Артур Кларк - КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ
Полночь на Юпитере! Флойд будет вспоминать это волшебное зрелище всю жизнь. А сейчас можно им наслаждаться спокойно и беззаботно, поскольку случиться уже ничего не может. По крайней мере, он сделал для этого все, что было в его силах.
Внизу расстилался ковер облаков. На обзорной палубе царила тишина, лишь каждые несколько минут Василий или Таня докладывали о ходе маневра. Однако по мере того как исчерпывалось топливо «Дискавери», напряжение нарастало. Окончание топлива — критический момент, но никто не знал, когда он наступит. Расходомеры могут давать неверные показания, потому разгон будет продолжаться до тех пор, пока баки не опустеют.
— Отсечка двигателей предположительно через десять секунд, — сказала Таня. — Уолтер, Чацдра, готовьтесь к переходу. Макс, Саша, внимание. Пять, четыре, три, два, один, ноль!
Ничего, однако, не изменилось. По-прежнему тихо выли двигатели «Дискавери», небольшая сила тяжести все так же прижимала людей к полу. «Повезло, — подумал Флойд, — топлива оказалось больше, чем показывали приборы. А сейчас важна каждая капля, от нее может зависеть жизнь…»
Таня продолжала диктовать цифры. Удивительно: сейчас они возрастали, а не уменьшались, как бывает обычно.
— …Пять секунд… Десять… Тринадцать… Есть — на чертовой дюжине!
Вернулась невесомость и на какой-то миг тишина, тут же сменившаяся взрывом восторга на обоих кораблях. Но всеобщее ликование длилось недолго — слишком многое нужно было сделать, причем как можно быстрее.
Флойд дернулся было к шлюзу — встретить Чандру и Курноу, но передумал. В шлюзе тесно и без него — предстоит отсоединить связывающий корабли туннель. Макс и Саша готовятся к возможному выходу в космос. А ему, Флойду, можно теперь расслабиться — баллов до восьми по десятибалльной шкале расслабления. Впервые за много недель не надо думать об ЭАЛе и «гильотине». ЭАЛ теперь не в силах повлиять на исход операции — топлива в баках «Дискавери» не осталось ни капли.
— Вниманию всех, — объявил Саша. — Мы закрываем люки. Сейчас я начну взрывать заряды.
Флойд полагал, что хоть какой-нибудь звук проникнет в корабль по натянутым нитям троса, но этого не произошло. Однако все, очевидно, шло в соответствии с планом, так как «Пеонов» несколько раз содрогнулся, словно от внешних толчков. Минуту спустя раздался возглас Василия:
— Есть разделение! Саша, Макс, возвращайтесь! Все по каютам, зажигание через полторы минуты!
Поверхность Юпитера убегала назад, и в иллюминаторах появился «Дискавери» с включенными по-прежнему позиционными огнями. Он уплывал от них — в историю. Времени на сентиментальное прощание не осталось, через минуту включатся двигатели «Леонова».
Флойд раньше не слышал, как они работают на полную мощность, и сейчас ему хотелось спрятаться куда-нибудь от рева, заполнившего все вокруг. Создатели корабля не стали утяжелять его звукоизоляцией, которая нужна лишь на несколько часов за годы полета. А собственное тело казалось Флойду невероятно тяжелым, хотя и весило вчетверо меньше, чем на Земле…
Спустя несколько минут «Дискавери» потерялся во тьме, хотя вспышки его проблескового маяка виднелись довольно долго. «Леонов» огибал Юпитер во второй раз, теперь уже не тормозя, а набирая скорость. Флойд посмотрел на Женю, прильнувшую к стеклу иллюминатора. Помнит ли она тот, первый раз? Правда, опасность сгореть заживо им сейчас не грозила, этой судьбы они избежали. Женя выглядела гораздо более веселой и уверенной в себе — благодаря Максу и, возможно, Уолтеру.
Она заметила его взгляд и улыбнулась.
— Смотрите! У Юпитера новая луна.
Флойд мысленно повторил эту фразу. О чем идет речь? Женин английский оставлял желать лучшего, но вряд ли она ошиблась бы в такой простой фразе. Однако почему она показывает вниз, а не вверх?
И вдруг до него дошло: облака далеко внизу заливал неправдоподобно яркий свет. Проступили невидимые до сих пор желтые и зеленые краски. Юпитер освещало нечто гораздо более яркое, чем Европа.
«Леонов», покидая навсегда этот мир, подарил ему ложный восход. Стокилометровый шлейф раскаленной плазмы из двигателя Сахарова светил как ярчайший факел.
Василий говорил что-то по внутренней связи, но слов было не разобрать. Флойд глянул на часы: пожалуй, главное позади. «Леонов» уже набрал достаточную скорость, чтобы оторваться от Юпитера. Великан теперь не в силах их завернуть.
Затем в небе, в тысячах километров впереди, появилось колоссальное яркое зарево, расцвеченное наподобие земной радуги, — первый признак истинной юпитерианской зари.
И вот Солнце, которое с каждым днем будет становиться теперь все ярче и ближе, выплыло из-за горизонта, чтобы приветствовать людей.
Еще несколько минут разгона — и «Леонов» выйдет на долгую дорогу домой. Флойд ощущал огромное облегчение. Подчиняясь законам небесной механики, корабль проследует через всю Солнечную систему, мимо бредущих по своим причудливым орбитам астероидов, мимо Марса, и ничто не остановит его на пути к Земле.
О загадочном черном пятне, расплывавшемся по лику Юпитера, Флойд в этот момент просто забыл.
49
ПОКОРИТЕЛЬ МИРОВ
Они увидели его вновь на следующее утро, уже на дневной стороне Юпитера. Теперь можно было не торопясь исследовать пятно, покрывшее к этому времени значительную часть планеты.
— Оно напоминает вирус, напавший на клетку, — сказала Катерина, — он вводит в нее свою ДНК, размножается и побеждает.
— Ты полагаешь, что Загадка сожрет Юпитер? — недоверчиво спросила Таня.
— Похоже на то.
— Действительно, планета выглядит больной. Но в ее атмосфере нет почти ничего, кроме водорода и гелия, а это не лучшая питательная среда.
— Не считая миллиардов тонн серы, фосфора, углерода и прочих веществ из нижней половины таблицы Менделеева, — вмешался Саша. — К тому же мы имеем дело с технологией, которой, вероятно, по плечу все, что не противоречит законам физики. Водород есть, что еще надо? Из него можно синтезировать все остальное, если знаешь как.
— Они разъедают Юпитер, это несомненно, — сказал Василий, — Посмотрите.
Монитор телескопа показывал с сильным увеличением один из множества одинаковых прямоугольников. Были отчетливо различимы струи газа, которые он всасывал сквозь боковые поверхности. Картинка напоминала ту, какую образует металлическая пыль вокруг полюсов магнита.
— Миллион пылесосов втягивают атмосферу Юпитера, — сказал Курноу. — Но зачем? И что они с ней делают?
— И как они размножаются? — спросил Макс — Кто-нибудь видел?
— И да и нет, — ответил Василий. — Детали с такого расстояния различить трудно, но в общем напоминает размножение амеб.
— То есть они делятся надвое, а потом половинки вырастают?
— Нет. Они сначала толстеют, а потом разделяются. Цикл занимает примерно два часа.
— Два часа! — воскликнул Флойд. — Неудивительно, что они занимают уже половину планеты. Это же классический пример экспоненциального роста!
— Я понял, что они такое! — с волнением воскликнул Терновский. — Это автоматы фон Неймана!
— Вероятно, ты прав, — отозвался Василий, — Но что это нам дает?
— Объясните, что такое автомат фон Неймана, — попросила Катерина.
Орлов и Флойд заговорили одновременно. Василий рассмеялся и жестом уступил слово американцу.
— Предположим, перед нами стоит крупная инженерная задача. Действительно крупная — например, организовать разработку месторождений по всей Луне. Можно, конечно, построить миллионы машин, но на это уйдут века. Если же мы изобретательны, мы построим всего одну машину, зато такую, которая способна размножаться, используя имеющееся сырье. Начнется цепная реакция. За короткое время мы вырастим нужное количество машин. Если темп их самовоспроизводства достаточно высок, так можно решить любую задачу. Наши космические службы много лет работали над этой идеей. Как и ваши, Таня.
— Да, экспоненциальные машины. Идея, которая не пришла в голову даже Циолковскому.
— Так что Катерина была права, — заключил Василий. — Бактериофаг — это типичный автомат фон Неймана.
— А человек? — спросил Саша. — Прошу прощения у Чандры, он наверняка задал бы этот вопрос.
Чандра согласно кивнул.
— Конечно. Идея пришла фон Нейману, когда он занимался живыми системами.
— И эти живые машины съедают Юпитер!
— Похоже на то, — сказал Василий, — Я тут кое-что посчитал, но не могу поверить в результат, хотя это простая арифметика.
— Простая для тебя. Попробуй объяснить без тензорных и дифференциальных уравнений.
— Но это действительно просто. Вроде демографического взрыва, о котором вы, врачи, столько кричали в прошлом веке. Загадка самовоспроизводится каждые два часа. За двадцать часов — десять делений. Одна Загадка превращается в тысячу.
