Гедеон - Зазеркалье войны (СИ)
Ракша молча кивнула, сняла перчатки, бросила те рядом со шлемом и тоже начала ворошить угли валявшейся рядом палкой.
— Может лучше в спидер кинуть? — Грэм кивнул на валяющиеся в траве элементы обмундирования. — А то угнездятся местные насекомые, будешь их из бескара выковыривать.
— Да, — поразмыслив, согласилась Ракша. — Лучше перестраховаться.
Она оставила угли в покое, стянула заодно и ботинки, отправив те следом за прочим вещам, и только собралась вставать, как Нэйв махнул рукой, мол — сиди, сам закину. Капитан не знал, что совсем недавно броня его собеседницы долгое время подвергалась интенсивному воздействию феромонов и теперь её покрывал невидимый глазу слой убойных биохимических соединений. Не знал он и того, что при соприкосновении с незащищённой кожей феромоны проникали в организмы контрразведчика и мандалорки. Пусть и в небольших дозах, но регулярно, постепенно накапливаясь, увеличивая концентрацию. Эта особенность местной биохимии не упоминалась ни в туристических справочниках, ни в специализированной литературе. Корона заботилась об этом с особым тщанием.
Ничего не подозревающие сепаратисты даже при соблюдении всех требований безопасности день за днём получали свою дозу возбуждающих веществ, исподволь меняющих направление мыслей. Так что Ракша и Грэм беспечно сидели, глядя на костёр и предавая друг другу бутылку, тоже попавшую в комендатуру с одной из вечеринок. На стекле осело такое количество феромонов, что с каждым касанием симпатия, помноженная на молодость и долгое воздержание, заставляли всё больше вскипать кровь.
Ощутив себя неловко из-за весьма откровенных мыслей, Нэйв вскочил со своего места и принялся укладывать мясо на сетку.
— Сейчас первую партию заправим…Радж рецепт посоветовал, — поделился он. — Всё же везучие вы на своём Мандалоре: народу мало, природа шикарная, куда на отдых захотел — туда и сдёрнул… Захотел в лес — вот он, озеро — да пожалуйста! Не то что у нас на Джабииме: если не ливни и грязь непролазная, то пекло похлеще Татуина. Но зато полные прерии красной глины, гончарам всей Галактики на сто лет вперёд хватит, и ещё на столько же останется.
Мандалорка лениво улеглась на траву, закинула руки за голову и уставилась в небо, то ли пытаясь представить родину джабиимца, то ли борясь с собственными желаниями.
— Ты потому на передовую подался? — шутливо поинтересовалась она. — За государственный счёт посмотреть мир и выбрать места для отдыха?
— А заодно и спасти свой зад, — Нэйв приспособил сетку над углями.
Выпитое вино, общая расслабленность и полученная доза феромонов расположили Нэйва к откровенности.
— Ибо кубло я там разворошил не слабо, — с ноткой заслуженной гордости признался он. — Как раз благодаря борделю… Даже не берусь представить, что сейчас в кулуарах нашего Совета Конфедерации творится, — и контрразведчик хихикнул, словно нашкодивший мальчишка. — Так что по головке меня там вряд ли бы погладили, имей я дурость и дальше оставаться в своём кабинете.
Ракша скосилась на него со всё возрастающим интересом:
— Ты что, накрыл бардак прямо в стенах Совета?
— Образно говоря — да, — Грэм вновь уселся, неосознанно выбрав место поближе к мандалорке. Приняв бутылку, он сделал глоток и принялся рассказывать:
— Вкратце если: когда я вёл своё первое дело, то вытянул одну интересную зацепку на станцию-бордель в нейтральном пространстве. Тогда мне настучали по рукам, намекнув, что не с моим рылом лезть в такие дела, в которых замешаны сильные мира сего. Приказали удалить все данные по этому материалу, посулив взамен все мыслимые блага. Это вот… — он протянул руку к лежащему рядом кителю и постучал согнутым пальцем по капитанским «шпалам» на воротнике, — … был аванс тех благ. Ну и замели кое-кого из тех, кого уже было не скрыть. Может, слышала про скандал с запчастями для флота и сенатора-педофила? Ну вот это один из тех отданных на съедение.
Ракша, в начале разговора лениво поглядывающая на него из-под полуприкрытых век, теперь смотрела во все глаза, ожидая продолжения истории.
— А я… дурак, наверное — всё за правдой гонюсь, — вздохнул Нэйв. — Собрал материал, нашёл тех, кому удалось вырваться из того ада, что на станции-борделе творился. Они мне и помогли туда пробраться. Такого там навидался… — Грэма ощутимо передёрнуло от воспоминаний. — Хозяин тех борделей тайно вёл записи утех своей клиентуры. Видно собирал компромат на чёрный день. Ну, мы его архив и умыкнули. А потом я всё это просто слил в новостные каналы. Во все, до которых дотянулся. И когда дерьмо забурлило — живенько свалил на передовую.
О том, что своим помощницам в этом деле он отплатил чёрной неблагодарностью, Грэм упоминать не стал. Вспоминать этот эпизод своей жизни он не любил до сих пор, хотя особой вины за содеянное не испытывал.
— Вот такой вот я дурак… — пробормотал он, сделал ещё глоток и вернул бутылку мандалорке. — Теперь можешь смеяться.
Вопреки его опасениям Ракша восхищённо присвистнула:
— Это ж надо, одним сапогом умудриться дать хорошего пинка сразу куче богатых ублюдков при власти!
Она подняла бутылку в салюте и провозгласила:
— Ты мой герой, маленький босс!
— Даже с учётом перекладывания листов флимси и контроля за какающими рупинами? — прищурился Нэйв, приятно тронутый реакцией мандалорки.
Неясная симпатия, которую он испытывал к Ракше, стремительно оформлялась в нечто большее, и Грэм не знал, что с этим делать. Смущённо отвернувшись, он не глядя протянул руку за выпивкой, и в какой-то миг их пальцы соприкоснулись. Нэйва словно ударило током, и он, бормоча что-то про подгорающее мясо, метнулся было к костру, но был пойман за запястье сильными пальцами мандалорки.
— Даже с учётом того, что ты объявишь мне выговор за нарушение субординации, — весело ухмыльнулась та и рывком отправила не особенно сопротивлявшегося Грэма на траву.
Несколько часов спустя Нэйв смотрел на погасший костёр, над которым остывали крохотные угольки, некогда бывшие сочными кусочками мяса. Перед его внутренним взором появлялись то видения страстных поцелуев и прекрасного обнажённого тела, то картина прощания с Ракшей.
«— Расскажешь кому — пристрелю,» — сумрачно пообещала ему одевающаяся мандалорка, после чего умчалась на своём спидере, оставив Нэйва в некотором замешательстве.
И вот теперь Грэм сидел в одиночестве, таращась на останки несостоявшегося жаркого и судорожно размышляя, как быть дальше. И лишь когда огненный шар Зела опустился к самому горизонту, контрразведчик пришёл к самому простому и очевидному решению: время всё расставит по своим местам.
— Любовь — любовью, а режим питания нарушать нельзя, — подвёл итог своим переживаниям Нэйв и, стряхнув с решётки угольки, принялся готовить себе ужин из уцелевшего в котелке мяса.
Рам вернулся в мэрию в полдень, пребывая в скверном расположении духа. Очередное совещание у генерала затянулось непозволительно долго, вдобавок ситхов Слизняк возомнил себя гением военного дела и вставлял своё ди'кутское мнение куда попало, причём с таким видом, словно поучал неразумных курсантов. Костас удивился выдержке Брора — будь на месте подполковника сам мандалорец, нейм уже на второй своей фразе выслушал бы в ответ шедевры мандалорской устной классики.
Остановив спидер у входа, Рам проскочил мимо часовых, отмахнулся от сунувшегося с докладом дежурного, содрал с головы шлем… и обалдело уставился сквозь открытую дверь комнаты отдыха на весело смеющуюся Илайри, сидевшую на коленках у помощника дежурного.
— Илайри! — наконец смог выдавить он нечто похожее на строгий оклик. — Вы что тут делаете?
Зелтронка неохотно оторвала взгляд от своего кавалера и несколько удивлённо посмотрела на Рама.
— А на что это похоже? — она без всякого стеснения потёрлась о щёку мужчины и коснулась её губами. — У меня свидание.
Майор издал шипение, какое издает пробитый гравибольный мяч, и, сдерживаясь, чтобы не рявкнуть во всю мощь своих лёгких, прорычал:
— Какое, к ситху, свидание? В комендатуре?! Помдеж, а ты не охренел ли?
— А у меня время отдыха, сэр, — спокойно пожал плечами помдеж, не глядя на командира. — Не беспокойтесь, сэр, я помню свои обязанности.
— А я не мешаю никому, — безмятежно добавила Илайри.
Возразить было нечего — парочка сидела в комнате отдыха, помдеж был раздет в пределах дозволенного, дежурный выполнял обязанности без нареканий.
— А Арора дома? — задал дурацкий вопрос Рам, выбитый из седла спокойствием нарушителей порядка.
— В кабинете, — зелтронка махнула разноцветной шевелюрой куда-то вверх, — Принесла вам обед.
На этом она посчитала свой долг гостеприимства выполненным по отношению к Раму и сосредоточила всё внимание на расслабленно улыбающемся кавалере.
