Иэн Бэнкс - Игрок
По исковерканным, оплавленным балкам и дырам в полу и стенах было видно, где прежде находились балконы для зрителей. Экранирующее оборудование, упавшее с потолка, лежало, полурасплавленное и уже отвердевшее, в центре доски, словно пузырчатая пародия на гору.
Он повернулся к окну, у которого стоял тогда Никозар, и пошел по хрустящей поверхности погубленного поля, потом присел на корточки, застонав от боли в коленях, распространившейся по всему телу.
Он положил руку туда, где в углу доски, у сходившихся бортиков, огненный вихрь нанес небольшой конус пепла. Г-образная горстка черного металла, лежавшая тут же, видимо, раньше была пистолетом.
Серо-белый пепел был мягким и теплым, в нем Гурдже нашел небольшой кусочек металла в форме буквы «С». В оплавленном перстне еще было видно место посадки бриллианта — крохотный неровный кратер, — но самого камня не было. Некоторое время Гурдже разглядывал перстень, сдувал с него пепел, вертел в руке, а потом положил назад — в горстку пепла. Помедлив немного, он вытащил из кармана браслет-орбиталище и увенчал им невысокий сероватый конус, снял с пальцев ядочувствительные кольца и положил туда же, потом зачерпнул ладонью горстку теплого пепла и принялся задумчиво ее разглядывать.
— Жерно Гурдже, доброе утро.
Он повернулся и встал, быстро засунув руку в карман пиджака, словно устыдился чего-то. Маленький белый диск влетел через окно — Флер-Имсахо остался чистым и аккуратным среди расплавленного хаоса. Крохотная серая штуковина размером с детский пальчик подлетела к автономнику, поднявшись с пола у самых ног Гурдже. В блестящем корпусе Флер-Имсахо открылось окошко, и микроснаряд вошел туда. Секция корпуса повернулась, и все снова замерло.
— Привет, — сказал Гурдже, направляясь к машине. Он обвел взглядом то, что когда-то было залом. — Надеюсь, вы мне расскажете, что случилось.
— Садитесь, Гурдже. Я вам расскажу.
Гурдже сел на камень, вывалившийся из стены над окном.
— Не волнуйтесь, — сказал Флер-Имсахо. — Вы в безопасности. Крышу я проверил.
Гурдже положил руки на колени.
— Итак?
— Все по порядку, — сказал Флер-Имсахо. — Позвольте мне для начала представиться по-настоящему. Меня зовут Спрант Флер-Имсахо Ву-Хандрахен Ксато Трабити, и я не библиотечный автономник.
Гурдже кивнул. Он вспомнил некоторые части имени, которые давным-давно произвели такое сильное впечатление на Узел Чиарка. Гурдже молча слушал.
— Будь я библиотечным автономником, вы были бы мертвы. Даже уйдя от Никозара, вы через несколько минут сгорели бы.
— Благодарю, спасибо. — Голос Гурдже звучал ровно, особой благодарности в нем не слышалось. — Я думал, они вас обезвредили. Убили.
— Еще чуть-чуть, и так бы оно и случилось, — сказал автономник. — Фейерверк был взаправдашним. Никозар, видимо, заполучил в свои руки какое-то оборудование, технически эквивалентное эффектору, а это означает — или означало, — что у империи были контакты с какой-то другой продвинутой цивилизацией. Я просканировал остатки — возможно, это продукция Гомомды. Ну все равно, корабль возьмет их для дальнейшего анализа.
— А где корабль? Я думал, мы уже должны быть на нем, а не здесь.
— Он прилетел на всех парах через полчаса после начала пожара и мог бы взять нас обоих на борт, но я подумал, что здесь безопаснее. Уберечь вас от огня было делом несложным, как и отключить ненадолго с помощью моего эффектора. Корабль спустил нам пару свободных автономников, а сам остался на орбите — замедляется. Через пять минут он будет над нами. Мы без проблем сможем вернуться в модуль. Я уже говорил, что перемещение — штука довольно рискованная.
Гурдже хмыкнул и снова оглядел погруженный в сумрак зал.
— Я все еще жду, — напомнил он машине.
— Императорские гвардейцы по приказу Никозара пустились во все тяжкие. Они взорвали акведук, цистерны и укрытия и поубивали всех, кого смогли найти. Они пытались захватить и корабль «Неуязвимый». После борьбы на борту корабль был уничтожен — упал куда-то в северный океан. Такой был плюх — цунами снесло множество взрослых золоцветов, но я думаю, огонь все равно возьмет свое. Никаких покушений на жизнь Никозара не было — он просто прибег к этой уловке, чтобы взять замок и игру под контроль гвардии, которая исполняла любые приказы императора.
— Но зачем? — усталым голосом спросил Гурдже, пнув ногой пузырь, образовавшийся в металле доски. — Зачем Никозар приказал сделать это?
— Он им сказал, что это единственный способ победить Культуру и спасти его. Гвардейцы не знали, что и он тоже обречен, — думали, у него есть какой-то способ спастись. Но может быть, они все равно сделали бы это. Они были натасканы на выполнение любых приказов и подчинились императору. — Машина издала что-то вроде смешка. — По крайней мере, большинство из них. Некоторые оставили нетронутым укрытие, которое должны были взорвать, и взяли туда с собой часть людей. Так что спаслись не вы один — есть и другие. В основном это слуги — Никозар постарался, чтобы вся верхушка была в зале. Автономники корабля сейчас с теми, кто остался в живых. Мы держим их взаперти, пока вы не вернетесь на корабль. Припасов им хватит, чтобы продержаться до прибытия спасательной экспедиции.
— Продолжайте.
— Вы уверены, что вам это сейчас по силам?
— Объясните мне зачем, — вздохнул Гурдже.
— Вас использовали, Жерно Гурдже, — сказал автономник ровным голосом. — Все дело в том, что вы играли за Культуру, а Никозар — за империю. Я лично вечером перед началом финального матча сообщил императору, что вы — наш паладин. Если победите вы, то мы высаживаемся — уничтожим империю и установим у них наши порядки. Если выиграет он, то мы воздержимся от высадки, пока он будет императором, и в любом случае — на следующие десять Больших лет… Вот почему Никозар сделал то, что сделал. Это было не просто горькое поражение — он проигрывал империю. Больше ему не для чего было жить, так почему же не уйти, хлопнув дверью?
— И это правда? Мы бы действительно покорили империю?
— Гурдже, я понятия не имею. Это вне моей компетенции, я не обязан знать о таких вещах. Но не важно, он поверил, что это правда.
— Не очень-то хорошо так давить. — Гурдже улыбнулся машине невеселой улыбкой. — Говорить кому-то, что ставки так высоки, перед самым началом игры.
— Персонификация игры.
— Почему же он не сказал мне, на что мы играем?
— Догадайтесь.
— Ставку отменили бы, и мы все равно явились бы сюда в блеске огня и стали.
— Точно!
Гурдже покачал головой, стряхнул сажу с рукава своего пиджака, но пятно только растерлось.
— И вы на самом деле верили, что я выиграю? — спросил он автономника. — У Никозара? Вы верили в это, еще до того как я попал сюда?
— До того как вы покинули Чиарк, Гурдже. Как только вы проявили интерес к отъезду. Особые Обстоятельства как раз искали кого-нибудь вроде вас. Империя уже несколько десятилетий как перезрела и должна была пасть — ее нужно было только подтолкнуть, но требовался подходящий момент. Явиться «в блеске огня и стали», как вы выразились, — почти всегда наихудший выход. Азад — сама игра — должен был быть дискредитирован. Именно на игре империя и держалась все эти годы — на этом стержне. Но с другой стороны, игра стала и самым слабым местом империи. — Автономник демонстративно обвел взглядом зал и груду обломков. — Должен признать, что все произошло немного драматичнее, чем мы предполагали, но похоже, что наш анализ ваших достоинств и недостатков Никозара оказался верен. Я все больше и больше уважаю великие Разумы, которые используют вам и мне подобных как пешек в игре. Эти машины необыкновенно умны.
— Они знали, что я выиграю? — траурным голосом спросил Гурдже, уперевшись подбородком в кулак.
— Знать такие вещи заранее невозможно, Гурдже. Но они, видимо, полагали, что ваши шансы велики. Мне на инструктаже частично объяснили это. Они решили, что вы — один из лучших игроков Культуры, и если вы проявите интерес и втянетесь в это дело, то ни один игрок в азад, скорее всего, не остановит вас, независимо от его опыта. Вы всю жизнь посвятили изучению игр, и правила, ходы, концепции азада должны были встречаться в других играх, просто тут они сведены воедино. У них не было ни единого шанса. Вам требовалось только, чтобы кто-то за вами приглядывал и время от времени подталкивал в нужный момент в нужном направлении. — Автономник чуть опустился — легкий поклон. — Искренне ваш!
— Всю жизнь, — тихо сказал Гурдже, глядя мимо автономника на безрадостный, мертвый ландшафт за высокими окнами. — Шестьдесят лет… а как давно Культура узнала об империи?
— Около… Ха! Вы решили, что мы специально вас вырастили. Нет-нет. Если бы мы сделали что-то в таком роде, то обошлись бы без людей со стороны, «наемников» вроде Шохобохаума За, который делал по-настоящему грязную работу.
