Айзек Азимов - Академия
Магнифико шагнул к нему — тот издал истошный вопль и закрылся руками.
Магнифико отвернулся, подошёл к пульту и отключил гравитационное поле.
Торан, уже успевший прийти в себя, рванулся вперёд и мертвой хваткой схватил Коммейсона за загривок.
— Пойдешь с нами! Проведёшь нас к кораблю, понял, мерзавец?!
…Два часа спустя на корабле Байта подала на стол шикарный домашний пирог, и Магнифико, забыв обо всяких правилах приличного поведения, набросился на него.
— Вкусно, Магнифико?
— М — м — м!
— Магнифико?
— Да, моя госпожа!
— Всё-таки что ты там играл?
Паяц нахмурился.
— Я… лучше я не буду об этом говорить… Давно когда-то разучил эту вещь. Видсосонор очень сильно действует на нервную систему, госпожа. Это, конечно, была злая шутка, но я вовсе не предназначал её для чистого, невинного слуха!..
— Ну-ну, Магнифико, ты мне льстишь. Не так уж я невинна. Скажи, а я видела то же, что эти?
— О, надеюсь, нет! Я играл только для них. Вы должны были видеть только бледное подобие — как бы издалека.
— Мне хватило. Ты знаешь, что ты довёл принца до обморока?
Прожевав здоровенный кусок пирога, Магнифико проговорил:
— Я убил его, моя госпожа.
— Что?! — сглотнув подступивший к горлу комок, спросила Байта.
— Когда я закончил играть, он был мертв. Можно было не продолжать — Коммейсон меня не интересовал. Он, конечно, мог бы убить нас всех или пытать. Но этот принц, госпожа, он… бросал на вас греховные взгляды, и… — он замолчал, испугавшись собственной откровенности.
Байту пронзила странная догадка, но она постаралась поскорее прогнать внезапную мысль.
— Магнифико, добрая ты душа!
— О, моя госпожа… — пробормотал Магнифико, стряхивая с подбородка крошки.
В дверь заглянул Эблинг Мис и поманил их рукой.
Трентор был близко — его металлическая поверхность зловеще сверкала в видовом иллюминаторе. Торан с горечью проговорил:
— Тут нам делать нечего, Мис. Посланец Мула наверняка опередил нас.
Эблинг Мис потёр лоб тыльной стороной ладони и пробормотал что-то невыразительное. Торан раздражённо добавил:
— Говорю вам, эти подонки знают, что Академия пала! Вы слышите?
— А? — очнулся Эблинг Мис.
Он мягко коснулся руки Торана. Было совершенно ясно, что он не слышал ни слова.
— Торан, я… смотрел на Трентор. Знаешь… у меня странное чувство… оно не покидает меня с тех самых пор, как мы приземлились на Неотренторе. Мне кажется, я начал что-то понимать… Мысли скачут в голове, просятся наружу. Всё становится понятнее — никогда я ещё не ощущал этого яснее!
Торан недоверчиво покосился на него и пожал плечами. Слова психолога явно не произвели на него никакого впечатления.
Он осторожно промолвил:
— Мис…
— Да?
— А вы не заметили, что в тот момент, когда мы стартовали, на Неотрентор приземлился корабль?
— Не тот ли, на котором якобы капитан Хэн Притчер?
— Тот самый, на котором чёрт его знает кто! Информация Магнифико — вот что идёт по нашим следам, Мис.
Эблинг Мис ничего не ответил.
Торан громко спросил:
— Вам плохо? Что с вами?!
Глаза Миса сверкали. Он застыл, глядя а одну точку, и молчал, молчал…
Глава двадцать третья
Руины трентора
Найти нужное место на такой громадной планете, как Трентор — сложнейшая проблема. На Тренторе нет ориентиров типа континентов или океанов, нет ни рек, ни озер.
Окутанная облаками колоссальная планета представляет (вернее, когда-то представляла) собой огромный мир, единый город. На фоне общего серо-стального пейзажа выделялась только территория бывшего императорского дворца. «Байта» описывала круги на орбите прогулочного катера — и всё без толку.
Они летали вокруг Трентора, опускаясь от полюсов к экватору. На полюсах набухли ледяные шапки, из которых торчали покосившиеся стальные шпили, молчаливо свидетельствуя о том, что система искусственного климата приказала долго жить. Время от времени Торан сверялся с картой, добытой на Неотренторе.
Но когда они увидели то, что искали, ошибки быть не могло. Разрыв в металлической обшивке планеты тянулся миль на пятьдесят. Яркая, режущая глаз зелень на сером фоне покрывала пространство площадью примерно в сто квадратных миль. Сквозь зелень деревьев проступали контуры строений бывшей резиденции Императоров Галактики.
«Байта» развернулась и пошла на посадку. Данные для выбора направления у путешественников были весьма приблизительные. Длинные, прямые стрелки на карте — и гладкие, сверкающие ленты магистралей внизу. К тому месту, где на карте был обозначен университетский квартал, они двинулись наугад. Скоро корабль мягко приземлился на гладком безлюдном поле, некогда бывшем оживленным космопортом.
Только ступив на металлическое покрытие летного поля, они по-настоящему ощутили атмосферу разрухи, не заметную сверху. Искореженные верхушки шпилей, пробоины и трещины в гладких стенах зданий… Совсем недалеко от места приземления виднелась полоса открытой земли — настоящей, тёмной, вспаханной земли…
Ли Сентер терпеливо ждал, когда опустится корабль. Звездолёт был странный, явно не с Неотрентора. Он глубоко вздохнул. Незнакомые корабли, контакт с людьми из других миров — это могло означать конец хрупкого благоденствия и возвращение к дням гибельных сражений. Сентер был главой группы. В его обязанности входила забота о древних книгах, в которых он прочел о давних временах. Ему очень не хотелось, чтобы те времена возвратились вновь.
Примерно десять минут он следил за спуском корабля. За это время он успел многое передумать. Он вспомнил огромную ферму, на которой родился, где прошло его детство. Там было много, много людей… Потом началось массовое переселение народа на новые земли. Ему тогда было всего десять лет, у родителей он был единственным сыном. Тогда он был удивлен и напутан.
Он вспоминал о том, как впервые увидел незнакомые строения — огромные металлические башни — их нужно было вырвать с корнем, растащить в стороны… Под ними открылась земля, которую нужно было вспахивать, поливать и удобрять, расчищать от зданий всё новые и новые пространства, а другие здания надо было переоборудовать под жилье…
Нужно было выращивать растения и собирать урожай, налаживать обмен с соседними фермами…
Хозяйство росло и укреплялось, воцарялось благоденствие самоуправления. Выросло новое поколение — поколение крепких, низкорослых, широкоплечих парней, привыкших с малолетства трудиться на земле. Он помнил тот торжественный день, когда его поставили во главе группы. В тот день он впервые не побрился, и у него начала отрастать борода — неотъемлемый атрибут внешности руководителя группы…
И вот теперь внешний мир напомнил о себе и мог положить конец их идиллической изоляции…
Корабль приземлился. Сентер молча наблюдал, как открылся входной люк. Оттуда вышли четверо — ступая осторожно, с опаской оглядываясь по сторонам. Среди прибывших было трое мужчин — один старик, один молодой, высокий, а третий — неопределённого возраста, носатый и худой. Четвертая — женщина, державшаяся как равная. Сентер уверенно шагнул навстречу незнакомцам.
Он поприветствовал их символическим жестом мира — протянул перед собой пустые ладони.
Молодой мужчина сделал два шага вперёд, повторил жест и сказал:
— Мы пришли к вам с миром.
У него был странный акцент, но понять было можно, и тон самый дружелюбный. Сентер гулко повторил:
— Да будет мир между нами. Добро пожаловать. Я приветствую вас от имени всей нашей группы. Вы голодны? Вас накормят. Вы хотите пить? Вас напоят.
Последовал ответ:
— Благодарим вас за вашу доброту. Когда мы вернёмся в свой мир, мы расскажем о вашей группе всё самое хорошее.
Странный был ответ, но Сентеру он понравился. За его спиной прибывших встречали улыбками мужчины из его группы, из хозяйственных построек одна за другой стали появляться женщины.
У себя в квартире он достал из шкафчика запертую на ключ большую шкатулку с зеркальными стенками. В шкатулке лежали длинные толстые сигары. Эта шкатулка извлекалась на свет только в дни особых торжеств. Обнося гостей сигарами, он несколько растерялся, остановившись перед женщиной. Она сидела рядом с мужчинами как равная. Значит, у чужестранцев было так заведено. Он протянул ей шкатулку.
Улыбнувшись, она взяла сигару и, нимало не смущаясь, закурила, с удовольствием вдыхая ароматный дым. Ли Сентер был шокирован, но сдержал себя.
До еды разговор шел в основном на тему фермерства на Тренторе.
Старик спросил:
— А как тут у вас с гидропоникой? Ведь для такого мира, как Трентор, лучше просто не придумаешь!
