Пётр Моршанцев - Эхо вторжения
Теперь Николай знал, что проигранный пришельцами вариант жесткого вторжения, с самого начала не планировался. И включился лишь из-за мелкого сбоя, произошедшего в результате столкновения дисколета с космическим «шатлом» янкесов, еще в той, родной ему реальности.
Преторианцами свою команду обозвал сам Дымогарев, с детства уважающий историю Римской Империи. Многое из существовавших там порядков ему нрави-лось. Нравилась дисциплина, слаженность легионов и бесспорная мощь армии, для того времени, естественно. Но многое из традиций ушедшей эпохи он считал нелишним возродить и использовать и в настоящее время. Конечно, рабство, присущее тем временам, и являющееся их экономической основой, он восстанавливать не собирался.
Еще Дымогарев уважал самураев, но не слепо. Ему нравились многие постулаты кодекса Хакакурэ-Бусидо, основанные на чести, верности и презрения к смерти. Именно этих качеств, по мнению Дымогарева, не хватало офицерам, да и не только офицерам современной армии.
Одним из развлечений Василия теперь, когда «браслеты», злополучные или благополучные, как на это посмотреть с субъективной точки зрения, не позволяли ему тратить свое время на как-то теперь и ненужные спиртосодержащие возлияния, были наброски устава новой армии, императорской армии, такой, какой он мечтал ее видеть. Здесь был и кодекс чести офицера и солдата, методы воспитания патриотизма и многое, многое другое, относящееся к данной тематике. Пока это было для него своеобразной интеллектуальной игрой, которой он отдавался с ранее не присущим ему пылом.
А вот для роты Мезенцева, по-существу пехотинцев, внутри дисколета занятий было маловато. Под импровизированную казарму использовали один из оказавшихся пустынным, ангаров. И так как, первейшее правило для солдата было то, чтобы он был постоянно занят и лучше всего боевой подготовкой, условий для такого препровождения времени здесь было маловато, перед Мезенцевым стала проблема, как обеспечить такую занятость. Тем более, что даже на хозяйственные работы здесь можно было не отвлекаться. Даже полы «драить» не было никакой необходимости. Автоматика дисколета осуществляла это не в пример лучше, причем незаметно для глаза и чистота наводилась практически стерильная. Определенные виды энергосиловых полей, генерируемых кибернетическими микроскопическими уборщиками, путем трансмутации перерабатывали любую грязь на всех покрытиях помещений, особенно на полу. При этом выделяемая энергия пополняла энергетические запасы дисколета и прочие, необходимые для его функционирования, нужды.
Однажды Дымогарев был вне себя от расстройства, когда в гостиной — так назвали комнату с панорамным окном-экраном, он оставил на полу под столиком почти полный «пузырь» водки «Столичная», и когда потом не обнаружил на месте, подумал, что кто-то его у него стащил, видимо «плохо лежала». Но Николай ему объяснил, что оставшиеся на полу посторонние предметы, для «уборщиков» автоматически переходят в разряд мусора и перерабатываются на составные элементы. Он даже продемонстрировал Василию, как таким же образом оставленная бутылка, пустая правда, на глазах исчезла, поглощенная ворсистым покрытием пола.
— Так эта зараза и меня сожрет, если я пьяненький до кровати не доползу? — Возмутился Василий.
— Нет! На человека эта автоматика так не реагирует, вот разве ты будешь трупом!? — Ухмыльнулся Николай. — Или «скушает» на тебе часть одежды, где-нибудь пониже спины, например!
— Вот еще! Ходить потом с голой задницей? Да, тут надо держать ушки на ма-кушке, а глаза на затылке! А если я буду мертвецки пьяным? Эта техника меня тоже «переварит»? — Не уставал возмущаться Дымогарев, но уже больше по инерции и не на полном серьезе.
— Можешь не волноваться! Жив будешь! — Рассмеялся Николай. Он подробно объяснил Василию механизм действия данного феномена, «вспомнив» это объяснение, в очередной раз почерпнутое из «бездонных» кладовых своей памяти, как только в этом появилась необходимость.
Занятие «орлам» Мезенцева придумал также Дымогарев. Николай не переставал удивляться и восхищаться разносторонностью знаний и умений Василия и благодарил случай, по-своему, даже и трагический, который их познакомил и свел в одну команду. Раньше рота Мезенцева относилась к внутренним войскам, которые в отличие от строевых частей, комплектовались молодежью, не совсем физически здоровой. Теперь же, после «возрождения», таких ограничений, препятствующим полной боевой нагрузке у солдат не было, и Дымогарев взялся обучать их основам «русского боя». Был когда-то такой стиль борьбы, в котором в совершенстве владели отряды, так называемых, «пластунов», в армии Российской Империи. Никакие «каратэ» и «дзюдо» рядом с ними «не лежали», а если и лежали, то хладными трупами. Жаль, что техника этой борьбы была почти утеряна вместе с истребленным за годы революций офицерским составом. Дымогарев знал ее только отчасти, самого его научил старшина сверхсрочник, в морском училище.
В то время, еще курсант, Василий Дымогарев, однажды в свободное от занятий время, увидел этого старшину, в одиночестве тренирующегося в спортивном зале. Телодвижения его показались Василию довольно странными и в то же время в чем-то узнаваемыми, такие он видел и в «самбо» и в «каратэ» и еще где-то. Это он после узнал, что «пластуны» почти не напрягаясь, могли противостоять в 1905 году элитным подразделениям японской армии с их излюбленным «каратэ».
Старшина, видя заинтересованность Василия, согласился обучать и его. От старшины Дымогарев набрался боевой премудрости, которая его впоследствии не раз выручала и помогала в службе, хотя и была бледным подобием того, что когда-то было в русской армии. Самого старшину обучил его дед, а того отец, когда-то служивший в батальоне «пластунов», и случайно уцелевший от энкавэдэшных «чисток», но не сумевший в полной мере передать свое искусство потомкам. Но и того, что дошло до настоящих времен вполне хватало, чтобы умеющий боец мог так построить поединок, что его противник был не в состоянии предугадать, каким приемом тот может воспользоваться в следующий момент.
Вот этому Дымогарев и взялся обучать солдат Мезенцева, пытаясь выковать из них роту войск специального назначения. Тем более, добавляя долю иронии в свои размышления, посмеиваясь про себя, думал Василий, приступая к этой задаче: «Новая российская армия», — зародышем которой он сейчас занимался — «должна быть лучшей и самой сильной в мире и тем более в Солнечной системе и за ее пределами!»
13
Времени нужно много
Чтоб до конца пройти
Дарованную дорогу
И не сбиться с пути
И. ТальковВ высокогорной долине северо-восточных отрогов Гиндукуша, на одной из пустынных территорий Афганистана, с применением странноватой для обычного наблюдателя строительной техники, представляющей собой мелких черепахообразных киберов, ползающих, словно тараканы по строительным площадкам, невероятно быстро, по сравнению с привычной строительной техникой земного происхождения, развернулось грандиозное строительство. Киберы, выравнивая скальный грунт, врезались в каменистые склоны, не оставляли за собой даже мелких обломков, пожирая их словно сахар. В их ненасытных утробах любая материя расщеплялась на составные элементы, из которых часть шла на подзарядку энергоаккумуляторов самих машин, а из излишков по заданию управляющего центра методом трансмутации «выпекались» брикеты чистых металлов, оставляемых «черепашками» по пути их следования. Брикеты подбирались другим видом машин, внешним видом напоминающие примитивные металлические параллелепипеды, размером метр на два по основ-ным граням. Этот второй эшелон инопланетной техники проворно складировал брикеты чистых металлов в нескольких подземных ангарах, связанных просторными туннелями с конверторным цехом, находящимся в еще более глубоких горных толщах. Металлоплавильный цех являлся лишь малой долей гигантского производственного комбината, универсального назначения.
«Черепашки» словно кроты или мыши в головке сыра, прокладывая тоннели подземного города. Особым видом излучения, перестраивающим поверхностную структуру горных пород, укреплялись стены тоннелей, превращая их покрытие в практически неуничтожимую техническими военными достижениями земного человечества, броню. Строящемуся подземному городу промышленного назначения могли позавидовать все подземные военные заводы третьего рейха фашистской Германии, вместе взятые.
Город не нуждался в энергии благодаря построенному в долине гигантскому комплексу аэропорта, взлетное поле которого своей поверхностью аккумулировало как солнечную энергию, так и черпало энергию от естественных температурных перепадов в течение дня и ночи. В такой дополнительной накопительной системе, можно сказать, необходимости не было, так как несколько энерговодов прони-зывали земную кору и питали энергетический центр подземного анклава, преобразующий тепло раскаленной магмы в другие виды энергии, но старинная русская привычка, усугубленная дефицитами советской эпохи, сказалась и здесь. Сработал принцип «запас карман не тянет». Хватило бы и «шунтов» от магмы да строительные «киберы-черепашки» по мере накопления энергии в процессе своей работы, также «сливали» излишки таких запасов в тот же единый энергоцентр. Работы проводились по земным меркам с немыслимой скоростью. Уже через два месяца после начала горные массивы в долине были изрыты как головка сыра мышами, но трубчатые стены тоннелей только укрепляли горы своим силовым каркасом. К концу третьего месяца выстроенная структура уже могла полностью функционировать.
