Артур Кларк - КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ
Как странно — именно ему, одному из миллиардов людей, живших когда-либо на Земле, выпала честь дважды вступить в контакт с иным разумом. Он отчетливо сознавал, что разговаривал сейчас не просто с Дэвидом Боуменом. Нет, с чем-то большим.
Впрочем, его собеседник уже не был Дэвидом Боуменом. Лишь глаза — кто-то удачно назвал их «зеркалом души» — принадлежали ему, все остальное полностью деформировалось. Правда, никаких признаков, в том числе и половых, не было на этом теле и несколько секунд назад — одно это свидетельствовало о том, насколько Боумен перестал быть человеком.
— До свидания, доктор Флойд. Запомните — пятнадцать дней. Второго разговора не будет. Но, если все пойдет хорошо, вы, возможно, получите еще одно сообщение.
Фигура окончательно растворилась в воздухе — вместе с ней исчезла и надежда на контакт с иными мирами. Тем не менее Флойд не смог удержаться от улыбки. «Если все пойдет хорошо». Сколько раз он слышал перед стартами эту присказку космической эры! Означают ли эти слова, что они — кем бы они ни были — тоже не всегда уверены в успехе? Значит, они не всемогущи — от этой мысли Флойд почувствовал странное успокоение. Они тоже способны надеяться, мечтать и действовать.
Призрак исчез, лишь пылинки беспечно плясали в воздухе.
_VI
ПОКОРИТЕЛЬ МИРОВ
42
ПРИЗРАК
— Извините, Хейвуд, но я не верю в привидения. Здесь должно быть рациональное объяснение. В природе нет ничего, перед чем был бы бессилен человеческий разум.
— Согласен, Таня, но позвольте напомнить слова Холдейна: «Вселенная не только загадочнее, чем мы себе представляем, но и загадочнее, чем мы можем представить».
— А Холдейн, — вставил Курноу, — был еще и истинный коммунист.
— Возможно, но так легко оправдать любую мистику. Почему бы не предположить, что в ЭАЛ вложили определенную программу и он создал нужный образ. Вы не согласны, Чандра?
Задать такой вопрос было все равно, что размахивать красной тряпкой перед мордой быка. Чандра, однако, прореагировал довольно мягко. Вероятно, он размышлял в этот момент о возможных неполадках в компьютере.
— Должен быть какой-то источник, капитан Орлова. ЭАЛ не в состоянии создать столь устойчивую иллюзию из ничего. Если рассказ доктора Флойда точен, следовательно, кто-то управлял его действиями, причем в реальном времени, поскольку задержки не было.
— Значит, это сделал я! — воскликнул Макс. — Я единственный, кто бодрствовал.
— Не говори глупостей, — отозвался Терновский. — Наладить радиосвязь нетрудно, но для создания образа необходимо специальное оборудование — лазеры, электростатические генераторы и так далее. Хороший иллюзионист сделал бы это, но только с помощью кучи всякой техники.
— Минуточку! — взволнованно сказала Женя — Ведь если это происходило на самом деле, то ЭАЛ должен все помнить! Давайте спросим…
Она осеклась, заметив угрюмое выражение на лицах товарищей. Первым сжалился Флойд.
— Уже спрашивали, Женя. ЭАЛ ничего не помнит. Правда, это не доказательство. Чандра продемонстрировал, каким образом можно выборочно уничтожать участки памяти. Вспомогательными аудиосистемами можно воспользоваться так, что ЭАЛ об этом не догадается… — Флойд перевел дыхание. — Я согласен, что вариантов почти не осталось. Либо мне все это привиделось, либо случилось на самом деле. Я убежден — это не сон, но возможность галлюцинации исключить не могу. Хотя Катерина из моей медицинской карты знает, что страдай я чем-то этаким, мне никогда не оказаться бы здесь, я не возражаю, чтобы это рассматривалось как альтернатива. Понимаю — я должен доказать, что не спал. Но позвольте напомнить вам некоторые другие странные события недавнего времени. Мы знаем, что в свое время Дэйв Боумен отправился к Загадке. А теперь какой-то объект покинул ее и устремился к Земле. Видел его Василий, а не я. Затем последовал взрыв вашей орбитальной бомбы.
— Вашей.
— Ладно, не будем спорить. Будем считать, она принадлежала Ватикану. Представляется весьма странным, что в это же время тихо умерла миссис Боумен, и врачи до сих пор не могут разобраться в причинах ее смерти. Не утверждаю, что здесь существует какая-то связь, но вспомните поговорку: «Один раз — случайность, второй — совпадение, третий — закономерность».
— Есть еще одно событие, — вмешался Макс. — Я поймал программу новостей. Давняя приятельница Боумена утверждает, будто получила от него сообщение.
— Да, я тоже слышал, — подтвердил Саша.
— И промолчали? — поразился Флойд.
Оба русских космонавта выглядели смущенными.
— Ну, это передали как шутку, — объяснил потом Макс. — Информацию дал муж этой женщины. Сама она потом все отрицала. Комментатор характеризовал это как своеобразную рекламу, попытку привлечь к себе внимание. Так же, как многие рассказывают о своих встречах с НЛО. Подобных сообщений столько, что они никого уже не интересуют.
— Возможно, хотя в некоторых из них что-то и есть, — сказал Флойд. — А нельзя выудить эту передачу из архивных записей? Или попросить Центр повторить ее?
— Ничей рассказ меня не убедит, — усмехнулась Таня. — Только вещественные доказательства.
— Например?
— Что-нибудь такое, чего ЭАЛ знать не мог, а никто из нас не мог ему сообщить. Какое-нибудь физическое явление.
— Старое доброе чудо?
— Именно. А пока я ничего не буду сообщать Центру. И предлагаю вам, Хейвуд, тоже воздержаться.
Это был приказ. Флойд кивнул.
— С радостью. Но у меня есть еще одно предложение.
— Да?
— На всякий случай хорошо бы иметь какой-нибудь план, основанный на гипотезе, что предупреждение серьезно. В последнем, кстати, я убежден.
— Ничего не получится. Конечно, стартовать мы можем в любой момент. Но чтобы лечь на траекторию, ведущую к Земле, придется дожидаться открытия стартового окна.
— Лишних одиннадцать дней!
— Да. Я с радостью стартовала бы раньше, но топлива на это не хватит. — В голосе Тани появились нотки необычной для нее нерешительности, — Я не хотела пока говорить, но теперь…
Все затаили дыхание.
— Я собираюсь отложить старт еще на пять суток. В этом случае орбита будет близка к идеальной, гомановской. И мы сэкономим топливо.
Сообщение, хотя и не вполне неожиданное, было встречено стонами.
— Когда же мы прилетим? — поинтересовалась Катерина с легкой угрозой в голосе. Их взгляды скрестились — двух достойных соперниц, уважающих одна другую, но не желающих уступить.
— На десять дней позже, — ответила наконец Таня.
— Лучше поздно, чем никогда, — беззаботно откликнулся Макс, но его попытка снять напряжение не удалась.
Флойд уже не прислушивался к разговору. Он думал о другом. Ему и двум его коллегам продолжительность полета безразлична — они проведут его в безмятежном сне. Но сейчас это уже неважно.
Он был убежден, но не мог этого доказать, и это повергало его в отчаяние — если они не стартуют до истечения таинственного срока, то не стартуют уже никогда.
— …Дмитрий, ситуация невероятная и пугающая. На Земле о ней знаешь пока только ты, но скоро Тане и мне придется выяснять отношения с ЦУПом.
Даже некоторые из твоих соотечественников-материалистов готовы принять рабочую гипотезу: в ЭАЛ что-то проникло. Саша предложил неплохое название: «Призрак в компьютере».
Теорий у нас множество: Василий каждый день придумывает новую. Большей частью они базируются на старой НФ-идее: организованное энергетическое поле. Но что это за энергия? Электромагнитную наши приборы зарегистрировали бы с легкостью. Это относится и к любым другим известным видам излучения. Василий залезает в самые дебри: рассуждает о волновых пакетах нейтрино и наложении многомерных пространств. Таня называет все это мистической чепухой. Такое вот у нее теперь любимое выражение. Вчера вечером они впервые на наших глазах едва не поссорились. Они кричали друг на друга. Спокойствия на борту это отнюдь не добавляет.
Нервы, боюсь, у всех на пределе. Полученное предупреждение и отсрочка старта только усиливают отчаяние — проникнуть в тайны Большого Брата так и не удалось. Возможно, не окажись контакт с призраком Боумена столь скоротечным, он бы помог. Но куда он девался? Или после нашей встречи утратил к нам интерес? И что бы он нам сказал, если захотел? — «Чертпобери» — по-русски и по-английски, как любил говорить Саша. Давай менять тему.
Я не в состоянии от души благодарить тебя за вести из дому. Теперь мне получше. Вероятно, заботы — лучшее лекарство от неразрешимых проблем.
И я уже не уверен, что кто-то из нас вернется на Землю.
43
