Андрей Негрий - Мост в Ниткуда
Андрей прошел в рубку. Кресло, словно живое существо, развернулось и замерло в ожидании хозяина. Воинов присел, удобнее в нем устроился и ощутил, как мягко и в то же время прочно, охватили его ремни безопасности. Оно развернулось и подкатило к главному пульту, словно напоминая о необходимости проверить готовность всех систем к полету. Офицер с уважением окинул взглядом не очень большое помещение, где ему предстояло провести какое‑то время, общаясь только с НейроЭлектронным Мозгом.
В раздумьях, он достал сигарету и закурил. Мысли набегали одна на другую, грозя тихим помешательством. С одной стороны никто его не спрашивал, прежде чем выдернуть с Земли, — просто поставили перед фактом. Потом поставили задачу, опять же, совершенно игнорируя его мнение на этот счет, — возражения отметались с ходу. Но не это смущало офицера. Он теперь просто не мог отступить, чего бы это ему ни стоило…
Андрей смотрел на тлеющую сигарету. «Бросать курить надо! — подумалось вдруг, — а то когда еще до Земли доберусь…» он сделал последнюю затяжку и бросил окурок в угол. Серая тень метнулась следом за ним. Квилта — и кибер–уборщик, напоминающий крысу, (какие то они крысиные все), исчез в своем закутке.
— Десять квангов… — он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, — что можно сделать за десять квангов в разбитой многолагговой посудине? Довольно неважный шанс на спасение. Даже сквозная шахта простирается на пятьсот логуров… шестьсот квилт… через нагромождение обломков аппаратуры и несущих конструкций… да еще отыскать рубильник, (что за допотопщина, для их‑то техники?), и не опоздать его вытянуть… — мозг Воинова работал быстро и четко, рассматривая предстоящую акцию с различных сторон. Автоматически он отметил, что с недавних пор думаться стало не в пример лучше, словно кто — то снял ограничение с обоих полушарий его мозга. Мысли текли легко и весьма непринужденно, перебирая кучу вариантов, отсеивая неприемлемые и беря на заметку вероятные, хотя бы в далеком приближении. — И какой идиот придумал эту систему? Ладно бы система выживания, но самоликвидации… на спасательном лайнере! Абсурд!
Проблема была разрешима, это Андрей чувствовал, и решение лежало, как всегда на самой поверхности… вот только где? Он машинально посмотрел на свои руки, которыми предстояло еще столько сделать…. И тут его осенило
— Скафандр…. Ну, конечно — же, скафандр! — эта мысль принесла успокоение — НЭМ!
— НЭМ-4 на связи. — Раздалось откуда‑то со стороны
— Где у нас боевые скафандры?
— Вопрос не понял…
— Вот черт, как же у них это называется… — Андрей озадачено посмотрел по сторонам. — В чем у вас в открытое пространство выходят?
— Экзоскелет автономный, повышенной прочности, модель 24 Б
— Где он находится?
— Ячейка номер пять, вторая от выхода из рубки.
— Открой. — Андрей сделал движение, что бы подняться и в тот же момент ремни безопасности отпустили его, скользнув в пазы кресла.
Подойдя к открывшемуся шкафчику, он увидел плавающий в силовых полях костюм в виде большого, на две головы выше его, мускулистого тела в боевой амуниции. Лейтенант долго вертел его — то так, то этак, пока не обнаружил, с какой стороны можно попасть вовнутрь. Экзоскелет был наполнен какой‑то массой, которая, видимо, давала возможность полностью контролировать движения этого агрегата, превращая его во второе тело — более сильное, стремительное, неутомимое, не нуждающееся в дополнительном питании. Мощные сервомоторы увеличивали мышечные усилия в разы, позволяя с легкостью рвать руками листовую сталь восьми лаги, кулак пробивал бетонную стену в тридцать лагини, а толчковое усилие с легкостью позволяло взлететь на высоту четвертого этажа стандартной «хрущевки». Продукты метаболизма выводились автоматически, регенерация кислорода происходила постоянно, и можно было не опасаться в этом чуде техники погибнуть в открытом пространстве, так же, как и в любом другом месте…. К тому же Экзоскелет был снабжен различными видами приборов и вооружений. На поясе висели гранаты, а на боку крепилась коробочка генератора Стасис — поля.
Теперь Воинов чувствовал себя гораздо увереннее — риск переходил в разряд разумного и оправданного.
Лейтенант вернулся на свое место и вложил палец в углубление с надписью «Контроль готовности». Отслеживая вспыхивающие разными цветами значки «Норма», он напряженно думал о предстоящей «охоте». С чего начинать, в какой части огромной галактики искать этого «Пожирателя плоти»? Хорошо, что пространство было не так плотно заселено, как ему показалось при разговоре со стариком. А расстояния между обитаемыми мирами были действительно непредставляемы для мозга обычного человека.
Наконец проверка закончилась, и Андрей дал команду на вылет.
Взвыла сирена, и дрожь сотрясла ангар, — мощные компрессоры начали откачку воздуха. Невероятно большая и толстая бронеплита медленно уползала в свой паз, вырезанный в скальной толще, открывая перед кораблем звездную бездну.
Звездолет соскользнул со своего антигравитационного постамента, где он «пылился» столько столетий, и, стремительно набирая скорость, нырнул в черный свет Космоса.
* * *Время растянулось до бесконечности…
Межзвездный корабль, чудо внеземных технологий, нанизывал циклаты[7], словно бисер на нить маршрута, изредка делая короткие остановки в обитаемых мирах, чтобы почерпнуть какую‑то информацию.
Обреты[8] и ледены[9] незаметно пролетали в бесплодных поисках, вышедшего из повиновения, роботокомплекса. Но тот словно провалился в другую Вселенную!
За полтора незема[10] корабельного времени, Воинов досконально изучил свой звездолет, его возможности и недостатки. Самое главное ему, никогда не бывшему с техникой на «ты», понравилось разбираться во всех технических тонкостях — это теперь не казалось ему нудятиной.
За время своего поиска Андрей успел убедиться, какая катастрофа постигла обитаемые миры — из нескольких сотен цивилизованных звездных систем, согласно Галактического Атласа, уже сорок три обезлюдели. Что ждало Звездные Демократии в недалеком будущем? А что произойдет, когда лайнер будет перегружен? Куда он начнет разгружаться? Десятки вопросов волновали старшего лейтенанта, и ни на один он не находил ответа.
Опустошенные планеты приходили в упадок. Что‑то старик напутал, а может быть, и утаил — не могли разрушения быть такими явными, если, как говорил Глава Совета, прошло шестнадцать тарбот[11], даже по «их» времени. Воинов вспомнил познавательную передачу на тему «сколько времени понадобится планете для восстановления, если человечество исчезнет», и выходило, что признаки явных разрушений появятся не менее чем через тридцать тарбот, по земному времени, конечно. А тут все они были налицо: растительность заполонила улицы городов, дороги пестрели жирными разломами асфальта, крыши домов провалились, кое–где виднелись черные пятна пожарищ, коммуникации пришли в негодность, спутники противоастероидной защиты начали сходить со своих орбит. Последствия одной из таких аварий лейтенант видел своими глазами, — руины города, словно разрезанного на две части глубоким оврагом, в конце которого находилась огромная воронка, фонящая радиацией как два Чернобыля — все, что осталось после падения космического комплекса. Однако многое еще продолжало работать в автоматическом режиме: зажигалось освещение после захода светила, на сохранившихся участках дорог курсировал общественный и специальный транспорт, на площадки приема сырья все так же, через порталы, материализовывались слитки добываемых в космосе металлов и других полезных ископаемых.
Облетев планету на низкой орбите, Воинов уничтожил еще три космических станции, которые угрожали падением на поверхность в ближайшем времени.
Андрей никак не мог понять, почему из сотен высокоразвитых, высокотехнологичных миров, для которых жизнь разумного существа является священной, не нашлось ни одного, который выступил бы против опасности. Неужели и здесь сработал принцип, — моя хата с краю? Все предпочитали проводить время в праздности, или заниматься сугубо своими делами, не думая о дне завтрашнем: «Даст Бог день, даст Бог пищу…». И пусть большинство рас отличались друг от друга внешне, их объединяло одно внутреннее сходство — отсутствие тяги к дальнейшему развитию, потеря интереса к окружающей их вселенной. Но пока Воинов решил не делать никаких далеко идущих выводов.
… Тут размышления Андрея были прерваны. Звездолет содрогнулся от мощного удара, заскрипев всеми своими сочленениями, и взвыли сирены боевой тревоги. Лейтенант сразу очутился в кресле, включив защитное поле, и окинул взглядом приборы.
— Так… — руки сами бегали по клавиатуре, запуская программы сканирования, — Утечка атмосферы 0,98, остойчивость в корме, падение тяги левого двигателя, пробоина …. Ого! — Воинов не поверил своим глазам: приборы сообщали, что корабль находится в подпространстве. Это было что‑то из ряда вон выходящее.
