Тимоти Зан - Дар Юпитера
— Можно ведь сказать, что вы не были абсолютно уверены, — заметил Гессе. — Чтобы не допустить распространения слухов, вы доставили сюда оружие под предлогом акустических исследований. Если предположения относительно радиации окажутся ложными, ничто не мешает вам использовать бомбы по первоначальному назначению.
— Очень хитроумно, — согласилась Лайдоф. — Вы оба неплохо соображаете. — Морщины на ее лице углубились. — И от меня требуется всего лишь стать соучастницей лжи, что даст вам в руки рычаг, который вы сможете использовать против меня же. — Она покачала головой. — Напрасный труд, полковник.
Фарадей вздохнул.
— Арбитр, что нужно сделать, чтобы достучаться до вас? Меня не интересуют ни власть, ни рычаги, ни идея устранения вас. Все, чего я хочу, это открыть человечеству дорогу во вселенную, и сделать это таким образом, чтобы иметь возможность спать спокойно. Это, наверно, слишком много, да?
— Задайте этот вопрос своему другу мистеру Рейми, — резко ответила Лайдоф и встала. — Он — единственное препятствие у вас на пути. Извините, но мне еще нужно подготовить сообщение для Совета Пятисот.
Фарадей сделал глубокий вдох.
— В таком случае готовьтесь к бою. Я хочу использовать эти ядерные бомбы, чтобы решить проблему Манты. И если вы встанете у меня на пути, я вас уничтожу.
Лайдоф остановилась на полпути к двери.
— Вы с ума сошли? — Она пристально посмотрела на него, и кожа вокруг ее глаз собралась глубокими морщинками. — Здесь у вас больше нет никакой власти.
— Напротив, — возразил Фарадей. — Я все еще руковожу проектом «Подкидыш». Вы сами сказали это меньше часа назад.
— И с такой же легкостью я могу лишить вас этих полномочий. — Выглядела она, однако, слегка сбитой с толку. — В жизни не видела, чтобы власть кому-то так быстро ударила в голову.
Фарадей покачал головой.
— Нет. Полчаса назад вы действительно могли сделать это, и я был бы не в силах помешать вам. Но не сейчас. К данному моменту мистер Бич уже отправил на Землю полную копию нашего разговора с Мантой.
— Чепуха! — отмахнулась Лайдоф. — Я что-то не слышала, чтобы вы отдавали ему такой приказ.
— Напротив, вы слышали, — возразил Фарадей. — Помните? Я сказал: «Действуйте согласно установленной инструкции». Не знаю, какие порядки вы завели, когда тут правили, но установленная мной инструкция включает в себя обязательную автоматическую отправку на Землю записей всех разговоров с джанска.
Во взгляде Лайдоф мелькнуло выражение неуверенности.
— Мистер Гессе, пойдите взгляните, что там происходит, — распорядилась она. — И если что, остановите это.
Гессе вскочил.
— Не стоит труда, — остановил его Фарадей. — Сообщение летит к Земле со скоростью света. Через полчаса Совету Пятисот станет известно, что нам предложили способ выйти за пределы Солнечной системы в обмен на помощь в разрешении проблемы джанска. Спустя еще полчаса общественность тоже узнает эту новость.
— Только если этого пожелает Совет Пятисот, — отрезала Лайдоф.
— А может, и нет, — сказал Фарадей. — Мы здесь, на станции, тоже имеем непосредственный выход на прессу.
— Вы не имеете права передать прессе секретные материалы! — рявкнула Лайдоф. — Это прямое нарушение предписаний службы безопасности Системы.
— Но я ведь тут единственный начальник, — напомнил ей Фарадей. — Пока не затрагиваются военная или государственная тайны, я один решаю, какие материалы секретные, а какие нет.
— Звездолет джанска — государственная тайна, — рявкнула Лайдоф.
— Официально нет, — спокойно сказал Фарадей. — Насколько мне известно, его существование никогда не было признано, а значит, и объявлено тайной. — Он вскинул руки. — Взгляните в лицо фактам, арбитр. Спустя час мое имя и проект «Подкидыш» станут предметом обсуждений во всем мире.
Лайдоф холодно улыбнулась.
— И вы воображаете, что я не учла эту возможность, когда мистер Рейми впервые контактировал с нами? Полно, полковник, не считайте меня полной идиоткой. Как вы думаете, почему я заставила мистера Гессе добиться от вас подписания этой бумаги до того, как позволила вам вернуться к участию в проекте?
— Потому что вы считали, что человек, вынесший себе приговор в измене, не посмеет воспротивиться вашей воле?
— Потому что даже если у такого человека хватит наглости предпринять подобную попытку, подпись на этой бумаге очень быстро сведет к нулю всю его знаменитую популярность, — сказала Лайдоф. — Однако если вас очень тянет совершить самоубийство, что же, вперед, обращайтесь к прессе. Мне вы больше не нужны.
— Ой ли? А как насчет Манты? — спросил Фарадей. — Он не станет говорить ни с кем, кроме меня, как вам известно.
— Он мне тоже больше не нужен, — ответила она. — Советник Латранесто наверняка жаждет занять его место в переговорах от имени джанска. Если им вообще есть что выставить при заключении сделки. Идите, мистер Гессе. — Она повернулась к двери…
— В таком случае, — сказал Фарадей, — больше и впрямь обсуждать нечего. Пусть решает общественность. — Он сделал жест в сторону Гессе. — Наверно, вам не мешает забрать драгоценный документ у вашего иуды.
— И то верно. Мистер Гессе?
— Да, арбитр. — С выражением муки на лице Гессе достал из кармана сложенный лист бумаги.
— И вам, наверно, не мешает бросить взгляд на подпись, — мягко добавил Фарадей.
Лайдоф на мгновение замерла с протянутой в сторону Гессе рукой. Потом, словно нападающая гремучая змея, рука метнулась вперед и выхватила документ. Лайдоф развернула его, посмотрела на подпись…
И уставилась на Фарадея.
— Что это, черт побери?
— Там написано «Карп Чарли», — пояснил Фарадей. — Это такой персонаж из мультика, оратор, выступающий от имени «Ассоциации рыб»…
— Я знаю, кто он такой! — рявкнула Лайдоф и вперила в Гессе испепеляющий взгляд. — Гессе?
Тот стоял с отвалившейся челюстью.
— Арбитр, клянусь…
— Не упрекайте мистера Гессе, — сказал ей Фарадей. — Если уж на то пошло, я с самого начала раскусил вашу маленькую игру.
— Похоже на то. — Лайдоф продолжала сверлить взглядом Гессе. — Интересно, как?
— Не упрекайте его и за это, — ответил Фарадей. — Он прекрасно сыграл свою роль. Виноват сценарий, в соответствии с которым он действовал.
— Сценарий? Что вы имеете в виду?
— Ну, к примеру, мне было сказано, что мистер Бич, описывая происходящее с Мантой, назвал его новых опекунов мужчиной и женщиной, — ответил Фарадей. — Мистер Бич никогда не выразился бы подобным образом, он употребил бы слова «Защитник» и «Воспитательница». Потом вся эта идея насчет оппозиционной фракции в Совете Пятисот, которая жаждала заполучить меня в союзники. Это, знаете ли, звучало как-то уж очень неубедительно.
— Странно, — пробормотала Лайдоф.
— Да. И последний штрих: тот факт, что спустя столько недель Гессе все еще оставался их единственным представителем на «Юпитере-Главном». К этому времени они, несомненно, имели возможность прислать кого-нибудь более опытного. Если существовали на самом деле.
— Понятно. — Лайдоф цедила слова, словно растирая их зубами в порошок. — Значит, вы подписались не своим именем. Но почерк…
Фарадей пожал плечами.
— Я очень плохо держал ручку. Не уверен, что вы добьетесь в этом отношении успеха.
— На бумаге отпечатки ваших пальцев.
— Я не брал ее в руки.
— Ваш пот в таком случае, — упорствовала она. — Анализ ДНК.
— Я ни разу не прикоснулся к ней. Придерживал локтем, и на мне была обычная рубашка, каких миллионы. Вы никогда не докажете, что я каким-то образом связан с этим документом.
Лайдоф тяжело задышала.
— Думаете, это все, что у меня есть на вас? — спросила она, взмахнув бумагой.
— Может, и нет, — ответил Фарадей. — Но без этой бумаги вы не сможете нанести мне серьезного удара. По крайней мере сейчас. Если предпочтете сражаться, то проиграете. — Он помолчал. — Есть и альтернатива. Уладить все тихо, мирно, здесь и сейчас. И к тому же еще не поздно для вас стяжать лавры человека, сумевшего открыть человечеству путь в другие миры.
Она прищурилась, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Вы хотите убедить меня, что вас эти лавры не привлекают?
— Нисколько. Я уже сказал, чего хочу.
— В самом деле. — Она натянуто улыбнулась. — И вы даже не возражаете, чтобы эти лавры способствовали усилению моего политического влияния? Которое я с легкостью смогу использовать против вас же?
Фарадей сделал жест в сторону Гессе.
— Как-то мистер Гессе заметил, что вы никогда не руководствуетесь местью ради самой мести. Я готов рискнуть.
Медленно, как будто против воли, Лайдоф вернулась к своему креслу.
— Ладно, полковник. — Она положила бумагу на стол. — Слушаю вас.
