Тернистая звезда (СИ) - "Anevka"

Террористов внутри в самом деле никаких не нашлось. Только хозяева коммерческих помещений, муж и жена, плюс пара подростков, родня какая-то. Документы у них в порядке оказались, да и секунд тутошний подтвердил – знает их, в самом деле здесь и живут, парнишка только не местный – одноклассник племяшки. Мордашка такая смазливая, а школьная форма такая пижонская, что сразу понятно – никакой он не террорист. Личность мальчишки подтвердили в госпитале, куда избитого хозяина повезли, у него там полис имелся, так что всю компанию пришлось отпустить.

А там и священник вышел, за ручку с барышней в бальном платье. И сердце радостно ёкнуло: по описанию барышня точно подходила под портрет террористки с фаерболлами. Но, увы, картинно каяться после общения с Проповедником злоумышленница не торопилась, хотя и покорно плелась за священником, скромно потупив глазки. Только у лежащих на земле тел остановилась, потянула провожатого за руку.

Тот оглянулся, а потом мельком мазнул по трибуну взглядом. И тот до глубины души пожалел, что кинул жмуриков валяться просто так, на дорожном покрытии. Н-да… неловко вышло. Надо прикрыть их всё-таки было. Хоть тряпьём каким. Нет, будь это колонисты, он бы, конечно, сразу подумал, но…

– Их всё-таки двое, – печально сказала Астер, останавливаясь на полпути к мобилю Арга.

Джегг едва не выругался вслух, и мысленно пожелал трибуну много нехорошего. Просил же болвана: отогнать грузовик и позаботиться о телах. Разве это называется позаботиться?

– Это не твоя вина, – проникновенно сказал Джегг, обнимая любимую за плечи. Сколько раз он то же самое говорил самому себе? Так ни разу и не удалось до конца поверить. – Они сделали свой выбор. И он привёл их, куда привёл.

Астер окинула его таким взглядом, что в памяти моментально всплыл Оле. Джегг едва удержался, чтоб не произнести фразу белого священника с его характерными интонациями и задвоениями: «А ты подумал, что было бы с теми, другими-теми, подумал, Джегг? Подумай-подумай! Что было бы, если б ты не встал у зла на пути? Хорошо было бы? Не слишком ли высокая цена за радость стоять в стороне и никуда не лезть? Ты смог бы такую заплатить за спокойный сон, Джегг? А, заплатив, смог бы спокойно спать? Смог бы?»

– Ты выбирала между теми, кого нужно остановить, и теми, кого нужно защищать. И выбрала правильно, – отчеканил Джегг. Надеялся, что вышло убедительно.

– Нет, – покачала головой Астер. – Я не выбирала. Времени не было. Я просто действовала. Я почти всегда сначала делаю, а потом уже думаю.

– Астер…

Джеггу столько хотелось ей сказать! Про то, как он её понимает, что чувствовал то же самое, но она не должна, потому что… потому что она… идеальна? Священна? Его свет, его путеводная звезда, его любовь, его богиня!

Нет, вслух такое точно не стоит произносить. Астер накал патетики не оценит.

Поэтому он молчал.

А девушка присела на корточки перед двумя мёртвыми мужчинами и закрыла им глаза. Лицо её сделалось сосредоточенным и таким серьёзным, каким, пожалуй, Джегг его прежде ни разу не видел. Даже когда они драпали прочь от Эйнхерии с пёстрой флотилией на хвосте, губы Астер складывались в азартную улыбку. Но сейчас они плотно сжаты, а уголки опущены вниз.

– Быть может, они были не самые хорошие люди. Но кого-то они любили. А кто-то любил их. И теперь… смерть заплатила все их долги, Джегг. Ты замечал, что смерть обнуляет все счета?

– Это так, – глухо подтвердил чёрный священник.

Каким бы чудовищем не был человек при жизни, смерть преображала отношение к нему. Ненависть уходила. Должно быть, потому те, кого Проповедник не был способен простить живыми, всегда умирали. И тогда он их всё-таки отпускал. Не прощал, нет. Но отпускал. Он ощущал это как обрыв натянутой нити, один из концов которой крепился где-то у него в груди. После этого обычно накрывало волной осознания собственного несовершенства и вины перед миром.

Но корабельный инженер «Гибралтара» профессиональной деформацией чёрного священника не тяготилась. Всё ещё печальная, она наблюдала, как пара легионеров грузят, наконец, покойников на носилки и утаскивают ко второму медицинскому мобилю.

Джегг снова взял Астер за руку. Прислушался к ощущениям, напрягая эмпатическую связь настолько, насколько вообще умел.

Ей было грустно и тревожно, но бездна отчаяния, затягивавшая священника после проповедей, для Астер не открывалась. Напротив, на втором плане эмоций Джегг уловил… нежность. Ей было приятно, что он её обнимал! Она испытывала благодарность за то, что он говорил!

– Пойдём, – очень тихо, словно боялся спугнуть дикого зверька, позвал Джегг и потянул Астер за собой. Бережно, как будто она была не желающим возвращаться с прогулки оцелотом.

Девушка не сопротивлялась и пошла следом, сжимая его ладонь своей.

Просто волшебно!

***

– Мелкая, ты меня напугала! Я уж думал, тебя там попортили!

Сегой подкинул субтильную Астер в воздух и тут же поймал, как ребёнка.

– Я сама кого хочешь попорчу! – слабо улыбнулась инженер «Гибралтара» в неубедительной попытке изобразить веселье: бурные проявления чувств белого священника всегда её несколько смущали.

Но ничего не поделаешь – чем сильнее форс-мажор, тем фамильярнее становится Сегой. Астер относилась к чудачествам белого священника с пониманием, так что без проблем терпела как обращение «мелкая», так и более экстравагантные формы его заботы.

Вот только чёрный священник смотрел на эту цену несколько под другим углом.

Астер обняла богатырски сложённого белого священника, упираясь носом куда-то ненамного выше пупка. Горячо и болезненно, как химический ожог, раззуделась ревность: Джегг напоминал себе, что Сегой с Астер знакомы давно, что через многое вместе прошли, что это как у них со Стелией, как…

Очень сложно себя убедить, если кожей ощущаешь такое взаимопонимание, как у этих двоих. У Джегга со Стелией такого никогда не было. У него ни с кем такого никогда не было. И теперь, когда пример перед глазами, так близко, особенно хотелось. Чтоб Астер, вот так, оправдываясь, говорила не Сегою, а ему:

– Да ну, нашёл, из-за чего беспокоиться, как будто не знаешь: я мимо хорошей заварушки пройти не могу.

Белый священник схватил её пальцами за нос и слегка потряс, выражая негодование.

– Задолбала ты одна по злачным местам шляться! Я тебе сколько раз говорил? Сто? Или тысячу? Хоть бы робота своего бешеного взяла, если уж наша компания тебе так осточертела за рейс!

– Амоку за пределы транзитной зоны нельзя, – прогундосила инженер, безуспешно пытаясь вырваться. – На этой планете искусственный разум под запретом.

– Так чего ты здесь тогда, а не в доки бросилась милого защищать?

Сегой, наконец, оставил в покое нос Астер и теперь разглядывал её с некоторой досадой.

– Да он сам справляется, – пробубнила девушка, прикрывая ладошками нижнюю часть лица. – Я связывалась с кораблём, там всё…

Астер прервала фразу на полуслове – отвлекла новая мысль.

– А как вы меня нашли, кстати? Интерсеть лагает же до сих пор.

– Чёрный сказал, ты здесь будешь… – Сегой недовольно покосился на Джегга. Его тоже несколько задело, что пассажир, присоединившийся к «Гибралтару» относительно недавно, лучше предсказал, куда направится сбежавшая с бала Астер. Сам-то Сегой хотел как раз доки проверить. – Что, памятное местечко?

– Я тут платье купила, – Астер задумчиво поправила порванный рукав. – Точнее…

Она хотела сказать, «Джегг его мне купил», но Сегой явно не тот человек, кого стоит в такие подробности посвящать, поэтому завершила фразу она по-другому:

– …Я сюда груз сдавала. Те контейнеры, что мы из системы Новой Реальности везли.

– Уважаю твой педантизм, но отгруженный груз уже не наша забота!

– Закрыли тему, Сегой, – девушка села на заднее сидение, рядом с чёрным священником. Мимолётно задумалась о судьбе другого мобиля, того, что довёз её сюда вместе с подростками.

Потом. Всё потом.