Когда ты исчезла, я так горевал. Я так скучал по тебе.
Слезы опять подступили к его горлу.
– Я думаю, – прошептала вдруг его ма и умолкла. – Да, – сказала она затем. – Именно так. Я думаю, что здесь мне очень хорошо.
Она еще крепче обхватила руками свои собственные колени, прижимая их к груди так, словно это младенцы. Тигхи подумал, что ма перестала говорить, потому что у нее закрылись глаза, а подбородок уперся в руки, однако когда он отвернулся, ма громко произнесла:
– Здесь мое место.
Для юноши это было так неожиданно, что он вздрогнул. Он повернулся к матери и протянул руку, чтобы дотронуться до нее. Легонько провел пальцем по ее обнаженным коленям, погладил волосы. Однако она никак не отреагировала, и юноша сдался.
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)
