Иван Граборов - Гончая свора
Попытался лучше оглядеться. Он находился в каком-то очень большом помещении. Сомнений в видимом не возникало – самый настоящий освещённый коридор, весь выбеленный, с множеством дверей и сплошных раздвижных окон, тянущихся вдоль стен. Единственное, что выделялось цветом, так это пунктирная полоса-указатель, убегавшая по стенам за поворот.
Прокашлялся. Пыль витала повсюду и вытесняла своим количеством воздух, направленно подаваемый шумящим блоком вентиляции – объёмными промышленными коробами тянущейся по потолку.
– Определённо живее предыдущего… – его истерический смех перешёл в хрипоту.
Доказательством чуда можно считать уже то, что костный скелет слушался, а не пал смертью храбрых от всесокрушающего падения бежевого комода, который накренившись лежал по правую руку от него. Когда он служил на флоте, как-то раз его едва не прижало якорем во время подачи того на палубу. А однажды конвейерная цепь с подвижного крана сорвалась и упала ему прямо на спину. Словом всякое бывало, но декоративная мебель ещё никогда прежде не покушалась на его здоровье.
Отвлёкшись от раздумий, он медленно, и будто бы немощно, снова повернул голову, чтобы внимательнее осмотреть коридор. Только теперь взгляд приметил что-то новое. Странной формы, следы тянулись в противоположную от завала сторону и заворачивали налево, строго по центру первой развилки за синей линией.
Его виски прошиб пот. Бурные размышления о их природе, прервал едва слышимый писк включающейся аппаратуры. Небольшой наушник в его правом ухе взорвался оглушающим вскриком:
– Флойд! Где тебя носит? Надеюсь ты уже в пути и везёшь мне что-то приятное. На всякий случай: не смей заезжать к этому ханже Прескоту! Он не предложит тебе больше чем я. – на этом совершенно неуместный поток информации вперемешку с помехами прекратился.
"Не больно то и хотелось" – подумал Флойд Беннет, а сам в этот момент смотрел на сузившуюся от остатков дома воронку, высотой метров двадцать и думал о том, как будет выбираться из этого места.
Послышались тяжёлые шаги со стороны поворота синей линии. Один, два, три. Скрип разбитого стекла. Хруст осколков. Совершенно чуждый, вызывающий страх, неестественно протяжный. Шум раздавался совсем недалеко от коридора в котором лежал Флойд. Правая рука полезла в подкладку кармана серой куртки, которая под воздействием земли сменила цвет на коричневый, но ничего там не обнаружил. Пропасть серых глаз в нетерпении заскользила по окружающему пространству. Коридор растягивался широко, не менее чем на пару метров. Окружное, близ повисших люминесцентных ламп, пространство, по офисному образцу, наполняли гипсокартонные плитки, наложенные на крестовые алюминиевые стержни, ввинченные в бетонный потолок. Без изыска выставленная около дверей мебель, выполняла скорее чисто декоративные функции. Модерновые стулья, приставленные к выбеленным стенам и стоящие на полых квадратных ножках диваны, с тонкой серой обивкой, не производили никакого впечатления. Врятли хоть кто-то, из тех кому довелось работать в секретном подземном учреждении, останавливался тут, чтобы присесть на минутку. Чуть дальше по коридору, под столь же не примечательной тумбочкой, блеснула стальная окантовка револьверной рукояти.
Шаги резко прекратились. Их носитель совсем остановился, либо в ожидании замер. В этот момент, с противоположной части коридора, звякнул чёткий, отрывистый, до боли знакомый звук. Кто-то, вышагивающий по другую сторону коридора, за долю секунды снял предохранитель и передёрнул смазанный затвор.
Существо не вписывалось в типичные представления о представителях внеземных цивилизаций, к коим оно вне всякого сомнения принадлежало. Это нечто скорее походило на монстра, родом из самых мрачных кошмаров какие видел людской род: волокнистая, едва просвечивающая на свету синевато-телесного цвета кожа или кожаное желе составляли его основу. Беспорядочно сплетённые между собой лоскуты ткани казалось вот-вот расползутся и высвободят на свет содержимое из под скрепляющих их швов. Две нижних конечности, на которые опиралось существо, были на вид словно восковые свечи, которые хаотично вылепили из не пойми чего. Поблёскивавшие металлом детали, прерывистым пунктиром пронизывали их от узкого торса до сжатых на лодыжках колец. Без сомнений – именно они приводили их в движение.
Верхние конечности расходились от туловища подобно людским, но это скорее напоминало всё ту же сильно растянутую от торса плоть. Кисти тонки, длинные, словно высушенные в пустыне до самых сухожилий, но имели с десяток пальцев, похожих на наточенные медвежьи когти. Локтевых сцепок было аж восемь пар, направленных в противоположные друг от друга стороны. Дьявольское порождение наверняка могло изворачивать свои суставы в каких угодно плоскостях и направлениях, без угрозы схватить вывих или перелом.
Взгляд Аттвуда поравнялся с приспустившейся головой чужака, хотя головой это недоразумение язык не поворачивался назвать в привычном смысле слова: ни растительности, ни глаз, ни ушей, ни органов дыхания, но чуть правее центра оконечности выступала очередная металлическая деталь в виде вынутого прямоугольника, которая плавно переходила струйкой стали к месту шунтованного крепления с обратной стороны плеча. Ни чего-то похожего на скафандр, ни иной аппаратуры, которая свидетельствовала бы о потребности существа в защите от окружающей среды при нём так же не наблюдалось. Рост в пять неполных ярдов придавал колоссу вид боевой арм-брони восточных.
Аттвуд сжимал рукоять дробовика так сильно, что ствол стал заметно покачиваться в так нервным вибрациям потевшей руки. Наконец он пересилил себя:
– Назовитесь. – уверенно прозвучали его слова.
Так обычно отдают приказ.
Возник всполох синеватого света и почти что ощутимо коснулся тонких губ, немедленно с тем сжавшихся. Секундой позже свет погас и существо подняло одну из рук вверх ладонью. Над ней, в том же синеватом сиянии, проецируемом из металлической детали, вживлённой в голову чужака, повисло в воздухе произнесённое слово.
Затем буквы отделились. Повсюду забегали символы и знаки, значения коих уловить никто из людей не мог бы при всём желании. Спустя несколько секунд процесс ускорился – стали возникать знакомые английские символы, потом целые слова и даже предложения, но они сменялись по прежнему слишком быстро, чтобы что-либо можно было разобрать.
Вдруг, в одночасье свет погас, и существо опустило руку. Теперь казалось его внимание сосредоточилось на чём-то внешнем, словно оно ждало указаний свыше.
– Вы находитесь на закрытой территории! Немедленно сообщите цель своего пребывания! – голос Аттвуда настолько по очевидному пропитался страхом неизвестного, что не произвёл бы впечатления и на подростка, проказничающего на свалке под мостом на южную магистраль.
Аттвуд как мог, тем не менее, пытался состроить хорошую мину при плохой игре, хотя и сам понимал, что выглядит в этот момент крайне глупо, произнося подобную формализованную чушь.
Существо никак не отреагировало. Оно просто замерло и стояло, застыв в состоянии полной безмятежности камня. Аттвуд ничего не понимал, да и не имел полномочий на контакт, не знал, что и как говорить. Ему оставалось лишь надеяться, что кто-то более компетентный доберётся до центрального коридора раньше, чем существо решит сменить своё положение, потому как в этом случае он врятли сможет ему в чём-либо воспрепятствовать.
Аттвуд глянул на чёрные кругляши, подвешенные к потолку. Ни один оптический окуляр не двигался. Камеры обесточились от взрыва в генераторной.
– Генераторная… – сообразил Аттвуд. Данный коридор пролегал аккурат над ней.
Не спуская ствол с пришельца, Аттвуд отклонился левее и увидел позади него, в конце длинного коридора, дымящуюся дыру не меньше пары метров в диаметре. Чуть дальше взор приметил багровые разводы на белоснежном покрытии мрамора и выбеленных стенах, а за ними груду чего-то чёрного, словно уложенную неровной, расползающейся по сторонам пирамидой. Он пригляделся.
Тёплая кровь медленно сочилась из-под рваных униформ, в едином потоке ручья разливаясь вдоль квадратных плиток и, чуть журча, стекая в боковой слив для отвода влаги.
Переменившийся взгляд Аттвуда преисполнился злостью и ужасом и вновь пал на недвижимое существо. Дрожащий указательный палец моментально и чересчур резко дёрнул за спусковой крючок.
Дробь, количеством в двенадцать крупных дробинок, вырвалась из ствола как разъярённый медведь из неуклюже расставленных силков и пришлась прямо по центру туловища, истыкав белёсую плоть крупными лунками. Сомневаться в мощности столь убойного оружия не приходилось, но существо не издало и звука, даже не пошатнулось, напротив – склизкое месиво лоскутов стремительно ринулось на стрелявшего.
