Дмитрий Градинар - Звездный патент
Мартин, которому хватило благоразумия вначале осмотреться, приметил, что коридоры вовсе не пустуют. У каждого лифта со скучающим видом прогуливались по двое служащих сил внутренней безопасности. Они останавливали тех немногих, кто проходил мимо, и о чём-то с ними говорили. Ничего такого, просто пара вопросов, после которых террастроитель мог идти куда угодно, налево или направо. Но только не к лифту.
Значит, перемещение с палубы на палубу закрыто, и всем, кто не успел до наступления полночи по бортовому времени станции добраться до своей каюты, предлагают направиться в общие кубрики, имеющиеся почти на каждой палубе. Теперь уже такие места на станции казались архаизмом, проектировщики добавили их в контуры станции на случай приёма колонистов — если у тех вдруг по каким-то причинам не получится сразу отправиться на поверхность, или же для карантина, связанного с адаптацией к особым условиям на терраформируемой планете. Но после того как была введена специализация для каждого ТОСТа, а значит, будущие колонисты чётко знали, в каких условиях им придётся начать существование на новой планете, надобность в этих предосторожностях и лишних кубриках с ячейками для гипносна отпала. Теперь, как слышал Мартин, такие малоудобные кубрики использовались в станциях-модулях отрядов космической рудодобычи. Это потому, что добытчикам часто приходится сменять локации разработок, и состав их постоянно меняется, и три четверти объёма их центральных модулей занимают промышленные установки… Плюс — непрерывная работа в несколько смен… Плюс слишком большое напряжение сил — далеко не каждый решался пойти в добытчики, отсюда — бараки, принудительный сон, ячейки вместо нормальных гравикоек пусть в маленьких, но индивидуальных каютах. В общем, звёздная каторга… Правда, заработки у добытчиков — на порядок выше, чем в отрядах терраформирования, зато и риск и отсутствие комфорта… Каждому своё. Ещё одним пережитком эпохи начала колонизации других планет являлась именно вот эта принудиловка — никакого перемещения по станции после полуночи. Но такое правило давно забыто! Тем более бортовое время — это одно, а время на поверхности, где террастроителям приходится чаще вгрызаться в глубь планеты и их окружает ночь туннельных сводов, — это другое. Зря кто-то пытается сейчас возродить старые порядки, решил Мартин, очень зря. Не все с восторгом примут эти запреты. Чуть позже мысли оператора модуля орбитальной поддержки нашли подтверждение, а пока он стоял в укромной нише, образованной двумя элементами конструкции, тянущимися параллельно через несколько палуб.
В руке Мартин держал небольшой кейс, со множеством всяких интересных штучек. Если бы его заметили и решили поинтересоваться содержимым кейса, скорее всего, затея могла провалиться и он никуда бы не дошёл и ничего бы не разузнал. Поэтому Мартин нервно теребил ручку кейса, ощущая, как уходят минуты и как туже и туже затягивается петля на шеях всего персонала «Аллегана». Что-то замышлялось. Но что? А главное — зачем? Власть очень редко вмешивалась в дела таких вот далёких орбитальных станций. Здесь же вмешательство было слишком очевидным, чтобы речь шла о какой-то мелочи или о неожиданно проснувшемся рвении служак из СВБ. Они, плюс полицейские патрули, плюс военные звездолёты, ожидающие — чего? — по ту сторону Прилива… Такие мысли навевали тревогу.
Чуть раньше, не выходя из своей каюты, Мартин успел с помощью удалённого доступа снова попасть в информаторий и знал, что к прежним двум военным крейсерам Солнечной добавилось ещё шесть. Итого — восемь боевых звездолётов. Не отставали и патрульные, они тоже наращивали силы. Теперь у них было двенадцать кораблей, собравшихся в этом секторе или готовящихся сюда пройти через Прилив: патрульные станции с ангарами под скутеры, корабли-перехватчики, пара специальных звездолётов с усиленной броневой защитой, которые использовались в силовых операциях против контрабандистов и наркоторговцев «Сиреневой картели», всё ещё промышлявших в Солнечной своим тёмным бизнесом, не всегда угодным Доминантам… Значит, традиционные распри между полицией и военными на время забыты. Но ради чего им нужно объединять усилия? Неужели действительно «Сиреневая картель»? Какая-то особо опасная контрабанда? Новый синтетический наркотик, произведённый в таких уголках, куда не дотягиваются даже рудодобытчики… Или — происки конкурирующей Доминанты, решившей заслать на «Аллеган» некий подарок — взрывное устройство, биологический вирус, да мало ли что происходит в постоянно ведущейся конкурентной борьбе! Хотя вряд ли. Все разборки между Доминантами — это их внутреннее дело, ни полиция, прикормленная Доминантами, ни ВКС, подчиняющиеся Глобальному Совету Солнечной, в такие дела не вмешиваются, иначе тут было бы два набора полицейских кораблей…
Всем террастроителям свойственно быть «кухонными» или, как это сейчас называлось, «палубными» политиками и разнообразить свой быт промыванием косточек всем подряд Доминантам. Ну, может быть, за исключением той, куда входит корпорация, производящая террастроительство.
Тайна обжигала мозг, а кейс жёг руку, так не терпелось Мартину пустить в дело кое-что из своего набора. Как же попасть в лифт? Как отвлечь эсвебеушников?
Между палубами, помимо лифтов, существовали и технические переходы. Но Мартин уже убедился — их тоже надзирали служаки СВБ. А всего-то ему нужно было попасть на три палубы вверх! Сейчас они казались далёкой звёздной локацией, Прилив к которой заблокирован.
Помог случай.
У этого случая даже оказалось имя!
Гризли — так называли на «Аллегане» самого огромного террастроителя. Самого огромного — именно то и означало, что Гризли по своим росто-весовым показателям превосходил любого другого человека со станции, а значит — в этой пространственной локации. Год назад кому-то от нечего делать взбрело в голову заняться статистикой. Так вычислили, что среди прочих именно Гризли является самым-самым здоровяком в окрестностях Меггидо. А самому молодому строителю станции оказалось четырнадцать лет. Парень успел набрать грехов и скрывался от каких-то там проблем с патрулём, воспользовавшись услугами хакеров, он вскрыл свою электронную метрику и заменил данные в идентификаторе. Но командор «Аллегана» оказался великодушен: обманщика, непонятно как просочившегося через фильтры корпорации по найму служащих, так и не отправили в Солнечную. Парнишку прозвали Колобком, в честь какого-то вымершего животного, которое в незапамятные времена способно было уйти от преследования большинства хищников, обитавших на Земле… А Гризли… Собственно, это прозвище и приклеилось-то к нему после того, как стало ясно, кто на станции всех сильнее, всех огромней и… Нет, самым умным на «Аллегане» после результатов тестирования был признан начальник навигаторской группы, а Мартин оказался третьим, потому что умышленно завалил парочку заданий на проверку индекса интеллекта. Зачем ему, простому оператору модуля орбитальной поддержки, выпячивать свои достоинства?
Гризли тоже не блистал должностью, работая в группе подпочвенного бурения. Человек на своём месте, сказал о нём как-то Мартин, когда узнал, что Гризли в одиночку способен перетащить и насадить на рабочий вал проходческой машины секцию тяжёлого бура, с которым обычно едва справлялись трое-четверо строителей. На вопрос «зачем он это делает?» — ведь, чтобы не мучиться, существуют грузовые гравиплатформы, — силач и здоровяк ответил в обычной своей манере.
— Ну… Это… Так быстрее!
Сейчас он, в компании ещё двух своих товарищей, выплыл из-за поворота коридора, направляясь к лифту с явным намерением податься на другую палубу. Два и две десятые метра роста, сто семьдесят восемь килограмм. Наивные эсвебеушники попытались остановить троицу разговорами, но именно к разговорам Гризли был традиционно малочувствителен.
— Приказ командора… — начал один из охранников, придавая голосу уверенность, которую, на самом деле, он вовсе не ощущал.
— Это что за рожи? — удивился Гризли, для которого станция была вторым родным домом.
А в своём доме, как известно, не очень-то жалуют всяких посторонних.
— У нас приказ… — обречённым эхом повторился другой охранник.
— А у нас — вот! — Гризли продемонстрировал металлическую флягу, какие обычно носят на поясе террастроители и в которой не всегда плещется вода. — Угощаю!
Он отстегнул флягу и сунул под нос ближайшему эсвебеушнику.
При всей своей монументальности, Гризли обладал щедростью и простодушием ребёнка, о чём знали все, кто был с ним знаком. И можно было не сомневаться, что он действительно готов поделиться содержимым своей фляги даже с теми, кто пытался ему препятствовать. А вот охранники расценили такой жест как угрожающий. И занервничали ещё больше.
