Дэвид Брин - Небесные просторы
Вся окружающая обширная армада «кандидатов в трансцендентность» начала раскалываться! Волны спрессованной материи разрывали ее ряды, сталкивая фаланги огромных кораблей. Эмерсон видел, как столкновения — и сверкающие взрывы — распространяются от одной группы на другую: корабли кислородных существ преждевременно сталкивались с кораблями водородных, высвобождая огромные количества энергии.
И среди этого хаоса происходило нечто еще более тревожное. По крайней мере с точки зрения Эмерсона. Его способность к речи ушла, потом вернулась, на короткое время Усилившаяся и вышедшая за пределы человеческих возможностей, вызывая поток необыкновенных ассоциаций.
Голос молчал, но Эмерсон продолжал воспринимать впечатления существ, которых он называл Древними. Ощущение глубокой озабоченности, постепенно переходящей в тревогу, за которой следовало отчаяние.
Рывками ускоряясь и неожиданно замедляясь, борясь с возмущениями пространства, их крадущийся корабль постепенно сближался со спасательной шлюпкой. Небо освещалось страшными взрывами, неисчислимое количество живых существ погибало на самом пороге своей трансцендентной цели, а мучители Эмерсона упорно пытались принять на борт изменницу — лейтенанта дельфина.
— Я себя чувствую так… словно меня кто-то использовал, — прошептал Суэсси, подходя и выглядывая в окно. — Хотелось бы мне, чтобы ты мог говорить, парень. Мне не помешало бы небольшое объяснение.
Эмерсон посмотрел на Суэсси, потом на еле заметный крадущийся корабль… потом снова на друга и сразу — на большой лазер.
— Ханнес… — начал он, но тут ему пришлось ждать, пока способность говорить снова вернется. Он знал, что каждое возвращение может стать последним.
— Ханнес, мы должны лазером сжечь те два корабля!
Ханнес удивленно смотрел на ставшего неожиданно красноречивым друга. Повернув голову-купол, он посмотрел туда, куда показывал пальцем Эмерсон.
— Какие, эти? А почему бы не связаться с доктором Баскин и не использовать боевые лазеры…
Центр речи снова отказал, оставив Эмерсона в тупой немоте, не в состоянии объяснить, что враг с помощью мемоидов несомненно вывел из строя контрольные системы любого оружия, чтобы обеспечить себе безопасный отход.
Исключительно силой воли он заставил себя произнести еще несколько слов.
— Нет… времени. Делай! Делай это!
Сверкающий купол кивнул. Суэсси сделал свой характерный жест — пожал плечами.
— Хорошо. Но ты должен мне помочь. Эта штука не предназначена для стрельбы по космическим кораблям.
Они сразу принялись за работу в том общем согласованном ритме чрезвычайной ситуации, который вырабатывался издавна — от римской триремы и к первым подводным лодкам и тем примитивным космическим кораблям, что люди впервые направили в Млечный Путь, надеясь встретиться с дружелюбной вселенной. Эмерсон обнаружил, что неспособность говорить не сказывается на работе, если он позволяет действовать вместе рукам и глазам. Каким-то образом руки сами знали, какое соединение нужно поменять, какие изменения внести. Когда Ханнес говорил, руки Эмерсона отвечали ему так, словно все понимали.
Это позволяло сознанию Эмерсона со странной отчужденностью наблюдать за тем, как в коридорах «Стремительного» прогремели сигналы тревоги, призывая экипаж на боевые позиции. Ханнес явно стремился присоединиться к своей инженерной команде, но так велико было их взаимное доверие, что он на слово поверил Эмерсону: эта работа гораздо важнее.
И Эмерсон вдвойне обрадовался, что не был вынужден застрелить друга.
— Отлично! — наконец сказал Суэсси. — Начинаем.
Лазер загудел, и температура в маленьком помещении резко упала на несколько градусов: пульсирующая энергия устремилась в пространство.
Эмерсон сразу увидел, что первый импульс прошел мимо цели, растворившись во вспышках окружающей «Стремительный» катастрофы; эти вспышки с каждой минутой становились все ярче и ужасней.
Громко бранясь, Эмерсон переключил несколько контрольных кнопок, минуя компьютер, и начал вручную нацеливать лазер; он руководствовался только зрением.
Тем временем крадущийся корабль продолжал бороться с волнами пространства-времени и наконец подошел к спасательной шлюпке с лейтенантом Тш'т. Корабли столкнулись, панели корпуса с одной стороны смялись, но прочная, построенная теннанинцами шлюпка выстояла. И вскоре поверхность большего судна словно растаяла, втягивая внутрь спасательную шлюпку.
Тш'т и украденный ею груз теперь в распоряжении тех, кто так упорно стремился к обладанию ими.
Стараясь справиться с громоздким лазером, Эмерсон испытывал смешанные чувства. Хотя он ненавидел Древних за их черствость, особенно за то, как они искалечили его и других, чтобы добиться своего, он отчасти понимал их рационализм. И без слов мог представить себе панику, лежавшую в основе всех их действий.
В конечном счете, после прохождения молодой, горячей, звездной фазы, каждой расе приходилось решать, спускаться ли в воронку, которая как будто приветствует все готовые к этому души. То место, где объединяются кислородные и водородные культуры, готовясь двигаться дальше.
Но куда дальше?
Подавляющее большинство полагало, что это нечто более великое и благородное, чем все существующее в космосе. Место, куда давно ушли благословенные Прародители.
Но существовало и меньшинство, придерживавшееся другого мнения.
На Джиджо Эмерсон узнал нечто глубокое и примитивное о циклах жизни. Уловил метафору, которая сохранилась в его сознании, несмотря на потерю дара речи.
Образ глубочайшего участка морского дня.
И одно-единственное слово.
Мусор.
Он нажал гашетку.
Лазер снова застонал — ниже самого низкого хунского ворчания и воинственней крика урского воина. Звук сопровождала внезапная волна холода.
Что-то вспыхнуло в ночи! Искра уничтожения. Огонь осветил один конец крадущегося корабля, корму, которая содрогалась от взрывов.
И сразу к Эмерсону вернулись слова. В его мозг ворвался голос, в котором слышались недоумение и боль.
ДА ПОНИМАЕШЬ ЛИ ТЫ, ЧТО НАДЕЛАЛ? УЛЕТАЯ, МЫ СОБИРАЛИСЬ ПОСЛАТЬ ТЕБЕ ЦИЛИНДР. ТОТ УЧАСТОК МОЗГА, КОТОРЫЙ ТАК ТЕБЕ НУЖЕН. НАМ НЕ НУЖЕН БЫЛ БЫ НИ ОН, НИ ТЫ.
ТЕПЕРЬ ТВОЕ СОКРОВИЩЕ ПОГИБНЕТ ВМЕСТЕ С НАМИ, КОГДА МЫ УПАДЕМ В УМИРАЮЩЕЕ БЕЛОЕ СОЛНЦЕ.
Было видно, как смертельно раненный крадущийся корабль уже устремился по крутой траектории вниз, а двигатели «Стремительного» направляли его в противоположном направлении.
— Я это знаю, — вздохнул Эмерсон. Столько надежд превратилось в пепел, когда он выстрелил из лазера. Особенно его мечта о разговоре с Сарой. О том, как он рассказывает ей, что у него на сердце. И даже просто о том, как сохраняются мысли, сейчас такие гибкие и естественные, такие легкие и острые. Гладкие, изящные мысли, которые несколько мгновений спустя, когда то, что у него было украдено, а потом возвращено, погибнет навсегда, снова станут жесткими.
НО ПОЧЕМУ? ПО-СВОЕМУ, ПРИМИТИВНО, НО ТЫ ПОНИМАЕШЬ НАШУ ТРЕВОГУ. ТЫ РАЗДЕЛЯЕШЬ НАШЕ НЕДОВЕРИЕ К ОБЪЯТИЮ ПРИЛИВОВ. ТЫ ДАЖЕ ПОЛАГАЕШЬ, ЧТО МЫ ПРАВЫ! НЕУЖЕЛИ НЕЛЬЗЯ БЫЛО ДАТЬ НАМ ИНФОРМАЦИЮ, КОТОРАЯ НАМ ТАК НУЖНА? ЧТОБЫ МЫ МОГЛИ УЗНАТЬ ПРАВДУ О СВОЕЙ СУДЬБЕ? ЗНАЛИ, КАКОЙ ПУТЬ ВЫБРАТЬ?
Пока есть возможность, Эмерсон обдумывал объяснения.
Рассказать о приказе Террагентского Совета: тайны Мелкого скопления должны принадлежать всем расам… или никому?
Разгневанный уголок сознания побуждал сказать, что это Пиррова месть: он мстит за то, что с ним сделали, как бы оправданы ни были эти действия.
На самом деле ни одна из этих причин не оправдывает совершенного им убийства. И пока «Стремительный» содрогался от новых волн пространства-времени, с трудом пробираясь в лабиринте сталкивающихся угловатых кораблей и пылающих зангских шаров, Эмерсон понял, что может дать Древним один ответ.
Правильный ответ.
Ответ одновременно логичный и совершенно справедливый.
— Потому что вы не попросили, — объяснил он, чувствуя, как дар речи окончательно покидает его.
— Вы… не сказали… пожалуйста.
ГАРРИ
Вначале поиски ни к чему не привели.
Каззкарк представляет собой лабиринт туннелей, где легко может скрыться разумный. И теперь, когда мирное спокойствие институтского аутпоста исчезло, как воспоминание, положение еще больше ухудшилось. Даже после того как планетоид начал содрогаться от пространственно-временных волн, на него продолжали прибывать беженцы. Все нервничали, и полицейские роботы отдела общественной безопасности были постоянно заняты.
И когда дело коснулось поиска двух исчезнувших землян, Гарри был полностью предоставлен самому себе.
Первый след он нашел, подслушав, как торговец-синтианец хвастливо рассказывает в баре о только что заключенной выгодной сделке. Он приобрел первоклассные реликты волчат, которые сможет перепродать коллекционерам.
