Яна Завацкая - Дороги. Часть вторая.
Вот и здесь они затерялись. Небо и море. И — вдвоем, никаких свидетелей рядом. Где-то вдалеке плеснул дельфин. Искупаться, что ли? Да нет, лучше подождать, пока проснется Иль. Арнис перебрался к ней поближе.
Молча лежать рядом, подперев подбородок руками, и смотреть на ее спящее прекрасное лицо.
Не надо, Господи, ни моря, ни неба. Только Иль мне дай. Кровиночку мою, радость, свет очей моих. Вот лицо какое, детское совсем, только не по-детски натянута кожа, и нос будто заострился, и черные точки, может быть, другим они и не кажутся страшными, просто родинки, а меня вот пугают, до конца жизни так и останется это напоминание о пережитом. Чистое, прекрасное лицо. Арнис представил, как сейчас она откроет чудные свои карие глаза и улыбнется, и сердце — р-раз — ухнет от счастья куда-то вниз.
Она улыбается. Мне улыбается. Солнце мое.
Она меня любит.
Чем ее порадовать, маленькую мою? Как помочь ей забыть всю боль... как сделать, чтобы не было в ее жизни никакой боли — да нет, это невозможно. Но сейчас хотя бы сделать легче, чтобы она не помнила страшного, чтобы радовалась и веселилась так, будто не было в ее жизни сагона.
Ильгет открыла глаза — сияющие, карие — и улыбнулась.
— Арнис, — сказала она сонно. Сердце радостно ухнуло куда-то вниз.
— Ильгет, ласточка моя.
Арнис поцеловал ее. Они вчера долго разговаривали, купались и снова разговаривали, читали стихи под звездами... потом так и заснули — в купальных костюмах, подсохших, накрывшись теплым легким одеялом. А сегодня с утра уже так тепло, что и одеяло не нужно, Ильгет сбросила его.
— Любимый, — сказала она, глаза молча сияли и рвались ему навстречу. Руки Арниса коснулись ее рук — крепких, мускулистых, но тоньше в два раза, телом он закрыл ее сверху, как закрывают от пуль, снова молча нашел ее губы своими.
Радость моя... ласточка. Чем порадовать тебя, что тебе отдать, неужели я угадал, неужели понял... да ведь это ты отдаешь, это ты даришь мне такое счастье.
И плот медленно качается на волне.
— Давай помолимся, Иль...
Они встали на колени и молились, не думая о том, что наги, так же, как не думали об этом первые люди в райском саду, не замечая, просто так много им было друг друга, так рвалась душа, не в силах отдать себя полностью, как хотелось, что надо было поделиться всем этим с Тем, кто и подарил им все счастье.
И только тогда успокоилась душа. Они сели на плоту рядом, сплетя пальцы. Иль посмотрела на Арниса.
— Родной мой... ты знаешь, я вдруг поняла, если бы мне сейчас сказали... снова такое же, как тогда, в первый раз на Ярне, перенести, и за тебя — я бы согласилась.
— Иль, моя светлая, — прошептал он, — не надо... Только не надо об этом. И я умру за тебя, и закрою, и если только мне дано будет взять на себя твою боль, любую — я возьму ее с радостью. Только не надо об этом.
— Прости, Арнис.
— Что ты, Иль... о чем ты. Я просто не хочу думать, что скоро опять на войну, и неизвестно, что там будет. Давай не будем думать. Можно ведь жить тем, что есть сейчас, верно?
— Пойдем, Арнис, искупаемся.
Они соскользнули в воду. На горизонте уже появился голубоватый легкий парусник — корабль, который должен был доставить их к новой станции.
Они плыли на лодке в знаменитых Голубых Гротах. Целая система пещер на Лавальских островах, и Гроты — не для туристов сделанные. Про них ходили легенды, будто жил когда-то на островах мелкий народец — то ли гномы, то ли карлики — и вот они-то и отделали себе пещеры, которые со временем наполовину залила вода. Гномы же были истреблены давным-давно, тысячелетия назад, а вот работа их осталась.
Конечно, отреставрированная и обновленная — теперь уже для туристов.
Миновали Ледяной Грот, с неправдоподобно голубой водой, из которой росли причудливые хрустальные колонны (Ильгет они напомнили башни Святого Квиринуса). Бесшумный мотор тихо подталкивал лодку вперед. Миновали узкий темный туннель, Ильгет ахнула и схватилась за руку Арниса.
— Боже мой, какая красота, Арнис, ты только посмотри!
Все стены грота были усыпаны искусно выточенной мозаикой из драгоценных камней. Фиолетовые волны аметиста переходили в дымчатый таинственный опал, с алыми вкраплениями рубинов и сальвенов, поля изумрудов граничили со сверкающими золотыми жилками артиксийских калли, и еще десятки каких-то камней, цветных, сияющих полной таинственной глубиной, светильники, выполненные в виде сталагмитов, поднимающихся из воды, заставляли все это великолепие блестеть и переливаться...
— Живые камни, — прошептала Ильгет, — Арнис, нельзя ли подплыть к стене? Так хочется потрогать...
Арнис направил лодку к стене, резко развернув ее. Обернулся к Ильгет. Вздрогнул и бросил руль.
— Иль, ты что?
Он метнулся к ней. Ильгет замерла, прижав руки ко рту.
— Не знаю, что-то плохо вдруг стало.
— Маленькая, что с тобой, — Арнис перепугался. Мало ли, чем ее отравил дэггер в последний раз? Или она заразилась чем-то на Визаре. Какая-нибудь скрытая болезнь, и вот... такое счастье просто не может быть долгим. Вот и расплата. Он мгновенно собрался.
— Что болит, Иль? Сейчас мы поплывем отсюда быстрее
— Ничего не болит. Тошнит что-то и голова кружится. Да ладно, ерунда это. Не рассказывай Дэцину только. Ой... когда скорость больше, еще хуже. По-моему, меня сейчас вырвет.
— Потише плыть?
— Нет, пусть так... на воздух скорее.
Они выбрались на воздух, Арнис первым выскочил на пристань, подал руку Ильгет. Господи, как она побледнела. Теперь видно, что ей действительно плохо. Вся зеленая...
— Это какие-нибудь испарения... в гротах... мы же не знаем, что там.
Ильгет пошатываясь, опираясь на его руку, побрела по пристани. Увидела урну, подошла к ней, наклонилась — и ее вырвало. Арнис прикусил губу. Что же с тобой случилось, маленькая...
Действительно, испарения какие-нибудь.
— Все, Иль? — ее рвало долго, позывы не утихали. Арнис достал платочек, бережно вытер ей рот. Поддержал Ильгет за плечи.
Ничего, вытащим. Куда хуже бывало... вспомнить только Визар. А это так, мелочи.
— Надо к врачу, — сказал он. Ильгет скривилась.
— Может, не надо, а? Ну пустяки же.
— Надо, — строго сказал Арнис, — и не спорь.
— Я знаю, что это такое, — пробормотала Ильгет, когда они шли к отелю, — это у меня акклиматизация...
— Уж два месяца почти прошло, а у тебя все еще акклиматизация. И чего-то на Визаре у тебя ее не было...
— Так там не до того просто.
Арнис снизу позвонил врачу, договорился — можно прийти прямо сейчас. Они поднялись на лифте, прошли по коридору. Врач оказался улыбчивым молодым человеком, вроде, моложе Арниса.
— Вы подождете здесь или вместе?
— Вместе, — решительно сказал Арнис.
Они вошли в диагностическую.
— Раздевайтесь, — сказал врач, — и в диагностер, пожалуйста. Что у вас случилось-то?
— Да ерунда, — с досадой сказала Ильгет, — уже все прошло. Вдруг затошнило в гроте, а потом вырвало.
— Сейчас легче?
— Да...
Арнис видел, что легче ей не намного. Ильгет все такая же зеленая и пошатывается. Она разделась, вошла в кабину диагностера. Врач запустил процесс. Он внимательно посматривал на экран.
— Все, выходите.
Ильгет вышла и потянулась за одеждой.
Врач, улыбаясь, повернулся к Арнису.
— Что такое? — с тревогой спросил тот. Врач улыбнулся еще шире.
— Да ничего... вы не знали, что ваша жена беременна?
— О Господи! — выдохнула Ильгет.
— Если хотите, я посмотрю сканером... ложитесь на кушетку, вот так, — врач провел сканером по животу Ильгет, — ну вот... срок у вас восемнадцать дней. Это девочка. Грубо... по хромосомам — без отклонений. Ну что, поздравляю!
Ильгет села и стала застегиваться, глупо и ошеломленно улыбаясь.
— Не ожидали? — спросил врач.
— А что же теперь... ну, я имею в виду, как себя вести, что делать... чтобы ребенок развивался хорошо, — пробормотал Арнис.
— Да ничего, не беспокойтесь, все будет нормально. Спиртного не употреблять, не курить ничего, не волноваться, питаться правильно, двигаться как можно больше, но не резко... вы квиринцы, как я понимаю? С гравипоясом не прыгать, на ландере не летать, рэстаном заниматься осторожно. На Квирине обратитесь к своему врачу и наблюдайтесь у него. И пожалуйста, — врач в упор посмотрел на Арниса, — ваша задача — беречь жену, вы меня понимаете?
— Арнис, ты меня прости, ты очень хороший... но по-моему, немного сумасшедший.
— Иль, ну я тебя прошу... ну хочешь, сходим в музыкальный зал, тебе там так понравилось... и ребенку полезно.
— Он еще не слышит. Арнис, пойми, обзорная камера — это не шлюзовая, как на малых кораблях. Там двойная стенка! Иначе нас бы туда не пускали без бикров. Ну Арнис...
Ильгет помолчала.
— Я теперь неизвестно сколько не увижу настоящих звезд... А ведь это важно, чтобы малышка... ну, понимаешь, через меня она тоже получит эту информацию.
