Дэвид Вебер - Марш через джунгли
— Что для нас лучше? Остаться на месте и позволить им сконцентрировать силы и ударить — пока мы тут окапываемся? — спросил Роджер, смахивая со своего планшета жука. — Или быстро двигаться дальше в надежде сократить число стычек?
Несмотря на то что солнце еще, стояло высоко, из-за постоянной облачности свет под деревьями оставался тусклым. Принц скосил глаза на планшет, затем подкрутил уровень яркости. Лучше. Все еще не ахти, но лучше.
— Они, пожалуй, без труда вычислят, что мы направляемся к Войтану, — сказал Панэ. — Я склоняюсь к тому, чтобы встретиться с ними на подготовленной позиции. Но это не тот рубеж, который я хотел бы защищать.
Местность вокруг была плоской, густо усаженной лесом равниной, несколько приподнятой над уровнем болота, но тем не менее подверженной затоплению. Никаких преимуществ для обороны она не давала. Отряд мог срубить — и срубил — большую часть окрестного подлеска, чтобы расчистить периметр и зоны ведения огня. Ничего другого сделать просто нельзя было.
— Если мы выйдем к Войтану, — твердо сказал Корд, — мы найдем рубежи, которые удобно защищать. Стены должны были устоять, пусть и не все. И есть еще карьеры за городом. Там множество пригодных для укрепления мест.
— А что думаете вы, капитан? — спросил Роджер, зевая. Все были вымотаны до крайности, и он не был исключением, но все-таки не смог удержаться — «подпихнул» обсуждение.
— Я думаю, что утром мы осторожно выйдем отсюда, а затем максимально быстрым маршем двинемся на Войтан. Мы снова навьючим на животных максимальный груз и увеличим скорость. Я сомневаюсь, что нас здесь могли ждать. У них, возможно, есть свой маршрут для прохода через болото, и если они начали собирать войска, чтобы атаковать нас, то, скорее всего, место сбора будет где-то там. К несчастью для них, мы слишком глупы, чтобы использовать «хороший» проход.
— Значит, бегом к Войтану, — сказала Косутич.
— Именно. — Панэ на мгновение задумался. — Если Корд не ошибся в оценке расстояния, мы должны прийти туда к середине дня.
Хоть один ра. з долгий мардуканский день пойдет землянам на пользу.
— А если город окажется дальше, чем мы ожидаем? — спросила Косутич.
— Тогда мы выбьемся из сил совершенно зря, — мрачно ответил Панэ.
Мацути попробовал рагу и показал погонщику, который помешивал кушанье, сразу два больших пальца. Он пошел дальше, туда, где мардуканская женщина переворачивала над костром на большом металлическом листе полоски мяса, обвалянные в ячмерисовой муке. Подцепив одну полоску, он стал дуть на нее, чтобы попробовать и не обжечь рот. Попробовал, улыбнулся и повторил одобрительный жест.
Капитан поставил лагерь тылом к реке, и рота провела остаток светового дня, окапываясь и обустраиваясь. Мацуги, со своей стороны, использовал все это время, чтобы в первый раз за три дня соорудить из ничего приличный ужин. Большинство подстреленных хищников — чертокроков, как их окрестили — погонщики с помощью крючьев и веревок вытащили на берег. Хотя на тушах было много хорошего мяса, их оказалось столько, что мардуканцы лишь освежевали их, оставили шкуры и самую лучшую вырезку, а остальное пустили по течению.
Большинство погонщиков занялись обработкой шкур. Болотные звери были довольно редкими, и их шкуры ценились очень дорого. Отряд — а может быть, и один только Роджер — настрелял за день столько, что хватило бы купить две-три гребнежабы.
Мацуги ухмыльнулся. Погонщики заготавливали шкуры всех зверей, которых земляне убивали по дороге. Капитан чуть было не предложил их погонщикам в качестве премии, но Мацуги убедил его не делать чрезмерно широких жестов. Погонщикам платили по фиксированному тарифу, как платили бы им и в любом караване. А вот шкуры, даже после обработки, оставались собственностью того, кто убил зверя. Погонщикам, конечно, следует заплатить за работу дополнительное вознаграждение, но шкуры хищников слишком ценны. Твари, которые досаждали им всю дорогу, помогут оплатить дальнейшее путешествие, и от этого камердинер испытывал искреннее удовольствие.
Собащер забрел на кухню, разбитую на открытом воздухе, и принюхался к мясу. Мардуканка, следившая за жарким из чертокрока, отогнала звереныша, и он с жалобным видом поплелся к Мацуги. С тех пор как Роджер взял его к себе, ящеренок рос просто безудержно. Сейчас по габаритам он почти догнал далматинца и явно не собирался на этом останавливаться. Вдобавок его хвост становился все толще и толще. Флар-та, у которых было много черт сходства с любимцем Роджера, в хвостах накапливали запасы жира; по крайней мере так говорили погонщики. Конечно, сейчас огромные хвосты стали потоньше по сравнению с тем, какими были на выходе из Ку'Нкока.
А вот Собащеру в отличие от вьючных животных путешествие шло на пользу.
Мацуги справился с зуммером, улыбнулся и бросил зверю последний кусочек чертокрокового хвоста. Приближалось время обеда.
— Костас, это было великолепно. Как всегда. — Роджер собирался продолжить комплимент, но зевнул на полуслове и скорчил рожу. — Извините.
— Не извиняйтесь, ваше высочество, — сказал Панэ. — Все мы измотаны. Надеюсь, во имя преисподней, что сегодня на нас не нападут. Мне так кажется, сегодня ночью Бронзовые варвары вряд ли отобьются даже от отряда скаутов.
— Думаю, что вы недооцениваете своих людей, капитан, — сказала О'Кейси.
Шеф персонала начала приспосабливаться к беспощадному режиму путешествия. Жирок исчез, мускулы становились крепче. Она даже намеревалась, когда доберется до столицы Империи, порекомендовать знакомым кораблекрушение на враждебной планете, кишащей плотоядными монстрами и кровожадными варварами, как превосходный метод восстановления физической формы. Сейчас бывшая наставница принца тепло улыбнулась.
— Ваши бойцы просто великолепны. Ее величество будет искренне гордиться вами, когда мы наконец вернемся.
— Ну-у, — сказал Панэ, — пройдет еще очень много времени, прежде чем мы узнаем, что она про нас думает. Однако благодарю вас, советник. Ваши слова много значат для меня и, будьте уверены, для морпехов тоже. Для нас ведь, знаете ли, важна не только зарплата.
Роджер сонно покачал головой.
— Раньше я старался не замечать, что говорят не мне лично, все эти байки, подначки... Но вы знаете, как зовут капрала Ану? — спросил Роджер, скармливая Собащеру хрящик чертокрока.
— Конечно, ваше высочество. Япут. Япут Ана.
— Она сказала, что у ее отца было извращенное чувство юмора, — подтвердил принц возмущенным тоном. — По-моему, таких, как он, следует выбрасывать в вакуум при первой возможности.
— Он давно умер, — сказала Косутич, выбрав самый кончик чертокрокового хвоста. — До смерти унюхался наркотиком.
— Ага! — одобрительно кивнул Роджер. — А Поэртена поступил в колледж в расчете на стипендию для пловца...
— ... но проиграл финал соревнования, — подхватил Панэ. — Быть командиром — значит больше, чем носить соответствующие нашивки на воротнике, ваше высочество. Важно хорошо знать своих бойцов, а чтобы знать глубоко личные подробности...
— ... у вас имеются сержант-майор и взводные, — нахмурившись, сказала Косутич. — У Андраша, когда мы улетали, жена была в положении, и я сомневаюсь, что мы вернемся раньше, чем подойдет срок. Хотя большой разницы я, если честно, не вижу: мы, без сомнения, списаны в мертвецы.
— Вот... дерьмо, — сказала О'Кейси.
— Быть морпехом — да, дерьмо, — слабо улыбнувшись, сказал ей Панэ. Академик редко ругалась.
— Тогда почему вы этим занимаетесь? — спросила она.
— Это то, что я умею делать хорошо. Кто-то должен этим заниматься, и лучше тот, кто умеет это делать хорошо. А умеют не все. — На несколько секунд капитан погрузился в задумчивость. — Иногда бывает... не по себе. Когда понимаешь, что единственное, что ты действительно хорошо умеешь делать, — это своими руками убивать других разумных либо руководить теми, кто убивает их вместо тебя. Но каждый боец Императорского особого — боец редких качеств. Плюс эффектная внешность. Плюс исключительная преданность...
— И много чего еще, — с усмешкой сказала Косутич. — Остается только удивляться тому, как много у нас морпехов. А еще удивительнее — сколько народу умудряется преодолеть «потрошилку». Полк-то большой.
— Да, — сказал Панэ, глотнув воды, — я еще не все перечислил. Каждый боец Императорского особого в совершенстве владеет дополнительными навыками, которые, по мнению отборочной комиссии, могут при случае оказаться полезными. Так что, если после базового курса ты учиться бросил, к нам уже не попадешь. Это точно.
— Я ведь знала, что Поэртена может переплыть реку, — сказала Косутич принцу. — Только не собиралась говорить ему, что знаю, что он пловец олимпийского класса, — добавила она со смешком.
