Элизабет Мун - Смена командования
— Да, милорд, но на кораблях мятежников нет ни одного представителя семейства Серрано. Они все или почти все были на большом семейном сборе…
— Обыкновенное алиби, — ответил Хобарт. — Очень уж это подозрительно.
— Хм-м. Это была помолвка, насколько я понимаю. Милорд, Флот запросил у меня разрешения отозвать из неограниченной отставки высшие чины, их помощь просто необходима, и я дал согласие…
— Зачем?
Министр непонимающе посмотрел на него.
— Потому что они нам сейчас нужны, милорд. Нам нужны верные офицеры, особенно их уровня и ранга…
— Откуда вы знаете, что они верны и преданы нам? Откуда вы знаете, что не они организовали этот мятеж, чтобы снова вернуть себе теплые местечки, которые занимали раньше?
— Лорд Конселлайн, у нас нет никаких доказательств…
— Если вы собираетесь спорить со мной, Эд… — начал Хобарт, еще немного, и он выйдет из себя.
— Милорд, я не спорю. Я просто излагаю вам известные мне факты.
— Вам вообще ничего не известно! — Хобарт бросил трубку и чуть было снова не ударился ногой о стол. Его окружают некомпетентные дураки. Ведь он сам сотворил этого министра, он учил его, он ввел его в состав правительства, и вот награда… Неподчинение, некомпетентность…
Конечно, он может его снять. Но кого назначить на это место? Никто из них до сих пор не оправдал его надежд. Вместо того чтобы работать с ним вместе, поддерживать его, помогать ему, все они ведут себя подобно капризным примадоннам. Но разве он сможет найти кого-то лучше?
— Гунар… проснись! — Гунар перевернулся и уставился на брата.
— Сейчас не моя вахта. Оставь меня в покое.
— Гунар, слушай, мы только что перекачали особо важный отчет…
— Лайса с ума, что ли, сошла? Если мы будем постоянно перекачивать внутренние докладные записки Флота, они…
— Мятеж, Гунар.
— Мятеж?
— Они говорят о десяти кораблях в системе Коппер-Маунтин. Возможно, еще где-то.
— Открытый мятеж? — Гунар окончательно проснулся, внутри все похолодело.
— Так говорится в отчете. Мятежники спустили посадочные модули с одного из кораблей в тюрьму на планете, подняли на корабль закоренелых преступников и с их помощью захватили орбитальную станцию, захватили связь, защитные сооружения и объявили, что система Коппер-Маунтин теперь является частью Общества естественных людей.
— И что. это такое, позвольте спросить? — Он, похоже, никогда о таком обществе не слышал. Естественные люди? Что же они делают, ходят голышом и едят сырую рыбу?
— Мне кажется, это те же головорезы, что вились вокруг адмирала Лепеску. Помнишь того лысого, который напился до чертиков и хотел продемонстрировать нам свои трофеи после драки в баре? И что тогда сказал Каим?
— Лепеску мертв, — ответил Гунар.
— Но зло не умерло вместе с ним. — Бейзил пожал плечами. — Интересно, Каим имеет к ним какое-нибудь отношение или нет?
— Он бы рассказал нам… мы ведь родственники…
— Можешь себе представить, чтобы заговорщики доверились Кайму? Он так уверен в том, что его никто не надует, как человек, который сам показывает воришкам, где хранит бумажник. Мне бы совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из семейства Теракян оказался замешанным в этом мятеже, пусть даже косвенно.
— Меня больше интересуют остальные родственники. Мятеж во Флоте означает, что будет нарушено расписание полетов, в том числе и нашего корабля.
— Именно поэтому я тебя и разбудил. Мы пытаемся состыковаться с «Урожаем Теракяна», Лайса говорит, мы почти в пределах досягаемости плотного луча.
— Надеюсь, нам не придется переходить с корабля на корабль, — сказал Гунар. Он ненавидел переходные трубы, еще больше, чем когда его не вовремя будили.
— Нет. То есть тебе не придется, а мне придется. Но разговаривать они хотят с тобой.
Гунар застонал, но из постели вылез. Почесал голову. Он никогда не мог резко проснуться и поэтому готов был побить Бейзила за то, что тот свеж как огурчик.
На мостике «любимчика» его встретила Лайса.
— Ну и времена, Гунар.
— Меня это не вдохновляет, — проворчал он в ответ. Что может быть лучше покоя и тишины? Он вспомнил спокойный семейный ужин за круглым столом на Каскадаре… теплый свет ламп, запахи еды, веселые голоса детей. Вздохнул и вышел на связь со связистом «Урожая».
— Какова твоя оценка происходящего, Гунар?
Какая у него может быть оценка, когда он только что проснулся? Он и языком-то с трудом ворочает, правда, в мозгу уже начинают шевелиться разные мысли, вот появились цифры, цифры, ряды цифр.
— Какой у вас груз?
— В четвертом грузовом отсеке кожухи бомб Тунгстен класса Д, в третьем соответствующая взрывчатка, остальное — ничего примечательного.
— Выкладывай все подробно. — Вечно они не хотят говорить все до конца, но именно мелочь может повлиять на прибыль.
— Новомодное программное обеспечение, восемь пунктов назначения, сантехническое оборудование — в основном пластиковые соединения, немного створчатых клапанов, насосы на солнечных батареях, партия фаршированных фиников, два рулона некрашеного синтешелка.
Гунар по опыту знал, что финик и синтешелк не заявлены в накладных. Проходят как личные вещи экипажа, продажа исключена… только с большой выгодой.
— Прекрасно, — ответил он. — Куда вы направляетесь и по какому маршруту?
Ему передали полную информацию о маршруте прямо на компьютер.
Гунар внимательно все просмотрел и принялся думать. В тот самый момент, когда на мостик поднялся Бейзил, Гунар вдруг сообразил.
— Ксавье.
— Что? У нас и в маршруте-то Ксавье нет!
— Знаю… но могу поклясться, им позарез нужны ваши бомбы класса Д, еще на прошлой неделе к ним должны были прийти поставки Флота и не пришли. Никто не хочет туда лететь.
— Я тоже не хочу!
— Так захоти. Далеко в стороне от Коппер-Ма-унтин. Никаких мятежников. На планете нет кораблей, нет военных заводов, нет оживленной торговли. Там есть какие-то представители Флота, но после всего, что там недавно происходило, наверняка самые надежные. Планета аграрная, разводят скот, немного тяжелой промышленности. К тому же они еще не отстроились после разрушений, возьмут и сантехническое оборудование. И синтешелк у них в почете, а красильная промышленность есть своя. После Ксавье полетишь на Роттердам, тоже аграрная планета, которая немного торгует с Ксавье.
— А как насчет программного обеспечения? Его мало где можно продать.
— Переправите нам на борт по трубе, я передам на какой-нибудь другой корабль.
— Ладно. С Богом.
Двойные линии солнца, «Сесилия Мари»
На орбитальной станции Чинглин слишком придирчивого капитана ждало новое направление, его подопечные вздохнули с облегчением. Их тоже отправляли на разные боевые корабли. Барин и Эсмей воспользовались возможностью побыть хоть немного вдвоем. Через полтора часа они должны явиться на корабль РКС «Роза Глория». На пути с гражданской половины станции на флотскую они остановились у закусочной стойки в большом зале. Конечно, здесь они были не одни, но это куда лучше, чем вечер в обществе всего семейства Серрано или постоянное наблюдение со стороны бдительного капитана.
— Мы как Рондин и Джиллиан, — заметила Эсмей, раскачивая ногами. Сидя на высоком стуле и поедая мороженое, она чувствовала себя маленькой девочкой. — Мы любим друг друга, а наши родственники оказываются давними врагами.
— Ты хочешь сказать, Ромео и Джульетта, — поправил ее Барин. — Шескпир, древний поэт.
— Нет, — настаивала Эсмей. — Именно Рондин и Джиллиан. Кто такие Ромео и Джульетта?
— Неужели ты ничего о них не слышала? Может, у вас там имена изменили? Монтекки и Капулетти, извечные враги. Дуэли, изгнания, а в конце они оба умерли.
— Нет, не умерли.
— Умерли-умерли. Она выпила специальный напиток, чтобы притвориться мертвой, а он решил, что она действительно умерла, и убил себя, она очнулась, увидела, что он мертв, и тоже убила себя. — Барин положил в рот еще ложку мороженого. — Трагичная история, но глупая. Почему он не позвал врача? Правда, мой учитель говорил, что тогда еще не было врачей.
— Ну, это не про Рондина, — ответила Эсмей. — Я его знаю лично.
Барин удивленно смотрел на нее.
— То есть ты говоришь о реальных людях?
— Естественно. Рондин Эскандера и Джиллиан Портобелло. Их отцы враждовали много лет, и они запретили им пожениться.
— Почему?
— Почему враждовали? Не знаю. Никогда не слышала подробностей. Я ведь была маленькой девочкой. Наверное, мой отец знал. Но все было очень романтично… Навещая Джиллиан Рондин всегда проезжал по нашим полям, потому что отец отправил ее к моей прабабушке, чтобы она позабыла о Рондине. Так я с ней и познакомилась. Я была девочкой, а она молодой женщиной. А потом однажды ночью приехал Рондин, и она вылезла к нему в окно.