Вячеслав Васильев - Сфера влияния
В стыковочном модуле раненого пришлось пристегнуть к стене, так как гравитация сошла с ума и здесь. Она то увеличивалась, то уменьшалась, да при этом ещё и постоянно меняла вектор.
- Егор глянул на данные системы меддиагностики товарища. Та показывала закрытый перелом голени правой ноги. Причём переломаны были обе кости. Скаф впрыснул обезболивающее, и «наложил шину». Но всё равно теперь Сашка на какое-то время был не ходок.
- Будешь пока стационарной огневой точкой, - мрачно пошутил Шелехов, получивший от медсистемы те же данные.
В это время распахнулись створки противоположного шлюза, и в стыковочный модуль ввалились фон Ливен и Левинзон, тянущие под руки Похмелова. Глянув на его разбитый щлем и неестественно свисающую набок голову, Егор похолодел. Медсистема скафа бывшего интенданта подтвердила подозрения Белецкого: Похмелов был мёртв.
- Их слишком много! Доложил барон, - Наличными силами не удержать!
В разговор вклинилась Кира:
- Гравитация в модуле стабилизирована. Система управления гравитацией во второй секции полностью вышла из строя. Гравитация во второй секции неуправляема. Веду ремонтные работы.
- Вот за что я люблю роботов, - мрачно заметил Шелехов, наблюдая, как барон и Яков опускают свою ношу на пол, - так это за то, что если им говорят, что нельзя в тоннеле стрелять из рейлгана - то они и не стреляют.
- Ну что ж... Вечная тебе память..., - прапорщик подошёл к покойнику, и склонил голову. Все остальные последовали его примеру.
»Василиса!» - послышался в голове Белецкого «мыслекрик» Пантелея.
Егор словно очнулся: «А действительно, где она?»
- Василиса..., - начал он, но прапорщик его перебил:
- Зажата в сервисном тоннеле. Самостоятельно выбраться может только вперёд. Впереди - сами знаете кто. Сейчас будем её выручать. План простой: прорываемся сквозь третью секцию в стыковочный модуль, и вытаскиваем Рысю. Дальше - по обстановке. Карлаш и два «Тарантула» остаются здесь и прикрывают тыл. Остальные - за мной. Действуем по тактической схеме восемь. И ещё...
Шелехов вновь повернулся к лежащему на полу безжизненному телу, и замер, склонив голову. Прошло чуть-ли не полминуты. Пантелей нервно топтался на месте: ему не терпелось бежать спасать подругу. Егор тоже начал нервничать. Вот уж от кого, а от Шелехова такой повышенной впечатлительности он ожидать не мог. Тут надо идти в контратаку, в том числе, чтобы спасти ещё живого бойца, пусть и не человека, а командир застыл над телом того, кого уже не вернёшь...
...Лежащая на полу фигура в скафандре с разбитым шлемом дёрнула ногой..., - Егор сделал шаг назад, - потом рукой..., - дальше оступать оказалось некуда - Егор упёрся спиной в переборку, - потом, опёршись руками об пол, села... И, наконец, пошатываясь, поднялась на ноги.
Белецкий, судоржно шаря по правому боку в поисках рукояти шпаги, переключился на канал системы меддиагностики скафа Похмелова. Система доложила, что диагноз, поставленный находящемуся внутри скафандра телу, не изменился: окончательная терминальная смерть.
Шелехов, не оборачиваясь, резко скомандовал:
- Белецкий, Левинзон. Ко мне!
Егору пришлось отлепиться от стены, и встать справа от прапорщика, так как место слева уже было занято подошедшим чуть раньше Левинзоном. Одновременно с приказом командир сбросил Егору и Якову код допуска к полной телеметрии скафа Похмелова. Егор быстро просмотрел данные: все основные органы работают в нормальном режиме. Кроме абсолютно мёртвого головного мозга. Упредив уже почти сорвавшийся с губ Белецкого вопрос «Но как?!», Шелехов заговорил с «кошатниками» по закрытому каналу связи:
- Есть ли жизнь после смерти? - в голосе командира слышались нотки иронии и грусти, - Если и есть - то не очень хорошая, и в данном случае, скорее всего, короткая, - прапорщик тяжело вздохнул, и протянул правую руку к свежеиспечённому зомби. Видно было, что происходящее не доставляет ему особого удовольствия. Мертвец, в свою очередь, механическим жестом вручил Шелехову свою шпагу. Прапорщик, приняв рукоять, извлёк из неё блок опознавания, и тут же вставил его в услужливо поданный одним из находящихся рядом «Тарантулов» пехотный рейлган, - Смотрите внимательно. Вы тоже в скором будущем сможете так делать. Если оно у вас будет, конечно, - с этими словами он вручил зомби новое оружие. Егора передёрнуло. Командовать живыми мертвецами ему хотелось меньше всего ...
Вооружив труп Похмелова, прапорщик обратился ко всем уже по общему каналу:
- То, что вы видите - результат секретного эксперимента. Естественно, с каждого будет взята подписка о неразглашении. Суть эксперимента заключается в следующем: в учебке ему, - Шелехов мотнул головой в сторону трупа, - были введены наноботы, создающие импланты, обеспечивающие функционирование тела после смерти. И не только функционирование, а и внешнее управление им. Поэтому сейчас... - Шелехов замялся, подбирая слово, как бы назвать замершую перед ним фигуру, - Он... пойдёт с нами и будет штурмовать стыковочный модуль. Посылать на штурм любого из вас - значит обрекать на верную смерть, а он... Он и так уже мёртв. В автоматическом режиме скаф с мёртвым носителем, к сожалению, серьёзной боевой единицы из себя не представляет. Потому модуль он будет штурмовать на внешнем управлении. Я буду осуществлять чуткое руководство, а вы - меня прикрывать. Всё. На остальные подробности нет времени. Вперёд.
Белецкий пристроился позади атакующего клина из Шелехова, Левинзона и фон Стиглица. Именно на этом месте он должен был находиться согласно заданной тактической схеме. Вот только топание за его спиной действующего на нервы зомби, вооружённого рейлганом, никакой тактической схемой предусмотрено не было. У Егора была куча вопросов к прапорщику: А почему нельзя было сделать просто воюющий скаф с трупом внутри, зачем такие сложности с поддержанием мёртвого тела в рабочем состоянии, и с созданием системы внешнего управления? Сколько таких заготовок зомби в группе? Неужели все? Как на применение боевых зомби смотрит Церковь? Почему система жизнеобеспечения скафа показывает смерть носителя, если тело в принципе живо и здорово? Впрочем, на последний вопрос ответ у Белецкого был. Система жизнеобеспечения фиксировала смерть при необратимых повреждениях головного мозга. А что уж там при таком раскладе с телом - не имело значения. Раньше...
Створки шлюза в очередной раз распахнулись, и группа сразу двинулась вперёд. Шелехов походя отрубил подвернувшемуся «Каракурту», собиравшемуся вскрывать шлюз, конечность с включённым плазменным резаком. Идущий справа фон Стиглиц не глядя добил незадачливого арахноида, и поспешил дальше вслед за прапорщиком, напоминавшим тяжёлый ледокол, продавливающий и крошащий преграждающий путь лёд. Вот только разлетались в разные стороны отнюдь не льдины, а только что бывшие живыми люди. Шагающие чуть сзади Левинзон и фон Стиглиц расширяли проход, а Белецкий зачищал тылы от случайно недобитых впередиидущими товарищами абордажников. Таковых было мало, так что Егор успевал время от времени оглядываться на зомби, безучастно бредущего позади группы. Пантелей, как обычно, вихрем кружился вокруг, сея на своём пути смерть и разрушения. Боевой Рысь и в обычных условиях не подарок для врага, а уж сейчас, когда он рвался выручать подругу...
Кстати, о подруге: Егор попробовал настроиться на Василису, и это у него получилось. Зажатая в узком лазе Рыся без долгих разговоров тут же развернула перед ним тактическую схему тоннеля с ещё работоспособными стационарными установками. Левинзону сейчас было некогда работать со своей партнёршей, так что наведением шороха в тылу врага пришлось заняться Белецкому. Не забывая при этом следить за тылами. Совместными усилиями бойцы оттеснили абордажников к следующему стыковочному модулю, затратив на это восемь минут сорок шесть секунд. Егор специально засёкал время по таймеру.
Подойдя к прорезанному в створках шлюза оверстию с оплавленными краями, Шелехов выпустил в него облако нанозондов. Почти сразу полыхнуло, и в грудь бойцов ударила тугая воздушная волна. Зонды «прожили» недолго, но успели собрать и передать информацию о противнике. Шелехов принял вправо и застыл, его бойцы заняли позиции вокруг него, готовые защищать командира. Неуклюжий зомби, до того бесстрастно топавший позади группы, тоже замер на мгновенье, и вдруг стартовал с места, словно гиперзвуковая ракета.
Размытый силуэт Похмелова, или, точнее - того, что ещё недавно было Похмеловым, проскользнул мимо замерших бойцов, и, изогнувшись в немыслимом пируэте открыл стрельбу из рейлгана. Егор отметил для себя, что живой Похмелов так бы не смог. Отметки вражеских огневых точек на тактической схеме гасли одна за другой, но всё же, как бы ни был быстр труп Похмелова, уйти от прицельного огня всех противников ему не удалось. То там, то сям в броне его скафандра появлялись пробоины, иногда даже сквозные. Скаф не успевал справляться с остановкой кровотечения, и кровавые брызги летели во все стороны. Система меддиагностики фиксировала всё новые и новые повреждения организма, несовместимые с жизнью. Но тело в скафе и так уже было несовместимо с жизнью, и не обращало внимания на такие мелочи. Перебитые мышцы и сухожилия, сломанные и раздробленные кости до какого-то момента компенсировались работой экзоскелета скафа. Однако тот тоже не был неуязвимым. Столбик индикатора системы контроля повреждений скафа медленно, но неуклонно падал. Индикатор функциональных возможностей носителя скафандра уже давно - целых восемь секунд, застыл возле нуля. Зомби двигался всё медленнее, а огневые точки так и не были полностью подавлены. И тут, повинуясь команде Шелехова, в бой вступил Рысь.
