Дмитрий Золотухин - Капитан народа (СИ)
— Я говорил с генералом Кастехоном, — начал Виская. — Командующий назначил меня комендантом острова. О военном положении вы все знаете. "И знаете, что я могу расстрелять любого из вас за неподчинение", — мысленно добавил он.
— Знаем, — кивнул Романерос, качнув седой бородой. — Но у генерала АНС Лестера, которой сейчас сидит в Барранкилье, может быть другое мнение. Я вчера слышал его речь. Он объявил о передаче крестьянам всех помещичьих земель.
— Что ж, мы все равно ничего не можем с этим сделать, — равнодушно заметил полковник.
— Ничего? — борода дона Романероса затряслась от возмущения. — Вы обязаны защищать нашу собственность, господин полковник Гражданской гвардии! Ваш долг….
Виская медленно поднялся. Взглянув на офицера, Романерос осекся на полуслове.
— Мой долг — именем Императора защитить этот остров от мятежников, — веско ответил он. — И если вы, благородный дон, рассчитывали отоспаться на мягкой подушке, пока одни ваши пеоны притащат других на веревке, то вы ошибались. Ради вашей победы вам придется пожертвовать состоянием. А если придется — и жизнью, как черной солдатской кости. Не хотите — можете забирать своих бандитов и убираться! Хоть на Новый Техас, хоть в пекло!
На минуту воцарилось молчанье. Затем Романерос медленно кивнул.
— Я и мои люди в вашем полном распоряжении, полковник, — сказал латифундист. — И… вы что-то говорили насчет состояния…
— Я у вас не взятку вымогаю, — усмехнулся Виская (Бланка, не удержавшись, хихикнула). — Но вам придется не мешать крестьянам делить вашу землю. Любой из партизан — включая ваших людей, дон Карлос, — поднявший оружие на мирного жителя Эспаньолы, будет расстрелян на месте.
— Дон Мануэль, — продолжил Виская. — Ваше воинское звание….
— Майор егерей, господин полковник, — встав, Мануэль четко отдал честь. — Последняя должность — начштаба батальона.
— Хорошо, — кивнул Виская. — Ваша задача, майор, — навести порядок среди боевиков наших дворян. Имейте в виду, у местных без оплаты ничего не брать. В отличие от крестьян, которые неизвестно кого ненавидят больше — Гвардию или помещичью охрану — с горцами мы не враждуем. И не надо начинать.
— Сделаю, — усмехнулся Мануэль. — Большинство боевиков еще не забыли армейскую дисциплину. Так я им напомню.
— Отлично, — прищурился Виская. — А теперь перейдем к военным вопросам. Вчера перехватчики Альянса изрядно повыщипали перышки имперским орлам. И теперь у мятежников превосходство в воздухе. Поэтому наступать на Барранкилью мы не можем. Придется "вежливо пригласить" Лестера заглянуть к нам в горы…
Когда военный совет окончился, Педро и Бланка отошли немного в сторону от лагеря, чтобы поговорить. Они вышли из под лесного полога к озаренному солнцем обрыву. Внизу извивалась дорога из Барранкильи к южному побережью. Еще ниже по склону текла река, за которой высились поросшие лесами горы. Кроме дороги, других признаков человеческого жилья видно не было.
— Как велик мир, — задумчиво сказала Бланка. — А мы его все поделить не можем.
— Такие люди, как Мария Монтгомери, готовы уничтожить все, что им не покорится, — ответил Виская. — И против этих фанатиков надо сражаться до последнего. Я хотел спросить тебя — как ты меня нашла?
— Позвонила отцу. Он не слишком обрадовался моей инициативе, но и возражать не стал.
"Действительно, — подумал Виская. — Координаты наших лагерей известны командованию". А вслух сказал: — Хорошо, но больше не звони. Как я понял, вояки Альянса, по своему традиционному раздолбайству, не наладили прослушку коммерческой сети, но скоро это исправят. Отныне можно пользоваться только армейскими рациями.
— Ты уже говорил это на совете, — улыбнулась Бланка. — Меня беспокоит другое. Крестьянам Альянс раздает землю. Они воюют за свободу, а мы…. За "священное право частной собственности", что ли?
— Не свободу несут повстанцы, а голод, нищету и террор, — отрезал Виская. — Если командиры Альянса будут вести себя так же, как на Дальней, крестьяне скоро отвернутся от них. И тогда уже у нас будут союзники.
— Хорошо бы, — вздохнула Бланка. — Хорошо бы.
16.
22 октября 2770 г. Пригород Барранкильи, планета Ла-Магдалена.
— Приготовиться, — капитан Гражданской гвардии Пабло Давила поднял бинокль. Космодром Барранкильи продолжал работать даже сейчас, глубокой ночью. Наступал час быка, который для многих мятежников станет последним. Гвардейцы, и без того готовые к бою, взялись за рукоятки пулеметов, приникли к прицелам ручных ракетометов и снайперских винтовок.
Их всего девятнадцать человек. Два пулеметчика, четыре ракетометчика с помощниками — их оружие, установленное на самоходных лафетах — "пауках" было нацелено на космодром, два снайпера. Шестеро саперов — они отключили сигнализацию, а теперь с автоматами в руках прикрывали бойцов с тяжелым оружием. И командир.
Еще четверо гвардейцев ждут в машинах, замаскированных на окраине ближайшей рощи. Двадцать три солдата Ла-Магдалены против батальона мятежников, охраняющего космопорт. В данном случае — вполне рабочее соотношение сил.
По сторонам вокзала, у выездов из космопорта, высились блокпосты, сложенные из бетонных блоков. На крыше самого космовокзала тоже ходили двое часовых. У конца взлетной полосы стояли две установки зенитных ракет.
Космопорт жил своей обычной жизнью. К только что приземлившемуся шаттлу подъезжал погрузчик; в темном небе сверкали огни еще одного шаттла, идущего на посадку.
— Первый, второй — на вас зенитки, — скомандовал Давила в микрофон. — Третий, четвертый — крыша. Пятый, шестой — блокпосты. Седьмой, восьмой — шаттлы на земле и в воздухе. Огонь!
Последняя команда потонула в грохоте выстрелов и взрывов. Вспыхнули обе зенитки, прошитые зажигательными пулями. Замертво рухнули на крышу часовые. Оба блокпоста скрылись в тучах огня — термобарические ракеты не оставили их защитникам никаких шансов. Еще две ракеты поразили шаттлы, сгинувшие в белом водородном пламени.
— Первый, второй — космопорт, — приказал Давила. Пулеметные трассы скрестились на космовокзале, разбивая стекла и выкашивая людей за ними. Здесь не может быть гражданских — только мятежники!
Справа вертикально в небо взмыли два атмосферных штурмовика — и, охваченные пламенем, рухнули. Четверо ракетометчиков выстрелили без команды, точно поразив боевые машины врага.
К позициям гвардейцев подъехали два гравимобиля. По приказу офицера, расчеты загнали на машины "пауки" с тяжелым оружием. Затем погрузились солдаты и офицер.
— Отходим, — усмехнулся Давила.
Машины рванули в ночь, оставляя за собой охваченный пламенем космопорт.
17.
22 октября 2770 г. Остров Эспаньола, планета Ла-Магдалена.
Гасиенда Карлоса Сотело располагалась на отшибе. Сотело не был арендатором у Морильо, как жители ближней деревни, он разводил скот на собственной земле.
Давила познакомился с фермером почти год назад. Когда его тревожная группа прибыла в имение Морильо, особняк уже догорал, а бандиты сбежали. Хотя от "барбудас" пострадала вместе с поместьем и деревня, на расспросы крестьяне ничего внятного не ответили — боялись. И тут подъехал дон Карлос. Здоровенный чернобородый мужчина на черной лошади (настоящей земной лошади) вырвался из темноты, и, не обращая внимания на гвардейцев, взявших незнакомца на прицел, подошел к офицеру.
Представившись, он заявил: — Это банда Лупо. Они отступили к Кривому лесу, через брод Костей.
Давила нажал клавишу на комм-браслете и вывел перед собой голографическую карту местности. Попытался соотнести местные названия с официальными, не смог. Сотело, поднеся толстый палец к голограмме, показал маршрут.
— Поедешь с нами, — приказал Давила.
Скотовод охотно согласился (позже Пабло узнал, что Лупо, развлекаясь, убил его сестру).
Банду они настигли через час. Небольшой караван халиков двигался по равнине. Заметив флаеры, бандиты спешились. Двое ракетометчиков спешно развернули свое оружие и выпустили ракеты — к счастью, со слишком большой дистанции.
Когда флаеры, отстреливая тепловые ловушки, увернулись от ракет, Давила приказал уничтожить банду. Выстроившись в круг, гвардейские машины выпустили по "барбудас" весь боекомплект пулеметов. Уцелевших среди бандитов не осталось…
После боя дон Карлос пригласил гвардейцев отдохнуть на своей гасиенде. Давила, естественно, не отказался. Там же он познакомился с дочерью скотовода, Изабеллой. Она училась в педагогическом институте в Барранкилье (случай для местного крестьянства чуть ли не уникальный), а к отцу приехала на выходные.
Свое знакомство с Изабеллой Пабло продолжил уже в Барранкилье, где стоял его полк. Вскоре он стал считаться женихом девушки. С ее отцом он тоже встречался несколько раз, и был уверен: Карлос Сотело не станет помогать бандитам или Альянсу.
