Доступ запрещен (СИ) - Серебрянская Виктория
Я удивилась настолько, что сбила канал связи, будто зеленый, ничему не обученный псионик. Но восстанавливать не стала. Лучше потом поговорим лично, и я вытрясу из Энрика всю душу, пока он не расскажет мне наконец, что происходит вокруг меня все эти годы. После выхода из госпиталя и заключения брака я долго напряженно ждала каких-то запросов или попыток меня завербовать. Но все было тихо. Вокруг были только знакомые лица. И их больше интересовало, что я сделала для спасения каравана, чем то, что я могу дать Альянсу сейчас. Если кто-то и мечтал заполучить меня в лабораторию, то эти поползновения от меня умело скрывали. Я не могла ничего обнаружить даже с помощью дара.
Да, постепенно дар вернулся ко мне. Сначала, где-то месяцев через семь после выгорания, я обнаружила, что снова чувствую пси-поле. Потом смогла развернуть канал связи между мной и Энриком. Супруг очень обрадовался возможности чувствовать меня постоянно, каждый миг знать, где я и что со мной происходит. Но посоветовал пока молчать о том, что дар возвращается. Вдруг все так и останется на грани чувствительности, а канал получилось развернуть только потому, что эта связь существовала и раньше? Немного поразмышляв, я согласилась. Канал связи был прочным и стабильным. Но действительно не позволял совершать какие-либо действия даже между нами двумя. И ничто не намекало на то, что в будущем что-то изменится. В полной мере я оценила осторожность и предусмотрительность Энрика тогда, когда способность оперировать пси-энергией все же вернулась.
Чувствительность восстанавливалась постепенно, шаг за шагом. С каждым прожитым днем, с каждыми истекшими сутками, я ощущала пси-поле все лучше и лучше. Словно медленно продвигалась к некой цели в темноте, ориентируясь на горящий где-то впереди свет. С каждым шагом дорога была видна все лучше и лучше, а я сама шла все уверенней. Пока однажды не поняла, что достигла источника света и все вокруг ярко освещено. Благодаря этому свету, я отлично чувствовала все, что происходит в пси-пространстве. Лучше, чем ощущала до встречи с Миншенгом. Но еще не понимала, что для меня это значит. Осознание пришло позже. Когда резко, будто со щелчком тумблера, словно кто-то повернул в пространстве и у меня в голове невидимый рычаг, вернулась способность оперировать пси-полем и управлять пси-нитями.
В первые мгновения я просто захлебнулась от эйфории. Хорошо, что это случилось ночью, уже после отбоя. Никто не видел и не знал, кроме, конечно, Энрика, что я почти всю ночь летала где-то в пси-пространстве. Но даже любимый супруг не знал, что было причиной такому длительному отсутствию. А все оказалось очень просто. И одновременно сложно. Мои способности очень сильно возросли, сделали оргмный качественный скачок. Это я получила некое наследство от Миншенга. Да, братьев не стало. Но вновь ощутив способность управлять пси-нитями, я одновременно почувствовала, как меня с неодолимой силой тянет куда-то в пространство. Поначалу я приняла это за восторженность от возращения дара и блаженство снова перемещаться в пси-поле, считывать информацию одним прикосновением и даже воздействовать на небольшие предметы и организмы. Но очень быстро поняла, что это не так. Меня будто на буксире тащило в какую-то определенную точку. И когда я ее все же достигла…
Миншенг оставил мне послание. Как он, умирая в страшных мучениях, до последнего не оставляя надежды справиться со мной, одержать верх, умудрился его записать, для меня навсегда так и останется загадкой. Наверное. Может быть, если достигну когда-то тех же высот в псионике, что и Миншенг, я смогу разгадать его феномен. А пока… Пока мне остались в наследство все знания одержимого альдебаранца, все его наработки. Пожелания никогда не останавливаться на достигнутом. Учиться. Ежесекундно, каждый прожитый миг. И постоянно развиваться. В голове до сих пор огнем горели его слова: «Помни: тебе открыт доступ повсюду. Куда только пожелаешь. Границ и запретов нет. Стоит лишь захотеть. Выбирай с умом. Не повтори моих ошибок. И обязательно передай знания другому. Тому, кто будет в них нуждаться…»
«Опять где-то летаешь?» — вдруг раздался в голове ласковый шепот супруга, перекрывая будоражащие воспоминания. — «Очнись! Сейчас тебя вызовут вручать диплом…»
Энрик дернул меня очень вовремя. Едва я вернулась в реальность, как Крайтон назвал мое имя. Оказалось, что вручения дипломов давно уже идут полным ходом, а я чуть не спалилась, что снова могу выходить в пси-поле.
Речь адмирала Крайтона, адресованная мне, была сердечной, горячей, но полной шаблонов. За три года я слышала ее десятки раз, пусть и в разных вариациях: национальный герой, спасла караван, направлявшийся с грузом в колонию и попавший в засаду пиратов, будучи курсантом всего второго курса, поступила на обучение фактически авансом, имея очень низкий индекс физического развития тела, но за пять лет обучения заслуженно стала одной из лучших в группе пилотов… Первое время я очень смущалась от подобных дифирамбов в мой адрес. Мне казалось, они не заслужены. Все же, в большей степени все, что ставят мне в заслуги, это просто удачное стечение обстоятельств. Но если постоянно повторять человеку одно и то же, он неизбежно привыкнет. Привыкла и я.
Выслушав все хвалебные эпитеты и пожелания лучшей судьбы, я получила свой заслуженный потом и кровью диплом с отличием и встала назад в старой. Судя по тем хищным взглядам, которые я ловила на себе из ложи для гостей и будущих работодателей, у меня есть очень короткая передышка, пока не закончат раздавать дипломы остальным выпускникам. А затем на мою шкурку откроют настоящую охоту. Официально считается, что я выгорела и больше не владею пси. Но пилот, умеющий принимать нестандартные решения, получивший столь оригинальное «боевое крещение» интересовал всех. Уверена, что на обязательный «довесок» в лице моего супруга и напарника, согласится любой. Лишь бы я согласилась служить в его ведомстве.
Энрик, с которым у нас была слетанная, рабочая связка пилот-штурман, в паре с которым мы и работали все эти годы, успел протолкаться ко мне буквально за пару минут до того, как первый охотник за молодыми специалистами огласил свое предложение. Шепнул на ухо, собственнически обнимая за талию:
— Не торопись ни на что соглашаться. Выслушай сначала Старффа, уверен, не пожалеешь. И не обновляй больше противозачаточную инъекцию…
Его глаза сверкнули в предвкушении. А я невольно скривилась:
— Энрик, я пахала как каторжная все эти годы, добиваясь необходимого коэффициента физического развития, изучая каждую свободную минутку наследие Миншенга, не для того, чтобы сразу по окончании Академии родить ребенка и поставить крест на карьере…
Супруг попросту закрыл мне рот поцелуем. А потом, когда у меня уже подгибались колени и возникло стойкое желание послать будущих работодателей по очень известному и популярному адресу, а самой утащить Энрика в нашу квартирку, которую мы снимали в городке близ Академии, супруг мне шепнул:
— Такое ощущение, что ты все еще живешь в каменном веке. Для ребенка можно нанять няню. В конце концов, попросить твоих родителей переехать к нам и помочь с воспитанием внука. Уверен, они будут только рады. Да и тебе будет спокойней, что они рядом, а не на другом конце вселенной. Я не собираюсь отнимать у тебя космос, любимая. — Лукаво прищурился и веско добавил: — До тех пор, пока ты не поставишь его главней меня.
— Воркуете? — Я недовольно обернулась. И невольно вздрогнула, встретившись с цепким взглядом темных глаз адмирала Старффа.
Удивительно, но пока я шепталась с мужем, нас окружили рекрутеры, явно держа наготове предложения стажировки и последующей службы. Но стояли они молча. Даже не пытаясь привлечь к себе внимание. Я такой ценный кадр, что меня превентивно опасаются злить, чтобы не сбежала к конкурентам? По телу пробежал озноб. В нынешних реалиях быть ценным кадром означает фактически сидеть на цепи у того, у кого больше власти. Цепь будет длинной. Чтобы я не слишком чувствовала ограничения. Но все же свободы выбора у меня не будет. И я не ошиблась.
