Бен Бова - На краю пропасти. Старатели
– Они хотят, чтобы мы покинули Цереру!
– Неужели ты хочешь остаться тут? – спросила она почти шутливым тоном, хотя даже ей самой вопрос показался обидным.
– А как же искатели и шахтеры? – сказал он почти шепотом. – Все наши друзья, соседи?..
– Придется расстаться с ними. На Земле у нас будут новые друзья. Искатели поймут…
Он отстранился и резко встал.
– Мы оставим их на произвол судьбы, отдадим прямо в лапы Хамфрису.
– И что?
– Как только мы уйдем с его пути и негодяй получит «Гельветию», он станет единственным поставщиком товаров во всем Поясе. Никто не посмеет с ним тягаться.
– Может, «Астро»… Панчо…
– Не забывай, что он состоит в совете директоров «Астро». Рано или поздно мерзавец получит и корпорацию Рэндольфа, получит контроль над всем и вся.
Аманда знала, что Ларс заведет об этом разговор. Она пыталась отогнать от себя неприятные мысли, однако невидимая стена прочно встала между ними.
– Ларс, – медленно начала она снова, осторожно выбирая слова, – какие бы чувства ни испытывал Мартин ко мне в прошлом, они уже давно прошли. Между ним и тобой нет личного соперничества.
Фукс отошел от жены, пересек комнату и повернулся. На его лице появилось недоверие.
– Есть, Аманда. Только соперничество между «КСХ» и «Гельветией», а если говорить яснее – между Хамфрисом и «Астро». Хотим мы того или нет, мы оказались в эпицентре борьбы.
– Так давай выйдем из нее! Давай вернемся на Землю! Ларс подошел к кровати и встал перед женой на колени.
– Милая, я тоже очень хочу домой! Я знаю, как ты мечтаешь улететь отсюда, и горжусь тем, что ты у меня такая смелая и оставалась здесь так долго. Оставалась со мной, несмотря на все трудности…
– Я люблю тебя, – сказала она, проведя рукой по его длинным темным волосам. – Я хочу быть рядом с тобой всегда.
Фукс помрачнел.
– Тогда мы должны остаться здесь. По крайней мере еще на некоторое время.
– Но почему?
– Из-за наших товарищей – искателей. Нельзя их сейчас бросать.
В глазах Аманды выступили слезы.
– Ларс, нельзя упускать такую возможность! Пожалуйста, прими это предложение!
Он упрямо покачал головой, потом, взглянув в глаза жены, встал с колен и сел рядом с ней на кровать.
– Родная, я не могу предать людей, которые доверяют мне, зависят от меня. Я нужен здесь.
– Ты нужен мне! Мы живем здесь уже пять лет. За все это время я ни разу не жаловалась, но…
– Да, ты умница.
– А теперь я прошу тебя, умоляю: пожалуйста, согласись на предложение «КСХ»! Давай вернемся домой!
Он долго смотрел в глаза жены. Аманда видела, что он напряженно думает, мучительно ищет выход из создавшейся ситуации. Фукс пытался найти решение, которое успокоило бы жену и в то же время не стало предательством по отношению к товарищам.
– Я поговорю с Панчо, – сказал он наконец.
– С Панчо?! Зачем?
– Может, «Астро» сделает аналогичное предложение.
– А если нет?
– Тогда примем предложение Хамфриса, – с болью в голосе тихо ответил Фукс.
– Правда?!
Он кивнул и грустно улыбнулся.
– Да. Возьмем деньги и отправимся на Землю.
Досье: Джойс ТакамайнНа самом деле в свидетельстве о рождении ее звали Йошико Такамайн, но как только девочка пошла в школу, все стали называть ее Джойс. Родители были не против: американцы в четвертом поколении, ностальгии по японским корням они уже почти не испытывали. Когда Джойс однажды обозвали япошкой, она даже не поняла, что имелось в виду.
Отец перевез семью в холмистую местность возле местечка Сосалито, однако когда наводнения разрушили все электростанции побережья, они, как и многие тысячи людей в округе, оказались в полнейшей тьме и хаосе. То были тяжелые времена. Почти половина жителей страны стали безработными. Выпускной вечер в школе Джойс прошел при свечах, но отнюдь не романтично. Долгое время ходили слухи, что в районе будут бурить сверхглубокие скважины для поиска природного газа.
Чтобы помочь семье, детям пришлось забыть о дальнейшем образовании и искать работу. Джойс стала заниматься тем же, чем занималась более века назад ее прабабушка: унизительным, почти рабским трудом на фермах богачей в Калифорнии. Наводнения не добрались до внутренней части страны, удаленной от моря, однако фруктовые сады и виноградники пострадали от жестокой засухи.
Собирать овощи и фрукты под палящим солнцем, пока мрачные вооруженные люди следили за голодными измученными работниками, стоило немалых усилий. Наиболее молодые и симпатичные девушки постоянно подвергались сексуальному насилию. Джойс быстро поняла, что лучше подчиняться грубым мужланам, нежели голодать.
Когда в ту зиму девушка вернулась домой, ее потрясло, насколько постарели родители. Эпидемия тропической лихорадки прошлась по всему побережью и коснулась даже холмистых районов. Мать по ночам беззвучно плакала, отец часами смотрел в раскаленное безоблачное небо и задыхался в приступах кашля. Глядя на дочь, он испытывал стыд и чувствовал себя виноватым в постигшем семью несчастье.
– Я мечтал, чтобы ты стала инженером, – сказал он Джойс, – чтобы ты жила лучше, чем мы с матерью.
– Так и будет, отец, – заявила она с беззаботным юношеским пылом и, посмотрев в небо, подумала о далеком Поясе Астероидов.
9
– Он звонил Панчо Лэйн, – сообщила Вервурд.
Она и Хамфрис медленно прогуливались по внутреннему двору особняка. Огромный высокий грот наполняло благоухание цветущих кустарников. Кругом пестрели красные, желтые, синие цветы, почти закрывая собой стены из лунного камня. Над кустарниками возвышались деревья: крепкие клены, ольха. Ветер не колыхал листву этих деревьев, птицы не пели на их ветвях, в траве не жужжали насекомые. Это был огромный искусно сделанный парник, микроклимат в котором поддерживался человеком. С высокого свода свешивались лампы дневного света. Вдалеке, за роскошным фонтаном, виднелся почти сказочный сад. По сравнению с серыми неприметными постройками города дом и сад казались настоящим раем в центре холодной мрачной пустыни.
Квартира Вервурд находилась на несколько уровней выше грота и считалась одной из самых лучших, однако по сравнению с этой роскошью проигрывала даже «Гранд Плаза».
Хамфрис говорил, что любит прогулки на свежем воздухе. Единственным другим местом на Селене, где могли прогуляться простые смертные, была «Гранд Плаза», открытая для всех желающих. Грот Хамфриса являлся частным владением и действительно непревзойденным творением человеческих рук на Луне. Магнату до безумия нравилась мысль о том, что все это принадлежит ему.
Удовольствие от прогулки мигом улетучилось после слов помощницы.
– Звонил Панчо? Зачем?
– Она стерла и его сообщение, и свой ответ, поэтому на данный момент точных слов мы не знаем. Специалисты по криптографии сейчас как раз занимаются этим вопросом.
– Только одно сообщение?
– Его послание и ее ответ.
– Хм-м…
– Нетрудно догадаться, о чем шла речь.
– Да уж. Он ждет, что «Астро» сделает более выгодное предложение. Мерзавец ведет двойную игру.
– Похоже, так.
– Если «Астро» предложит более высокую цену, то с покупкой «Гельветии» получит полный контроль в Поясе, – сказал магнат.
Вервурд нахмурилась.
– Он уже использует «Астро» в качестве поставщика. Какую выгоду получит Панчо от этой сделки?
– Помешает мне! Нанесет ответный удар.
– Значит, надо увеличить цену.
– Нет, увеличить давление! – отрезал Хамфрис.
Сайд Кура радостно улыбался, глядя в иллюминатор на свое сокровище, свою жемчужину, награду за долгих два года насмешек, борьбы и нищенского существования. Он едва мог оторвать взгляд от иллюминатора. Впереди виднелся астероид: серовато-коричневый в той части, где на него падал солнечный свет, испещренный кратерами и покрытый глыбами камней.
– Великий Аллах! – громко сказал он, мысленно благодаря Создателя за щедрость и милосердие.
Датчики показывали, что астероид содержит гидраты и воду, связанную с силикатами камня. Вода! В пустыне, которой являлась Луна, вода ценилась дороже золота. А на Церере еще дороже, хотя спрос нескольких сотен жителей Цереры, конечно же, не мог сравниться со спросом тысяч обитателей Луны.
Кура вспомнил презрение и насмешки родственников. Дома только смеялись при известии о том, что он отправляется искать удачу в Поясе. Самые благожелательные отзывались о нем так:
– Синдбад – мореход, Сайд – идиот!
Даже когда он добрался до Цереры и взял в аренду небольшой корабль, его по-прежнему называли дурачком. Что ж, теперь они поймут, что ошибались!
