Адам Робертс - Стена
– Меня зовут Трозе, – представился бледнолицый мужчина, кивнув Тигхи.
– Я ничего не чувствую, – сказал Тигхи.
Он произнес это предложение, потому что ему хотелось услышать, как оно прозвучит у него во рту.
– В самом деле? – удивился Трозе. – Я служил в пехоте. Несколько раз я просил своего командира отправить меня в учебную часть. Мне хотелось стать стрелком. Однако туда не пробиться. Так что пришлось остаться со своим копьем.
Тигхи смотрел на Трозе и удивлялся. Жизнь этого человека подошла к концу, но он, похоже, и не сожалел об этом. Он свалился с мира, но это не удручало его. Не впал в отчаяние, а был по-прежнему энергичным и деятельным, как если бы ничего не произошло. За этой банальной философией скрывалась какая-то подспудная сила. Что произойдет, если обрушится весь мир? Ну и что, нужно продолжать жить дальше.
– И сколько времени ты уже здесь? – поинтересовался Тигхи.
– Несколько дней. Точнее сказать не могу, – ответил Трозе и поскреб щеки. – У меня уже начала отрастать борода. Папы приказывают нам: брейтесь! Такова воля Бога. А я смотрю на это так: стена мира – это лицо Бога. Вот где мы живем. Где из него произрастают разные вещи, такие, например, как Сетчатый Лес, где живет зло. Поэтому нужно бриться, чтобы наши лица были чистыми. Гладкими. Вот как я смотрю на это дело.
Упоминание о Сетчатом Лесе не вызвало у Тигхи никаких эмоций. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
– Из какой части мировой стены ты родом? – спросил Тигхи.
Он вдруг почувствовал усталость от неспособности подобрать слова, чтобы более сжато и точно сформулировать свои мысли.
Трозе коротко усмехнулся, однако в этой усмешке Тигхи не почувствовал ничего, обидного для себя.
– Ты, пожалуйста, не обижайся, – начал он, – но ты говоришь на имперском как-то странно. У тебя какое-то протяжное произношение. Ты ведь не уроженец наших мест, не так ли?
– Нет, – согласился Тигхи.
– Я всегда могу распознать по произношению, кто откуда, – удовлетворенно произнес Трозе, откинувшись назад, к стене. – Я начинаю думать, что…
Тигхи так и не узнал, что думает его собеседник, так как в этот момент послышался скрежет отодвигаемой двери и в землянку, наклонившись, вошел солдат Отре. Сделав пару шагов, он выпрямился во весь рост.
– Ты! – сказал он, показывая на Тигхи. – Идти со мной.
Вышедшего из землянки Тигхи ожидал офицер Отре, который приказал юноше следовать за ним. Тигхи шел сначала по выступу, затем поднялся по лестнице и вошел в короткий туннель, на выходе из которого открывался вид на местность, еще несколько дней назад служившую полем сражения. Об этом свидетельствовали следы пожарищ, во многих местах изуродовавшие стену. Прежде чем офицер толкнул юношу, приказывая ему сойти вниз и двигаться по уступу к лестнице, он успел заметить сотни солдат в серой форме.
Десять минут спустя Тигхи и сопровождавший его офицер уже поднимались по недавно сооруженной лестнице, которая вела на верхние уступы. Неторопливо ковыляющий юноша имел возможность разглядеть укрепления, о которые разбилась мощь Имперской армии.
Затем Тигхи прошел под деревянной аркой, обитой пластиком. Деревянные стены здания хранили следы попадания пуль. Юноша заметил длинное черное пятно, похожее на настенный рисунок, изображавший пышную черную шевелюру. Очевидно, имперским войскам, штурмовавшим укрепление, удалось поджечь его, однако гарнизон форта быстро справился с огнем.
Больше Тигхи ничего не увидел, поскольку оказался внутри здания. Его поразило огромное количество коридоров и лестниц, по которым туда-сюда сновали люди в опрятно и хорошо сидевшей на них форме. Скорее всего это были штабные офицеры, подумал Тигхи.
Провожатый Тигхи ухватил юношу за свободную руку и потащил по закоулкам и переходам огромного и сложного комплекса: по длинному коридору, вниз, вверх, опять вниз и опять вверх по крутой лестнице. Наконец они оказались в коридоре, по обеим сторонам которого шли двери. Офицер вдруг остановился перед одной из них – пятой по счету слева, успел сосчитать Тигхи, – и, рывком открыв ее, втащил юношу в комнату.
Помещение было абсолютно квадратное со стенами и потолком, обшитыми деревом. Окна отсутствовали, значит, комнату вырыли в стене, сделал вывод Тигхи. На скамейке, которая представляла собой доску, подвешенную на цепях к потолку, поджав под себя ноги, сидел офицер. Он внимательно оглядел Тигхи.
Юноша поднял голову, попытавшись рассмотреть хозяина кабинета, однако приведший его офицер ловкой подсечкой заставил юношу растянуться плашмя на пыльном полу.
Человек, сидевший на доске, приступил к делу сразу, без каких-либо прелюдий.
– У тебя необычный цвет кожи, – сказал он.
На имперском языке он говорил бегло и без акцента. Это Тигхи определил сразу же. Однако юноша заметил также и то, что офицер произносил слова с растяжкой, лениво.
Последовала пауза. Тигхи не знал, как отвечать.
Провожатый больно ударил Тигхи ногой в копчик.
– Да, господин офицер! – тут же пролаял Тигхи.
– Ты не из Имперского Города?
– Нет, господин офицер.
– Не затягивай с ответом. Ясно? Это утомляет меня, а тебе не принесет ничего хорошего. Если я спросил «Ты не из Имперского Города», значит, я имел в виду «откуда ты?».
Испуганный Тигхи затараторил:
– Из маленькой деревушки, которая находится выше, господин офицер. Я был там принцем, однако моих родителей убили, а потом, через некоторое время, я, спасаясь от погони, свалился со стены. Я упал, понимаете, господин офицер, но не погиб, и вот…
Провожатый опять ударил юношу сапогом в копчик. Боль молнией пронзила спинной хребет Тигхи. Он замолчал.
– Что ты делал в Имперской армии? – спросил офицер сверху.
– Я был флатаром, господин офицер.
– Как интересно, – протяжно произнес хозяин кабинета, хотя, судя по тону, каким он это сказал, сообщение юноши не вызвало у него особого интереса. – Много ли боевых вылетов ты совершил?
– Много чего, господин офицер?
– Часто ли ты летал?
– Да, господин офицер. Нет, господин офицер. Я не уверен, господин офицер.
– Я был свидетелем нескольких воздушных налетов, – сказал офицер так, словно разговаривал сам с собой. – Эти флатары – настоящие воздушные акробаты, но в военном отношении пользы от них было мало. Парень! Ты знаешь, почему ты здесь?
Страх, змеей вползавший в душу Тигхи, почти парализовал его.
– Нет, господин офицер. Меня взяли в плен.
– Да, ты попал в плен. В этом нет никакого сомнения. Ты туго соображаешь, не так ли? Или придуриваешься? Может, ты в действительности старший офицер, который пытается выдать себя за простого солдата? А?
Тигхи никак не мог взять в толк, о чем говорит этот офицер.
– Нет, господин офицер! – растерянно выкрикнул он и тут же на всякий случай поправился: – Да, господин офицер!
– Я мог бы подумать так, – растягивая гласные, произнес человек, покачивавшийся на доске вверху, – если бы ты не был так юн. Но у меня возникает ощущение, что, стараясь показаться идиотом, ты переигрываешь.
– Простите меня, господин офицер, – сказал Тигхи, шмыгая носом.
Пыль с пола попала ему в нос и неприятно щекотала носовые пазухи. От ударов по копчику заныл позвоночник. Юноша чувствовал себя глубоко несчастным. По его щекам потекли слезы.
– Ты плачешь?
– Да, господин офицер.
– Какой же ты воин?
– Мне страшно, господин офицер, – прохныкал Тигхи. – Я слышал нехорошие истории…
– Истории? – Впервые за весь допрос человек, ведущий его, кажется, проявил настоящий интерес.
– Я слышал, что Отре… что они дурно обращаются со своими пленными.
Короткая, продолжавшаяся мгновение пауза, и вверху раздался заливистый смех. Похоже, слова Тигхи немало развеселили офицера. Робко – его сердце все еще гулко стучало от страха – юноша попытался чуть-чуть приподнять голову, чтобы посмотреть вверх. И тут же ощутил лбом прикосновение сапога провожатого. Удар был несильным, это было своеобразное предупреждение. Тигхи опять уткнулся носом в грязный пол. Человек сверху перестал смеяться.
– Мой дорогой мальчик, – произнес он, – мы слышали те же самые истории об Имперской армии. «Не попадайте к ним в плен», – говорили нам. – Они подвергают своих пленных изуверским пыткам». – Он опять рассмеялся. – Так принято на войне. Мы тоже стараемся принять меры, чтобы у наших солдат не возникало соблазна сдаться в плен. Сражайтесь до последней капли крови – таков наш лозунг, и в нем заключается самая лучшая философия стратегии.
Последовала пауза. В тишине явственно слышалось поскрипывание цепей, державших доску, на которой сидел офицер.
– Ладно. Я не могу возиться с тобой весь день. У меня и других дел по горло. Тебя привели ко мне только потому, что кто-то, занимающий высокий пост, решил, что ты достаточно важная птица. Ты знаешь почему?
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)
