Станислав Гримайло - Узкие дороги космоса
Жизнь космолетчиков тесно переплетена с суевериями. Одно из главных — нерушимость значения цифры "ноль". Возникновение этого правила связано с одним древним преданием о взбесившемся компьютере. В те времена, когда еще не было ИИ, люди изобрели первые их подобия, и хакеры (религиозные фанатики, восставшие против мысли возникновения жизни от рук людей) попытались уничтожить их всех одним занимательным способом — заставить их делить любые числа на ноль. В итоге только один компьютер не сломался, хотя, как говорят о людях, тронулся умом. Это заметили только тогда, когда он вышел из подчинения людям и начал с бывшими хозяевами войну, после чего на многие столетия всякие попытки создать ИИ были запрещены...
Взлет прошел штатно. Спешить некуда, поэтому я спокойно пролетел над лесом, сделав кружок над небольшим озерцом, потом решил полихачить: повернул обратно, увеличил скорость, промчался со свистом над административным корпусом и свечой понесся в небо. Перегрузка от такого маневра мягко вдавила меня в кресло, где-то сзади референт шумно сглотнул.
Подъем с планеты в курсовом тоннеле оказался занимательным: ИИ на все мониторы передавал изображение за бортом. Последние дни над Вейрой стояла облачная погода, и пару раз мелькнувшие за обшивкой молнии опять напугали референта. Чего их бояться? Стукнут пару раз — пара пятен на обшивке в общем рисунке уже заметны не будут.
Выйдя на орбиту планеты, я занялся обычными делами — тестовой проверкой всех систем, подтверждением курса, согласованием необходимых мелочей с диспетчерами КС-2. Пока возился, ученые смылись из рубки.
— Управление за тобой, Воробей, — передаю бразды правления ИИ на весь полет до Черной Звезды. Рутина — по всей трассе нет ничего занимательного.
Расстегнув ремни, встал и потягиваюсь. Как приятно дома! Все-таки отвык я от земли, на борту корабля намного привычней. Похлопав по спинке кресла, даю напутствие ИИ на верный и безопасный курс, покидаю рубку.
За те десять минут, что я был занят с кораблем, научная экспедиция неплохо потрудилась в кают-компании. Стол заставили плотно, сами расселись и мне стул приготовили. Сажусь и замечаю одну странность — в красивые хрустальные фужеры (память о матери, стояли на нижней полочке в одном из шкафов) налита смесь, по цвету и легкому запаху похожая на яблочный сок. Недоуменно бросив взгляд по столу, понял — сок у всех. Заметив мой ищущий взгляд, Орлов изрек:
— На работе не пьем, — "хорошие вести", — и вы как член нашей экспедиции тоже не пьете.
— Я пилот, извозчик, везу вас туда и обратно! — пытаюсь отмахаться от высокой чести быть зачисленных хоть каким боком в эту экспедицию.
— Это не обсуждается, — ставит точку в моих радужных мечтах о бокальчике пива Террайн, достает с кармана запечатанную в фольгу сигару и бережно кладет ее на стол. Потом подхватывает стакан с соком, поднимает:
— За знакомство! — Чокаемся и пригубливаем.
Давно я так вкусно не ел. Не скажу, что постоянно сижу на диете, но и не ем в три горла. Для моей кухни многого не надо — овощи, мука, масло, специи. В итоге всегда есть хлеб, первое или второе и тарелочка салатика. Отличная еда! А ученые, видимо, занимаются очень тяжким трудом. Столько мясных, овощных, соленых блюд — на толпу, а не пять человек. Попугаю, кстати, даже хлебушка не накрошили — спокойно разгуливал по кромке стола с интересом наблюдая за едоками. Профессор, с хрустом обгладывая ножку курни, заинтересованно спросил:
— А вы, я вижу, мясное не едите?
— Не люблю.
Хмыкнув, Террайн продолжил:
— Бывали на Черной Звезде?
— Не доводилось.
— Тогда вам будет там очень интересно, — заключил профессор, отложил обглоданную косточку и, порывшись в тарелками с сочными кусочками курни, вытащил следующий.
— Что там интересного? Мертвая планета, вулканы, скачущие показатели электромагнитных полей, чудовищная радиация. Кстати, в НИИ мне так и не сообщили координаты станции, куда вас доставить.
— На орбите Черной Звезды нет станций. Исследовательская лаборатория находиться на планете.
Я поперхнулся соком. На планете! Вот зачем я им понадобился — защитное поле кипера отражает абсолютно все.
— Мы так не договаривались! — чувствую, эти ребята могут меня затащить если не в ад, то в преисподнюю точно!
— Вы так думаете, капитан? — ехидничает Террайн, — мне принести договор?
Я попался. В договоре было упоминание о сложных полетах — за особую плату. Так что хочешь или не хочешь, а везти придется. Чертов Вайсберг!
— И что вы будете делать на планете? Сидеть в корабле и носу за шлюз не высовывать? — подобная перспектива меня еще больше напугала. За полчаса знакомства с учеными уже хочу от них избавиться.
— Почему же сидеть? У нас там прекрасная база и километры исследований.
— Что значит километры исследований? — они что, на бумаге записи делают? Каменный век.
— Лабиринт, — прогудел Орлов.
— Какой такой лабиринт? — чувствую себя неуютно. Как и все загадочное, Черная Звезда меня когда-то очень сильно интересовала. Порывшись в Инфосети, выудил море информации, и если сказать кратко, она значила следующее: радиация, камень, вулканы и все. Ничего интересного.
— Не лабиринт, а Лабиринт, молодой человек, — ну да, намного понятней стало, — километры подземных туннелей.
— А, пещеры, — мне полегчало. Бывал я в разных пещерах на Элегии. Камень сверху, камень снизу, стены в потеках и прохлада. Мне мой корабль больше нравиться — прохлада, и никаких камней под ногами, на стенах, в полу и потолке.
— И как вы их исследовать будете? Или в них можно на кипере летать?
— Ножками исследовать будем, — улыбается Ниа. Прямо расстрел — основную беседу ведет сидящий напротив меня профессор, а Ниа и Орлов своими репликами постреливают с углов стола.
— Не заметил я в вашем оборудовании скафандров высокой защиты от радиации, — а они хохмачи. Вылезти под чудовищное излучение в легких космических скафандрах — это даже не глупость. Это верх идиотизма!
— Под землей нет радиации, — Эрл Террайн хорошо откушал, откинулся на спинку стула и задумчиво стал вертеть в руке сигару.
— Пещеры на глубине в пару тысяч километров что ли? — недоумеваю. Радиация всепроникающа.
— Пещеры в среднем на глубине ста метров под поверхностью. Есть и намного глубже — мы туда еще не добрались. Лабиринт поистине огромен.
— И вы хотите сказать, что на поверхности творится сущий ад, а на глубине сто метров можно бродить без всякой защиты? — хмыкнул я.
— И дышать — там есть воздух. Скафандры в пещерах не нужны.
Меня точно ученые держат за идиота. Рассказывают сказки, а про себя хихикают и насмехаются. Взяв бокал с соком, в задумчивости стал его изучать. К концу хорошего ужина, я бы точно уже допивал третий бокальчик пива, а сока едва осилил на половину. Что бы это значило? Сок хуже идет, или пиво так сделано, что прямо бежит?
— Спасибо за интересную лекцию. Я допускаю, что на Черной Звезде может быть бескрайняя система пещер, но что там есть пригодный для дыхания воздух, нет радиации и высоких температур — не верю. Это просто фантастика какая-то! — закончил пламенную речь и одни махом допил сок. Вкусный ужин!
— Все очень просто, капитан, — Террайн осторожно вскрыл обертку, отрезал кончик сигары, достал из бокового кармана пиджака коробку спичек и тут я очнулся.
— На борту курить нельзя!
— Капитан, включите панели регенераторов в расходы, я подпишу, — профессор чиркнул спичкой и, не спеша, стал раскуривать сигару, — как я уже сказал: все очень просто. На Черной Звезде огромные залежи анаптания.
— Анаптаний! — вскричал я и ужаснулся.
— Анаптаний, анаптаний, анаптаний... — стал наматывать круги по комнате Ворон.
Во что я вляпался?!
Глава 4
На следующие полчаса я просто выпал из реальности. Анаптаний, залежи анаптания... В человеческом галактическом содружестве этот металл стал самым ценным материалом. И свойства тут ни при чем, хотя они просто поразительные: анаптаний абсолютно не восприимчив ко всем видам излучений. Если на обшивку кипера нанести его тонким слоем, корабль станет практическим неуязвим и невидим; нанести на реактор — без всякой системы охлаждения при полной загрузке не будет перегреваться; наконец сделать кухонный нож — никогда не затупится, даже если алмазы резать. Ценность анаптания — невозможность добычи. Те некоторые кусочки, которые исследовались и выставлены в музеях Земли, были добыты с огромными финансовыми затратами и большими потерями техники и людей. И раз на Черной Звезде до сих пор не копается все население Элении — добывать его тоже невозможно. И судя по легкости, с которой меня посвятили в эту тайну, об этих залежах давно известно.
Когда Ниа убрала все со стола, а профессор Террайн предложил испить вкуснейшего и очень дорого кофе сорта "Вкус Богов", я все еще не совсем ориентировался в реальности. В мыслях, в темной и тесной норе, с проклятиями, тяжело дыша, в этот момент я пытался выдрать кусочек анаптания из стенки тоннеля и прикидывал, на какую сумму он потянет. Кусочек сопротивлялся, никак не желая поддаться моим потугам.
