Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
Я с нетерпением ждал завершения навигационных проверок. Вместе с пилотом Хейнцем курс вычисляли мистер Шантир и Алекс, поэтому не было необходимости проверять расчеты, и тем не менее я это сделал. Оказалось, что все в порядке, я отдал приказ машинному отделению войти в синтез.
В тот вечер в люк моей каюты постучали. Это оказался Филип Таер. Он вытянулся по стойке «смирно» и во весь рот улыбался:
– Извините за беспокойство, сэр, с вами хочет поговорить пассажир. Мистер Трэдвел. – Пассажиры могли пройти на офицерскую половину только в сопровождении членов экипажа или же поговорить со мной в столовой.
– Скажите ему, пусть запишет… Ну да ладно. – Я, конечно, мог отказаться от встречи. Еще одна тирада мистера Трэдвела по поводу его дочери была лишь заслуженной карой за то, что я столь поспешно зачислил ее на службу, – Проводите его.
Гардемарин отдал честь, повернулся на каблуках и ушел строевым шагом. Раздражение мое росло. Я мерил шагами каюту, опасаясь очередных упреков.
– Войдите, – откликнулся я на стук в дверь. Мистер Таер посторонился, и в каюту нерешительно вошел Рейф Трэдвел.
– Ах, это вы. А я-то думал… – Я сделал знак Филипу удалиться.
Долговязый тринадцатилетний подросток вежливо улыбнулся:
– Спасибо за аудиенцию, сэр.
– Рад тебя видеть. Хочешь спросить о сестре?
– Нет, сэр.
Я молча ждал. Он стоял, вытянув руки по швам.
– Я хочу поступить на службу, командир Сифорт.
Я онемел:
– Что? Поступить на службу?
– Да, сэр. Кадетом. – Он бросил взгляд на меня и быстро добавил: – Я раздумал остаться с родителями. Не знаю только, нужны ли вам сейчас гардемарины. Я хочу еще немного побыть вместе с сестрой. Просто не верится, как много дал ей Военно-Космический Флот.
Я ушам своим не верил. Если мальчишка издевается надо мной, я положу его на бочку, будь он военный или гражданский.
– Я действительно так думаю, сэр. Она всегда зависела от меня, а теперь разговаривает со мной как взрослая! И всегда занята. Мне кажется, что она теперь на целых три года старше меня.
– А как ваши родители?
– Мы с Паулой выросли в яслях, сэр, общественных яслях в Арканзасе. Мы очень мало времени проводили вместе. Они забрали нас оттуда, когда решили эмигрировать. Они и без нас обойдутся.
– По их поведению этого не скажешь.
Он улыбнулся:
– Теперь они предъявляют свои родительские права, а не понимают, что детей надо растить с пеленок. Они прекрасно обойдутся без нас.
– А как насчет дисциплины?
– Не знаю. Может, я даже буду ненавидеть ее. Но она наверняка пойдет мне на пользу. – Говорил он беспечно, но видно было, как сильно дрожит его вытянутая вдоль бедра рука.
Я снова зашагал по каюте. Еще один гардемарин пригодился бы нам, хотя особой нужды в нем не было. Если Рейф окажется в кубрике, Пауле станет морально легче. Но что скажут в Адмиралтействе, когда узнают, что я отобрал у Трэдвелов обоих детей, не говоря уже о самих Трэдвелах? Ну да ладно, я и так по уши увяз. Одной ошибкой больше, одной меньше. Не все ли равно.
– Я дам вам знать. – Я открыл люк.
– Но я только…
– Свободны! – Я ждал, когда он выйдет.
– Да, сэр, – кротко ответил Рейф, таким образом сдав свой первый экзамен.
В ту ночь ко мне снова явился мистер Таук. Он только смотрел на меня сквозь стенку каюты, не пытаясь схватить, а потом я проснулся. Мне стало не по себе, я даже вспотел. Я принял душ и лег спать. Страха во мне не было.
Через три дня мы последний раз вышли из синтеза и, включив вспомогательные двигатели, стали приближаться к Окраинной колонии. Вахту несли пилот Хейнц, мистер Таер и Алекс. Я, разумеется, тоже находился на мостике.
Таер буквально застыл за пультом в поисках возможных препятствий. И в то же время следил за Алексом, не давая ему даже на секунду расслабиться. Он замечал все, но ни разу не повысил голоса, не придрался без причины.
По мере того как мы приближались к Окраинной колонии, станция на наших экранах все увеличивалась. Наконец резиновые присоски воздушных шлюзов встретились. Мы прибыли.
Я включил связь:
– Мистер Хольцер, договоритесь о шаттле. Я собираюсь лететь на планету.
– Есть, сэр.
Я повернулся к Филипу Таеру:
– Где мистер Кэрр?
– В кубрике, сэр. Наверно, спит.
– Спит? Днем?
– Да, сэр. Этой ночью я заставил его стоя учить устав. Потом он делал упражнения. – В огромных голубых глазах Филипа не было и тени хитрости, – Прикажете его разбудить?
– Я хотел взять его с собой на планету.
– Вообще-то я оставил его на время стоянки на корабле за нарушение субординации, но, разумеется, ваше желание – закон.
– Тогда я возьму мистера Тамарова.
– Его я тоже оставил на корабле, если вы не отмените моего приказа. – Поскольку разговор происходил при Алексе, я не мог отменить приказа. Дисциплина есть дисциплина.
Я повернулся к Алексу:
– В чем вы провинились, мистер Тамаров?
– Я вел себя нагло, – бесстрастно ответил он. – Так мне сказали.
Слишком суровое наказание. Гардемарины получили длинный отпуск на Надежде и сейчас не имели права на увольнение на берег. Но так долго лететь и не посетить колонию, которую им, возможно, никогда больше не придется увидеть! Это уж слишком.
– Сожалею, мистер Тамаров, но придется мне лететь одному.
Я понимал, что с ним поступили несправедливо, и именно поэтому, покидая мостик, укрепился в своем решении. Увидев лейтенанта Кроссборна, поднимавшегося по лестнице со второго уровня, я обратился к нему:
– Мистер Кроссборн, найдите молодого мистера Трэдвела, Рейфа Трэдвела, и заберите к себе в каюту. Держите его там до моего следующего приказа. – Я не позволю разлучить близнецов. К черту их родителей. В этом мире правит несправедливость.
Кроссборн выпучил глаза:
– Есть, сэр. А разве пассажиры не покинут сегодня корабль?
– Они сойдут позже, после обеда. Делайте, что вам приказывают.
Я пошел к себе в каюту и через несколько минут уже взбирался на шаттл, стоявший в ангаре станции. Станция в Окраинной колонии была меньше, чем на Надежде: не такие большие коридоры, не такие высокие потолки, немногочисленный персонал. И даже сам шаттл меньше. Он был рассчитан на двенадцать пассажиров и выглядел далеко не новым.
– Я сообщил о вас по радио, командир, – сказал пилот, когда мы отошли от станции.
– Спасибо.
– Прибытие такого корабля для нас большое событие. Вы первые за полгода после «Телстара».
– Значит, «Телстар» до вас добрался?
– Конечно. – Он ждал от меня объяснений.
– А на Шахтер он так и не прилетел.
– Где же он?
– Никто не знает. – Я с суровым видом смотрел на пульт управления.
Пилот пожал плечами:
– В конце концов объявится. Кстати, вы привезли синтезатор полиэстера?
Я попытался вспомнить грузовую декларацию:
– Кажется, да. А почему вы спрашиваете? У вас не хватает одежды?
– В общем-то, да. Мы годами обходились хлопком, но сейчас мода на полиэстер, и дамы взбунтовались. Внимание, подходим к атмосфере. – Толчки из-за воздушных ям в плотных слоях атмосферы поглотили все внимание пилота.
Окраинная колония гораздо меньше Надежды и меньше Земли, но благодаря высокой плотности сила притяжения здесь почти равна земной. Я стал смотреть в иллюминатор. Большая часть планеты оставалась необработанной, то и дело показывались голые участки скалистой поверхности, покрытые мхом и лишайником. Видные с такой высоты, они наверняка были значительных размеров, и процесс терраформирования там еще не прекратился.
Мы резко пошли на снижение, и мне удалось разглядеть островки зелени, а потом квадратики вспаханной земли, похожие с высоты на шахматную доску. В беспорядке росли высокие деревья. Показалась дорога, потом еще одна. Мы подлетали к местам, еще недавно необитаемым.
Пилот сбросил газ, готовясь к посадке. Мы заскользили над взлетно-посадочной полосой с крыльями, развернутыми в положение вертикального приземления, и зависли на месте, прежде чем шаттл поплыл вниз, навстречу земле. В ушах зазвенело от внезапного наступления тишины.
– Добро пожаловать в центр цивилизации, командир.
Я улыбнулся в ответ:
– Спасибо. Мне здесь очень нравится. Люк открылся, и я сделал глубокий вздох. В воздухе пахло серой. На глаза навернулись слезы.
– Н-да. Вы к этому уже привыкли?
Пилот удивился:
– К чему? Ах, к воздуху? Конечно, неделя-две, и все будет в порядке. Не беспокойтесь.
Я выбрался из шаттла. У взлетной полосы собралось человек двадцать. Вперед вышел высокий седовласый мужчина, наверняка важное лицо.
– Командир Сифорт? Добро пожаловать на Окраинную колонию. – Он протянул мне руку. Бело-голубая лента у него через плечо заканчивалась внизу бронзовой эмблемой департамента.
Я пожал ему руку, потом отдал честь:
– Губернатор Фэнтвел? Очень приятно.
Губернатор улыбнулся:
