Джек Макдевит - Искатель
Никто не знал. Шара смотрела на голубую планету.
– Жаль, – сказала она.
– Почему? Ты о чем? – спросила я.
– Кавалерия прибыла слишком поздно.
Внезапно перед нами снова возник океан. Позади нас солнце-карлик ушло за край планеты. Море было голубым, гладким и спокойным. Мы устремились в направлении мрака.
– Эта местность, – сказала Шара, – вероятно, единственная на планете, где температура приемлема. Я думаю вот что…
Мы так и не узнали, что думает Шара: она замолчала, вскрикнула и показала на экран. Что-то в океане.
– Можешь увеличить? – спросила она. – Похоже на…
На корабль.
Мы видели только след на воде – объект, оставлявший его, был слишком мал.
– Может, это просто крупная рыба, – сказал Алекс. Я попыталась увеличить картинку, но она стала слишком размытой. – Черт побери, – пробормотал он.
Подтверждение пришло с «Гонсалеса»: приближаясь к планете, он смог воспользоваться своими телескопами. Никогда не забуду первых слов Бранкова:
– Господи, Алекс, они живы!
Глава 35
Человеческое существование окружено тайной; узкая полоса нашего опыта – лишь маленький островок посреди бескрайнего моря. Вдобавок к этому область нашего земного бытия – остров не только в бесконечном пространстве, но и в бесконечном времени. И прошлое, и будущее скрыты от нас: нам неведомы и начало всего сущего, и его конец.
Джон Стюарт Милль. Три эссе о религии (1874 г. н. э.)Кто бы мог подумать?
Датчики и телескопы «Гонсалеса» обследовали поверхность планеты и передали полученные изображения на «Лотос». Города. Мосты и шоссе. Гавани и парки. По мосту через каньон двигалось нечто вроде поезда. Мне показалось, будто я заметила самолет.
Снова отозвался Бранков:
– Мы обнаружили радиосигналы. Они разговаривают друг с другом!
На заднем плане послышались радостные возгласы.
Не знаю, как описать охватившее всех волнение. От моих переживаний, вызванных событиями прошедших часов, не осталось и следа. Я поздравила Алекса, поцеловала его и крепко обняла – так бывает в особые мгновения, когда хочется, чтобы все это никогда не кончалось.
На нас обрушился шквал новостей. «Гонсалес» принимал видеосигналы, музыку, голоса. Я попыталась перехватить некоторые из них напрямую, с помощью имевшегося на яхте оборудования. Эфир был полон звуков.
Восторгу Алекса не было границ – как и потрясению Шары.
– Они жили в изоляции на протяжении более чем половины всей письменной истории, – сказала она. – Они просто не могли выжить.
Шара буквально сияла.
Через несколько часов подошел «Гонсалес», и мы перебрались на него. Нам пожимали руки и хлопали по спине. Хотите выпить? Как вы вообще догадались, ребята? У них есть спутники! Смотрите: играют в мяч, на поле три команды! Так, значит, сколько времени они там живут?
Поступавшие изображения выводились на мониторы. Часть их пересылалась в разведку.
Алекс никогда еще не выглядел таким счастливым. Он принимал поздравления от каждого. Все мужчины на корабле расцеловали нас с Шарой. Черт побери, часто ли такое бывает?
Глаза Шары сверкали от радости. Когда все немного успокоилось, она подошла ко мне:
– Отличная работа, Чейз.
– Это все Алекс, – ответила я. – Я бы давно все бросила.
– Угу. Но я думаю, это и твоя заслуга, подружка, – улыбнулась она.
В первые минуты мы увидели массу картинок: башня, вероятно служившая для радиосвязи; пляж, усеянный людьми; парк с фонтанами и широкими лужайками, на которых играли дети.
– Это урок для нас, – сказал один из ученых. – Теперь понятно, что мы – упрямые обезьянки. Нас так просто не возьмешь.
Бранков сиял, словно герой-победитель.
– Величайшее открытие в истории человечества, – сказал он. Все подняли бокалы за Алекса, за марголиан, за Шару и, наконец, за меня. Сейчас, когда я пишу об этом, справа от меня на стене висит фотография, снятая в этот торжественный момент.
Мы нашли и другие города. Все они располагались вдоль терминатора, где погодные условия были самыми подходящими. В некоторых имелись высокие небоскребы, как в Городе-на-Скале, в других – обширные парки, а третьи, казалось, разрастались случайным образом. Один город напоминал большое колесо. Жителям каждого из них приходилось сражаться с джунглями, в буквальном смысле отгораживаясь от леса.
Пролетел еще один самолет. Мы слушали радиопередачи.
– Ничего не могу понять, – разочарованно проговорил Бранков. – Интересно, знают ли они про нас?
Искину поручили заняться анализом языка для последующего перевода.
Бранков полностью преобразился. Исчезли официальность и сдержанность: он радовался как ребенок. Никто из тех, кого я знала, не мог так долго пребывать в состоянии неприкрытого восторга. В первую ночь он стал уговаривать Шару лечь с ним. Та отказалась, и он попытал счастья со мной.
– Отпразднуем по-своему, – сказал он. – Сделаем событие незабываемым. – Можно подумать, оно уже не было незабываемым. – В такие мгновения возможно все, – добавил он, ожидая от меня ответа.
В общем, мы повеселились на славу.
Начался спор о том, благоразумно ли нанести визит нашим собратьям.
– Это чуждая нам культура, – возражал один из специалистов Бранкова. – Они тоже люди, но это ничего не значит. Надо оставить их в покое: пусть развиваются как хотят. Не стоит их трогать.
Меня не спрашивали, но я все же вставила пару слов: вряд ли мы можем помешать их развитию, но спускаться на планету с целью поприветствовать людей, понятия не имеющих, кто мы такие и что нам нужно, – рискованное предприятие.
– Нам могут всадить в зад ракету, – сказала я. – Они слишком долго жили в одиночестве. Свалившиеся с неба чужаки могут их напугать.
Меня поддержал Алекс:
– Вообще-то, их не должно здесь быть. Оставим их в покое: пусть и дальше живут в изоляции. Они никогда не видели других планет и, вероятно, сами не знают, откуда взялись. Скорее всего, они считают, что всегда жили на Бальфуре. Пусть себе живут, как жили.
Среди ученых была высокая угловатая женщина-археолог, имени которой я не помню: она выглядела так, словно чересчур много времени уделяла тренировкам. Именно она настояла на высадке – и, конечно, пожелала в этом участвовать. Чего, собственно, бояться? Достаточно посмотреть на фотографии: дети в парках, люди на улицах. Ясно, что это не варвары.
Я подумала, что даже самые кровожадные диктаторы в истории не запрещали никому появляться на улицах и в парках, но промолчала.
После ее слов все мужчины почувствовали себя трусами и решили, что мы просто обязаны заявить о своем присутствии. Рискнем, черт побери.
Даже Алекс, обычно проявлявший больше проницательности, согласился.
И мы организовали экспедицию. Бранков буквально исходил слюной при мысли о том, что он опустится на лужайку посреди столицы, выйдет из челнока и скажет «привет». Женщина-археолог вела себя так, будто нас ожидали звуки оркестра и радостные толпы.
Челнок мог вместить семерых, не считая пилота. Алексу, самой собой, полагалось место в нем. Он спросил, не хочу ли я отправиться вместе с ним.
Я предпочла бы послушать, о чем говорят на поверхности, прежде чем ввязываться во что-либо. Мне представлялись дикари, набрасывающиеся на Кука.
– Нет, спасибо, – ответила я. – Подожду здесь. Сообщайте о том, как пойдут дела.
Шара сказала, что с радостью займет мое место.
Кроме них на планету отправлялись Бранков и еще четверо археологов. Им не терпелось пуститься в путь. Зашел даже разговор о том, чтобы не ждать перевода, но Алекс настоял на своем – давайте сперва послушаем, о чем они говорят, прежде чем совершать необдуманные поступки.
Население планеты оценивалось примерно в двадцать миллионов человек, в распоряжении которых, естественно, была лишь небольшая территория. На ночной стороне планеты было слишком холодно, а на стороне, обращенной к карлику, – слишком жарко. Нельзя сказать, что жить было там невозможно, но от первопроходцев требовалась немалая отвага.
Загрузив в челнок припасы, мы стали ждать результатов перевода.
Знаю, что это не слишком логично, но я слегка обиделась, что меня оставили на корабле. Я ожидала, что после моего отказа Алекс начнет уговаривать меня. Может, тогда я все-таки согласилась бы. Но мне хотелось почувствовать, что мое присутствие для него важно.
Все ждали, пока искин проанализирует язык; как он сам объяснил, у него не было программы перевода и приходилось импровизировать. Я вернулась на «Лотос», подключила Калу к базовой системе яхты и поприветствовала его. Он поблагодарил меня за спасение и по моей просьбе создал аватар Гарри.
Гарри, в кожаной куртке, смотрел как-то обреченно.
– У меня хорошие новости, – сказала я.
В его взгляде промелькнуло подозрение.
– Что? – спросил он.
– Они здесь. Колония выжила.
