Эрик Ниланд - Первый удар
«Восхождение правосудия» подлетело к базе.
Флагман врезался в стыковочное кольцо, сминая его броню, и продолжал еще какое-то время двигаться дальше, пока его носовая часть окончательно не застряла в корпусе «Непреклонного пастыря».
На несколько секунд изображение на центральном дисплее «Геттисбурга» забилось помехами, но затем медленно восстановилось. Картинка сильно дрожала, но спартанцы увидели, как адмирал поднимается на ноги. Из глубокой ссадины, протянувшейся от виска до края туб, сочилась кровь. Лейтенант Хаверсон тоже заставил себя встать. Его рука выгнулась под неестественным углом.
— Передать сообщение на всю систему, — прорычал Уиткомб.
— Слушаюсь, сэр, — откликнулся Хаверсон и, пошатываясь, активировал связь.
— Идите же сюда, могучие ковенантские воины! — закричал адмирал. — Мы здесь, в самой гуще вашего флота. И у нас одна из ваших священных погремушек. — Он щелкнул ногтем по голограмме кристалла, и та откликнулась тихим звоном, словно и в самом деле была настоящей. — Так идите и попытайтесь ее отнять!
Уиткомб вновь рассмеялся.
Сотни кораблей приближались к ним со всех сторон. К пробоинам в корпусе флагмана протянулись абордажные тросы и лучи гравитационных лифтов. Тысяча десантных челноков и тьмы воинов элиты, перемещающихся на реактивных ранцах, заслонили собой «Восхождение правосудия».
Мастер-Шеф сверился с часами. 0:27 до взрыва.
На поверхности одного из десятикилометровых пузырей, образующих базу ковенантов, начали появляться красноватые пятна. То, что творилось в реакторном отсеке, уже невозможно было скрыть.
— Линда, отведи нас как можно дальше, — приказал Джон. — Оставайся в лунной тени. Направь в двигатели все имеющиеся у нас энергетические резервы.
— Хорошо, Шеф, — ответила спартанка. — Носовые ускорители позволяют получить одну треть от эталонной скорости. Курс один-восемь-ноль.
— Кортана, — спросил Сто семнадцатый, — мы можем перейти в пространство скольжения?
— Я уже почти завершила расчеты, — отозвался ИИ, сосредоточенно прикусив губу. — Накопители заряжены на восемьдесят процентов. Провожу последние вычисления. Скоро все будет готово.
На экране было видно, как адмирал разворачивается на пятках и смотрит в направлении люка, ведущего на мостик. Кто-то с другой стороны пытался разрезать массивную дверь при помощи сварочного аппарата, и во все стороны летели искры.
— Мастер-Шеф, мне хотелось бы отдать последний приказ.
— Я вас слушаю, сэр, — отозвался Джон.
— Останься и проверь, какой урон нам удастся нанести всей этой своре. Ни при каких обстоятельствах не вступайте в бой. Вы обладаете важными разведданными, и ваша задача — доставить их на Землю.
— Слушаюсь, сэр.
— И еще… послушай меня, сынок. Помнишь, я рассказывал тебе про сражение за форт Аламо? Как тебе уже известно, все его отважные защитники погибли. Они знали, что шансы говорят не в их пользу, но остались и нанесли противнику серьезный урон. — Адмирал заскрипел зубами от боли. — И то, что произошло тогда, и то, что происходит сегодня, — это только тактическое поражение в одном бою, ведущее к славной стратегической победе. В тот день техасцы заставили своих врагов бояться. Даже небольшая горстка хороших, готовых к драке солдат способна очень многое изменить.
— Я понимаю, сэр.
В памяти Джона всплыли все те, кто «очень многое изменил» прямо у него на глазах. Сэм. Джеймс, Старший инструктор Мендез. Капитан Кейз. Многочисленные десантники, погибшие на Гало. Теперь в этом списке появились еще два имени: Уиткомб и Хаверсон.
Люк с грохотом обрушился на палубу «Восхождения правосудия». В коридоре за ним маячили силуэты многих десятков воинов элиты, размахивающих сверкающими энергетическими мечами. Уиткомб дал по ним очередь из автомата.
Центральный экран вновь забил белый шум.
Джон еще несколько секунд ждал, надеясь в последний раз увидеть адмирала и лейтенанта, но изображение больше не возвращалось.
На боковом дисплее возник видеоряд, поступающий от «Клариона». Двести крупных кораблей собрались в плотное облако возле «Непреклонного пастыря». Еще примерно столько же кружило чуть в отдалении. Они чем-то напоминали строение спиралевидной галактики в миниатюре, и в самом ее центре готовилась взорваться сверхновая звезда.
Одна из раздутых капель вражеской базы стремительно меняла цвета — красный, оранжевый и, практически без перехода, синевато-белый. Из разломов в обшивке ударили плазменные протуберанцы. По «Непреклонному пастырю» прокатилась цепная волна взрывов, закончившаяся возле центрального сочленения и разломившая военную станцию пополам. Во все стороны полетели фрагменты обшивки, заполыхали молнии.
А через секунду исполинское судно превратилось в кипящее облако неистового плазменного огня, дыма и электромагнитных разрядов, поглотившее все те корабли, что штурмовали сейчас «Восхождение правосудия». Ковенантские крейсера мгновенно вспыхивали и в прямом смысле обращались в пар.
Туча раскаленного, все еще находящегося под немыслимым давлением газа расширялась, настигая те суда, что кружили чуть дальше; серебряные коконы энергетических щитов лопались, словно мыльные пузыри, плавились слои мощной брони, выгорали внутренние палубы.
Несколько секунд спустя пламя начало угасать, но во все стороны, оставляя за собой огненный шлейф, продолжали разлетаться обломки, врезаясь в корабли, оказавшиеся дальше всех от эпицентра.
— Немедленно отвести дрон в тень луны, — приказал Джон.
— Слушаюсь, Шеф, — ответил Уилл. — Сигнал передан.
Еще несколько секунд на боковом экране была видна все расширяющаяся буря кипящего металла, а затем обзор заслонила покрытая оспинами поверхность луны.
— Кортана, «Геттисбург» готов совершить прыжок? — спросил Шеф.
— Генераторы полностью заряжены, сэр. Жду только приказа.
— Постой. — Джон на минуту задумался. Никто не осмелился прерывать его молчание. — Уилл, выведи разведывательный дрон на прежнюю позицию.
— Есть, Шеф.
Лунные пейзажи вновь сменились чернотой космоса. От боевой базы ковенантов и могучего флота практически ничего не осталось — только дым, сверкающие облака жидкого металла и пепел.
Нескольким вражеским кораблям все-таки удалось уцелеть. Но одни из них едва шевелились, отползая от места трагедии, а другие и вовсе безжизненно дрейфовали. Взрыв пережило не более дюжины кораблей от первоначальных пяти сотен.
— Славная стратегическая победа, — прошептал Джон, вспоминая последние слова адмирала Уиткомба. — Кортана, уводи нас отсюда.
Мастер-Шеф стоял на мостике «Геттисбурга» и наблюдал за тем, как звезды расплываются, сменяясь непроницаемой чернотой пространства скольжения.
Покинув поле битвы, развернувшейся возле «Непреклонного пастыря», они совершили прыжок, вышли в нормальное пространство и осмотрелись. Затем Кортана рассчитала новый курс. Теперь они наконец могли направиться к Земле. Несмотря на то что у них имелись ошеломляющие доказательства того, что ковенанты и так уже знают ее координаты, слово «ошеломляющие» не значило, что им стопроцентно поверят. Протокол Коула пока продолжал действовать.
— Переход в пространство скольжения осуществлен успешно, — доложила Кортана. — Расчетное время прибытия составляет двадцать пять часов.
Крошечная голограмма продолжала неотрывно разглядывать Сто семнадцатого, мрачно хмуря тонкие брови.
— Ты хотела еще что-то сказать? — спросил он.
Взгляд ИИ стал еще более тяжелым. Он вздохнул и сложил руки на груди.
— Просто все думаю о той копии своих программ вторжения. — Голограмма из голубой стала ультрамариновой. — Я просмотрела твой отчет об операции. Конечно, большую часть нарушений спровоцировало создание дополнительных копий, но ведь каждая из них в основе своей несла черты моего персонального программного кода. Я очень надеюсь, что это не признак… моей собственной нестабильности.
Кортана явно была на грани. Порой она настолько погружалась в какие-то свои мысли, что не могла потом назвать даже точное время. Впрочем, в последние недели всем им серьезно досталось. И, несмотря на какие-то мелкие недостатки, действия Кортаны казались спартанцу вполне осмысленными и логичными.
— Без тебя бы нам не выжить, — сказал Джон. — Так что твой программный код ничем не хуже нашего.
На секунду голограмма порозовела, а потом вновь остыла до воздушно-голубого оттенка.
— Меня подводят слуховые системы или это и в самом деле был комплимент?
— Продолжай отслеживать аномалии в пространстве скольжения, — велел Мастер-Шеф, проигнорировав ее вопрос.
Он подошел к трем обзорным дисплеям и устремил взгляд в черноту. Ему сейчас хотелось побыть в одиночестве, не видеть ничего и никого и выполнить наконец то дело, которого он так страшился.
