Георгий Мартынов - Гианэя (изд.1971г.)
Третьего декабря вечером (космонавты жили теперь по земным часам и земному календарю) Куницкий сообщил, что видел короткие вспышки в направлении на Полярную звезду.
— Период этих вспышек около двух часов, — сказал он. — Что это такое, я пока не могу решить.
— А где наблюдается сейчас Полярная звезда? — спросил Тартини. — Впереди или позади нас?
— Позади.
— А! — разочарованно протянул навигатор.
На этот разговор никто не обратил внимания.
Астрономы оживились (новое и непонятное явление на небе!), но вспышки больше не появлялись.
Девятого декабря приступили к процессу «пробуждения» четверых. Для маленького Рийагейи это означало заключение в первом отсеке на две недели.
Прошло еще три дня.
Наступило двенадцатое декабря — день, навсегда запомнившийся всему экипажу «космического острова».
Все, кроме семьи Муратовых, находились в «большой гостиной», как называли помещение библиотеки, расположенной рядом с кают-компанией, где в это время всегда проводилась какая-нибудь лекция или занятия. Не 6ыло только Вересова, находившегося на пульте, и четверых, которые редко покидали отведенную им каюту.
Внезапно включились оба экрана на двух противоположных стенах и, как всегда, погас свет. Голос Вересова, громкий и взволнованный, раздался из динамика радиофона:
— Друзья! Рядом с нами земные космолеты!
Он мог и не говорить этого. Все и так сразу поняли, в чем дело.
Совсем близко, освещенные прожекторами их корабля, висели в пространстве три звездолета, два с левой стороны и один справа. Хорошо знакомой формы, огромные и могучие, они казались неподвижными и, следовательно, двигались с одной скоростью и в одном направлении с ними.
Ослепительно загорелись десятки прожекторов, и в библиотеке стало светло, как «днем». Экраны превратились в квадратные «солнца».
И люди, обезумев от радости, прыгали, как дети, бросаясь в объятия друг друга.
Конец «робинзонады»! Родная Земля здесь, рядом!
Экраны погасли, и вспыхнул электрический свет.
— К выходной камере!
Толпой бросились к люку. Голос Вересова остановил их.
— Внимание! Включаю радиофоны по всему кораблю. Слушайте разговор с флагманским космолетом!
Около минуты было тихо. Потом раздался знакомый всем голос Стоуна, первый «земной» голос, раздавшийся за семь лет.
— Привет, дорогие друзья! Ваши испытания кончились. Прошу Вересова подойти к микрофону.
— Я вас слушаю.
— Доложите о состоянии корабля и здоровье экипажа!
Видимо, командир звездолета успел уже успокоиться. Он говорил обычные голосом и даже как-то сухо:
— Корабль в полном порядке, кроме «Мозга навигации» и связанных с ним двигателей, которых мы не смогли заставить работать. Экипаж здоров и бодр.
В настоящее время все шестьдесят шесть человек находятся вне анабиозных ванн. Благодарим вас за столь быструю организацию помощи. Когда думаете прибыть к нам?
Ответа не последовало. Очевидно, то, что сказал Вересов, сильно удивило тех, кто находился у приемника там, на космолете.
Наконец, Стоун спросил:
— Вы не ошиблись, товарищ Вересов?
— Нет! Нас действительно шестьдесят шесть, а не шестьдесят четыре.
— Кто же?
— У Гианэи родился сын шесть лет назад. У Надежды Поповой — дочь.
Было ясно слышно, как кто-то вскрикнул.
И тотчас же послышался голос Виктора Муратова;
— Это ты, Марина? Но он не получил ответа.
Юрий Вересов ограничил передачу только микрофоном пульта. Марина не услышала брата.
— Поздравляем их обеих, — сказал Стоун. — С еще большим нетерпением ждем свидания! Передайте Гианэе, что у нас есть для нее огромный и приятный сюрприз. Не буду говорить заранее. Мы будем у вас через полчаса.
Все услышали, как обычно строгий председатель Совета засмеялся.
— Она сама слушает вас, — сказал Вересов.
— Пусть приготовится к большой радости. Ждите нас!
— Пожалуйста, погасите хоть часть ваших прожекторов, — попросил Вересов. — Они не дают возможности видеть вас на экранах.
— Хорошо, оставим только один. Разговор закончился. Снова включились экраны по всему кораблю.
— Ты слышала? — спросил Виктор. Радиофоны остались включенными, и их разговор слышали все.
— Конечно, — ответила Гианэя.
— Неужели и сейчас ты не пойдешь к выходной камере?
— Я не могу оставить Рийагейю одного.
— Но ведь Стоун сказал…
— Для меня это не имеет значения. Откуда он знает, что может доставить мне радость? Вероятно, у них находятся гийанейцы. Я не стремлюсь встретиться с ними.
— Мне кажется, что здесь что-то другое.
— Может быть, и так, — равнодушно ответила Гианэя.
Послышался голос маленького Риа;
— Что это такое, мама?
Он всегда произносил это слово на испанский лад. И видимо, они трое были на обсерватории, где находились единственные экраны в первом отсеке. Риа, очевидно, спрашивал про космолеты.
В этот момент Вересов выключил всеобщую связь, и ответа Гианэи уже не стало слышно.
— До чего упрямая женщина! — сказал Тартини.
— Пожалуй, она права, — сказал кто-то. — Ну какой особенный сюрприз может у них быть для нее?
— Все-таки! Не прийти к выходной камере в такой момент!
— Она всегда была такой. Чему вы удивляетесь?
Но Гианэя все же пришла. Виктор напомнил ей, что на космолете Стоуна находится Марина, которую он узнал по ее восклицанию и которая прилетела сюда только из-за нее. Это подействовало. Кроме того, Вересов сообщил, что Мериго и его товарищей не будет на месте первой встречи, они не выразили желания присутствовать.
Вместе со всеми Гианэя следила по экрану за тем, как открылась дверь выходной камеры флагманского космолета и пять фигур, одетых в скафандры, управляя свои полетом при помощи «космических» лучевых пистолетов, направились к их кораблю.
Они были хорошо освещены прожектором.
— Да, среди них кто-то из экипажа корабля Вийайи, — сказал Виктор. — Это ясно по форме скафандра.
Среди этих пятерых безусловно была Марина, но узнать ее сейчас было никак нельзя. Четыре фигуры казались совершенно одинаковыми. И только квадратный шлем гийанейца резко выделялся.
Все заметили, что гийанейец не имел лучевого пистолета, его вел один из землян как бы на буксире, — Это странно! — сказал Вересов.
Биологическая защита была не нужна. Прибывшие появятся сразу, как только камера наполнится воздухом и они снимут скафандры. Встречающие перешли к внутренней двери камеры.
Ожидание было недолгим.
Первым появился весело улыбающийся Стоун. За ним Синицын, третьим был командир флагманского космолета, которого многие из «робинзонов» знали в лицо.
А потом…
Не вышла, а выбежала Марина и бросилась на шею не к брату, а к Гианэе.
— Смотри же! Смотри! — кричала она.
На пороге выходной камеры показалась высокая фигура девушки. Густые черные волосы, цвет кожи, черты лица — все делало ее поразительно похожей на Гианэю. Всем, кто находился перед дверью, показалось, что перед ними вторая Гианэя, только одетая несколько иначе.
Секунды три-четыре, не более они обе молча смотрели друг на друга. И бросились вперед одновременно.
Два крика, похожие на вопль, слились в один. В них было удивление, сомнение, радость…
— Гийанейа!
— Лийайа!
Эпилог
Они постоянно сидели рядом, прижавшись, две сестры, одна из которых считала другую давно погибшей.
Черная головка младшей лежала на плече старшей.
Никто не мог смотреть на них без улыбки, до того они были похожи. Земной загар давно сошел с лица Гианэи, и отличить ее от Лийайи можно было только по костюму.
Но и это различие скоро исчезло, когда Лийайа оделась так же, как одевалась Гианэя. Теперь даже Виктор полушутя, полусерьезно говорил, что иногда ошибается в том, которая из двух сестер является его женой. Разница в десять земных лет для гийанейцев была столь ничтожна, что обе сестры внешне казались ровесницами.
На космолете все их путали. Это служило поводом к бесконечным шуткам. Один только Рийагейа никогда не обманывался, безошибочно отличая мать от тетки.
О чем говорили сестры? Этого никто не знал. В присутствии людей Земли, не исключая даже Виктора и Марины, они прекращали свой интимный разговор.
Но это не значило, что Лийайа вообще молчала при встречах с землянами. Той отчужденности, которая была столь характерна для Гианэи в первые месяцы ее пребывания на Земле, совершенно не замечалось у Лийайи. Она охотно вступала в беседу, откровенно отвечала на задаваемые ей вопросы, подробно рассказала свою историю. Общительность ее характера напоминала землянам Вийайю и его товарищей.
И это было естественно и понятно. Лийайа много лет прожила на Гийанейе!
