Йен Уотсон - Черный поток. Сборник
Я торжественно обещала действовать только по правилам.
Больше всего меня веселило то, что два сорта роз, которые были недавно выведены Божественным разумом и на которые он возлагал большие надежды, назывались «бомба гляссе» и «бомба сюрпрайз». Обе были чудесного белого цвета и вели свое происхождение от «айсберга». Обе могли похвастаться высоким центром, а по внутренней стороне их лепестков шли аккуратные полоски: почти голубые у «гляссе» и малиновые у «сюрпрайз». Эти две «бомбы» получили свое название в честь пудингов из мороженого.
Однажды вечером к нам заскочил Проф и шепотом сообщил, что собрал устройство, которое он настойчиво называл «инфернальный прибор», использовав взрывные карандаши в качестве детонаторов для топливных шаров.
У меня гора упала с плеч. Я совсем не была уверена, что он сможет изготовить бомбу, даже если все хорошенько обмозгует. В отличие от Луиджи.
— Она должна сработать, — сказал он. — Я отколупнул кусочек от одного шара и поджег — тот горел как сумасшедший. Теперь главная задача — сконцентрировать и максимально усилить взрыв. — Он вытащил из кармана плоскую банку с рыбными консервами, сардинами. — Это тебе подарок. Тот же размер, тот же вес. Ну-ка попробуй.
— Подбросить ее в воздух, как будто от радости?
— Сейчас не надо. Миротворцы могут подумать, что ты пытаешься разбить один из их стеклянных глазков. Ты пока к ней привыкай. Представь, что бросаешь ее.
Я несколько раз перебросила банку с руки на руку, чтобы ощутить ее вес.
— Даже если ее бросит ребенок, на Луне она взлетит довольно высоко, — пробормотал он. — Долетит, куда надо. На банку со взрывчаткой я прилеплю этикетку с тунцом, так что ты их не перепутаешь. — (Тунец — это еще один вид рыб, обитающих на Земле.) — Перед тем как бросить банку, ее нужно хорошенько встряхнуть. В тот момент, когда содержимое начнет оседать, произойдет взрыв.
— Будем надеяться.
— У нас не должно быть никаких проблем с поездами в туннеле — мы их легко пустим. А вот восстановить, э-э, тела мы не сможем. Те, которые останутся в саду.
— Это меня не беспокоит. Мое тело все равно лишь второго сорта.
— Я принесу банку с тунцом за день до выставки.
— О нет, не надо. А что если они поменяют день? Я хочу, чтобы моя бомба была у меня в рукаве постоянно. И пожалуйста, принеси мне еще несколько банок сардин. Я время от времени буду брать с собой по одной. Буду доставать ее из рукава, открывать и есть на ланч рыбу. Педро привыкнет видеть меня с банкой рыбных консервов. Правда, только иногда. Чтобы он не решил, что я стала контролировать рынок консервов.
— Я спрошу Жан-Поля.
— Нет, ты ему об этом просто сообщишь.
День выставки становился все ближе, когда у нас кое-что произошло. Прибыл космический корабль с новой партией ссыльных.
В то утро Педро зашел за мной поздно, поэтому у меня было время посмотреть, как Жан-Поль и его бородатая команда с трудом взбираются по большой лестнице. Вскоре рядом со мной остановилась Калима и пробормотала:
— Миротворец велел нашему боссу подняться наверх. Через час или три прибудет новая партия.
— Разве они не знают точно, когда прибудет корабль?
— Миротворцы-то знают, но, если бы они сказали Жан-Полю, было бы удобнее, верно?
— О, и он не был бы в таком скверном настроении, когда бы прибыла новая группа.
— Он и сейчас не слишком-то весел. — И она рассказала мне, как предстоящее прибытие новых ссыльных чуть не изменило решение Жан-Поля участвовать в нашем заговоре. Да, последний корабль, наполненный искромсанной и нарезанной на куски плотью непокорных, должен был вскорости отправляться в путь. Но ведь на Луне уже и так было достаточно плоти непокорных? Зачем нужно присылать новых людей, если через два-три года Ад все равно собирались закрыть? Может быть, сохранять status quo было бы безопаснее? Может быть, лучше всего было бы подождать.
— Я над ним поработаю, — пообещала она. — Я сделаю его решительным и смелым, не бойся! У нас только одна золотая возможность — ты. — Она погладила меня по голове. — А впрочем, кто я такая, чтобы говорить «не бойся» тебе? — Она явно стала мягче и добрее.
— Это если сработает мой маленький план, — напомнила я. — Цыплят по осени считают.
— Если он сработает, ты отправишься прямо в лоно Божественного разума, так ведь? И вряд ли он будет от тебя без ума. Может быть, этот Ад ничто по сравнению с тем Адом, который ты найдешь в сердце Божественного разума.
— Я отправлюсь — куда?
— Если то, что говорят о лоне Божественного разума, правда…
Ну конечно! Она не знала, что у меня есть линия жизни (или, вернее, смерти), связывающая меня с хранилищем-Ка черного течения… То есть если она все еще не оборвалась.
— Это пустая болтовня, Калима. Я в это не верю. Я вообще считаю, что это сплошное вранье.
— Будем надеяться, что ты права, это в твоих же интересах.
О, я была права, вне всяких сомнений. Последнее доказательство: если бы Божественный разум мог управлять хранилищем-Ка, ему не нужно было бы реинкарнировать нас в виде херувимов, чтобы не выпускать из пробирки жизнь своих колоний. Хотя, надо признать, херувимы были неплохим способом не дать старушке-Земле умереть от скуки.
— Уверяю тебя, Калима, я согласна на что угодно, лишь бы не провести остаток моих дней запертой в отсеке и питаясь собственным дерьмом!
— Хорошо, что ты мне напомнила, мне пора идти. Нужно прибраться: Жан-Поль устроил утром небольшой беспорядок.
— Подожди, спроси его, нет ли среди прибывших человека по имени Луиджи. Луиджи, и еще Патриция. Они разбираются… сама знаешь в чем.
— Хорошо.
Я посмотрела ей вслед, а потом взглянула на эту мерзкую яму на Луне, в которой копошились рабы. Я почувствовала, что очень скучаю: по Пекавару и Сверкающему потоку, по Аладалии и Веррино. Потом я увидела, что ко мне большими шагами идет Жан-Поль, и поспешила ему навстречу.
Среди новой партии ссыльных не было ни Луиджи, ни Патриции. Тесса передала мне эту весть вечером, когда я вернулась «домой» после очередного урока экспертизы, полученного в розовом саду.
Тесса рассказала, что Жан-Поль и его люди проторчали на вершине Ада несколько часов, прежде чем появилась новая партия людей. Вернувшись в свою пещеру, он кипел от ярости и негодования. Но Калима, должно быть, неплохо над ним (или под ним) поработала. В следующий раз, когда Тесса увидела Жан-Поля, он выглядел спокойным и расслабленным. Немного позже Калима, на которой даже не было синяков, на ходу сообщила: никакого Луиджи, никакой Патриции.
Да зачем они мне вообще нужны? Луиджи занимался только изготовлением бомб, которые представляли собой наполненные горючим веществом бутылки из-под вина, в которые был вставлен фитиль. Или что-то в этом роде. Кроме того, и он, и Патриция в своих действиях совершенно не считались ни с неповинными людьми, ни даже со своими старыми товарищами. Мы прекрасно можем обойтись и без них. К тому же вовлекать в наш план кого-то из новичков было бы уже слишком поздно. Близок был час Великого события. Великого с большой «В», так как взрыв, как я надеялась, будет поистине грандиозным.
Наступил знаменательный день выставки роз. Как обычно, за мной зашел Педро Дот, и мы отправились на станцию «Розалуна». К тому времени я уже так привыкла таскать с собой эту фальшивую консервную банку с этикеткой тунца, что в какой-то момент, когда мы ехали в поезде, с ужасом подумала, что бомбы у меня нет! Нащупав ее в рукаве, я успокоилась.
Когда мы пришли в сад, Педро встал рядом со мной, гораздо ближе, чем обычно. Когда я попыталась остановиться на верхних ступеньках кирпичной лестницы, где бы я была поближе к небу, он ободряюще обнял меня за плечи. Это лишило меня возможности бросить банку прямо перед открытием выставки.
Не мог же он предположить, что перспектива быть главным экспертом при выборе лучшей розы космоса внушала мне благоговейный ужас? Или что меня испугала длинная фаланга Миротворцев, выстроившихся внизу? О да, все сто пятьдесят два человека (минус Педро) — как мне показалось — выстроились двумя ровными колоннами, протянувшимися по обе стороны аллеи от подножия лестницы до бельведера Божественного разума. Выставка роз была главным событием лунного года — главным праздником, который нельзя было пропустить. Присутствие обязательно. Через каждые двадцать пядей или около того стоял Миротворец. Перед лицом такого собрания как я могла вытащить банку с тунцом, чтобы якобы перекусить?
— Все в порядке, — пробормотала я. Но Педро торжественно повел меня вниз по лестнице между рядами белых кустов к месту, залитому солнечным светом. (На Луне снова был день.) Ну ладно, ничего, может быть, искусственное небо более уязвимо именно в центре, а не по краям. Может быть, здесь оно тоньше.
