Орсон Кард - Игра Эндера
Все его преступления тяжелым бременем висели на нем, и смерти Стилсон и Бонзо не казались тяжелее остальных.
И с этой тяжкой ношей ждал и ждал долгие месяцы, пока спасенный им мир позволит ему вернуться домой.
Один за одним его друзья неохотно покидали его, возвращаясь в свои семьи. Города радостно встречали своих героев. Эндер видел видеозаписи их возвращений, его неприятно задевало многословное восхваление его заслуг. Почти все его друзья долго говорили, как много он для них сделал, что он научил их всему и привел к победе. Но как только они заговаривали о его возвращении на родину, их слова тонули в шуме помех, и никто уже не слышал ответа.
Со временем вся работа на Эросе свелась к минимуму — расчистке и восстановлению после Союзной Войны, к получению и анализу отчетов бывших военных кораблей, которые теперь проводили исследовательскую работу в бывших колониях баггеров.
Но теперь Эрос стал более деловым и многолюдным, чем раньше и даже во время войны, так как новые поселенцы-колонисты готовились здесь к длительным путешествиям в чужие миры. Эрос стал своеобразной предстартовой базой, Эндер тоже принял участие в общей работе, насколько ему было позволено. Людям даже в голову не приходило, что этот двенадцатилетний мальчик может оказаться таким незаменимым в мирное время, каким был на войне. Но он был терпим к их невниманию, к их стремлению игнорировать его. Он научился выдержке и хитрости. Он стал давать советы и высказывать предположения тем немногим людям, которые его слушали, а те затем все выдавали за собственные идеи. Он беспокоился не о своем авторитете, а том, чтобы задание было выполнено качественно и в срок.
Единственное, с чем он не мог мириться и что ненавидел, — это слепое обожание колонистов. Он тщательно избегал туннелей, где они жили, потому что они везде узнавали его — мир хорошо запомнил его лицо — и начинали рыдать и кричать, обнимать и поздравлять его, показывать детей, названных в его честь, говорить ему, что его молодость навсегда запала им в сердца, что они любят его и совсем не обвиняют в тех убийствах, которые он совершил, потому что он еще совсем ребенок и в том нет его вины…
Он прятался от них, где только мог.
Не было ни одного колониста, от которого он бы не прятался.
В тот день его не было внутри Эроса. Он отправился к новой межпланетной станции, где он планировал научиться наружным работам в открытом космосе. Офицеру высшего состава было не по званию выполнять простую работу техника-механика, адмирал Чамранагер неоднократно говорил ему об этом, но Эндер всегда отвечал, что с тех пор как его призвание и мастерство никому больше не нужны, то самое время обрести другие навыки.
Они связались с ним по рации и сообщили, что кое-кто хочет увидеть его сразу, как он только решил, что нет такого человека, которого он бы страстно желал видеть, поэтому не торопился. Он закончил установку специального передатчика бортового ансибла, затем при помощи хука медленно облетел весь космический корабль и лишь тогда двинулся к люку.
Она ждала его снаружи раздевалки. На мгновение разозлился на то, что они позвонили какому-то колонисту беспокоить его и отрывать от работы. Но, взглянув повнимательней, понял, что если молодая женщина вдруг окажется девочкой, то возможно он знает ее.
— Валентина, — сказал он.
— Привет, Эндер.
— Что ты здесь делаешь?
— Демосфен отошел от дел. Теперь я собираюсь вместе с теми, кто летит к первой колонии.
— Но туда пятьдесят лет пути…
— Всего два года на борту корабля.
— Но если ты захочешь вернуться, то все, кого ты знала, уже умрут…
— Только об этом я и думаю. Но я надеюсь, что кое-кто, кого я знаю на Эросе, присоединится ко мне.
— Я не хочу лететь в те места, которые раньше принадлежали баггерам. Я хочу вернуться домой.
— Эндер, ты никогда не сможешь вернуться на Землю. Я поняла это прежде, чем лететь сюда.
Эндер молча смотрел на нее.
— Я говорю тебе правду, так что если хочешь ненавидеть меня, то можешь начинать прямо сейчас.
Они прошли в крошечные апартаменты Эндера, где продолжили разговор. Питер хотел, чтобы Эндер вернулся на Землю, но под протекцией Совета Гегемона.
— На сегодняшний день дела обстоят таким образом, Эндер, что ты сразу попадаешь под влияние Питера. Ныне половина совета пляшет под его дудку и делает, что он хочет. А ту часть, которая не входит в свору его ручных собачек, он попросту прижал к ногтю.
— А они знают, кто он на самом деле?
— Да. Он не известен широкой общественности, но люди из высших кругов хорошо знают его. Правда, это больше не имеет значения. Он имеет большое влияние на них, и ему нечего больше беспокоиться о своем возрасте. Он проделывает невероятные вещи, Эндер.
— Я запомнил один договор, еще год назад. Он шел под именем Локи.
— Он стал началом разлома. Он провел его через своих друзей из политической цензуры сетей, причем он также ссылался на Демосфена. Он ждал именно такой момент, чтобы использовать влияние Демосфена на толпу, а влияние Локи на интеллигенцию, и на гребне полного контроля предложить что-нибудь достойное внимания. Это предотвратило губительную для всех войну, которая могла продлиться долгие десятилетия.
— Он собирается пробиться к управлению государством?
— Думаю, да. Но когда на него находили припадки циничности, он часто заявлял, что позволит развалиться Союзу на части, а затем завоюет мир по кусочкам. И пока длиться Гегемония, он снова объединит их в единое целое.
Эндер кивнул.
— В этом весь Питер, я знаю.
— Смешно, верно? Именно Питер спас миллионы жизней.
— В то время как я убил биллионы.
— Я не собиралась говорить этого.
— Значит, он хочет использовать меня?
— У него есть виды на тебя, Эндер. Он публично заявит о себе, лишь только ты прибудешь. И отправиться встречать, чтобы быть на переднем плане во всех фильмах. Старший брат Эндера Виггина, он же — таинственный Локи — великий архитектор мира. Стоя рядом с тобой, он будет выглядеть довольно впечатляюще и зрело. Тем более сходство между вами сейчас просто потрясающее. А затем он очень просто уберет тебя.
— Его нельзя остановить?
— Эндер, ты вряд ли будешь счастлив, став простой пешкой в руках Питера.
— А почему бы нет? Я всю жизнь был пешкой в чужих руках.
— Моих тоже. Я представила Питеру факты и доказательства, которые я хотела вынести на широкий суд общественности, доказывающие, что он маньяк-убийца. Там включены многие видеокадры его издевательств над белками и тех трюков, которые он проделывал над тобой. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы сложить все факты воедино. Но когда он посмотрел материал, то безоговорочно согласился дать мне то, о чем я просила. А я просила свободу для тебя и меня.
— Я совсем иначе представлял свободу. Свобода у меня никогда не ассоциировалась с необходимостью жить в домах тех людей, которых я убил.
— Эндер, что сделано, то сделано. Их мир теперь пуст, а наш переполнен. И мы должны привезти туда то, о чем никогда ничего не знал их мир — города, полные людей, которые живут своей неповторимой жизнью, любят и ненавидят, рождаются и умирают. В мире баггеров существовала лишь одна история, передаваемая от поколения к поколению, мы заполним их мир миллионами историй, которые каждый день будут наполняться новым содержанием. Эндер, Земля принадлежит Питеру, и если ты не захочешь присоединиться ко мне, Питер запрет тебя здесь и будет использовать как красивую декорацию до тех пор, пока ты не проклянешь день и час своего рождения. У тебя есть единственный шанс вырваться.
Эндер молчал.
— Я знаю, о чем ты думаешь, Эндер. Ты думаешь, я пытаюсь управлять тобой, как Графф и другие, как хотел бы Питер.
— Это вечная заноза в моем мозгу.
— Такова уж человеческая раса. Никто не властен над собственной жизнью. Единственное, что ты можешь сделать — выбрать контролеров. Пусть твоей жизнью руководят хорошие люди, которые любят тебя. Я прилетела сюда не потому, что хочу стать колонистом. Я прилетела потому, что провела всю свою жизнь бок о бок с нелюбимым братом, которого ненавижу. Теперь я хочу воспользоваться случаем и получше узнать брата, которого любила, пока еще не поздно, пока мы еще дети.
— Уже слишком поздно.
— Ошибаешься, Эндер. Ты думаешь, что ты уже взрослый, что достаточно возмужал, что твоя душа начала черстветь. Но в глубине сердца ты такой же ребенок, как и я. Мы можем хранить это в глубокой тайне. Пока ты будешь управлять колонией, а я писать философские статьи, им и в голову не придет, что по ночам мы прокрадываемся друг к другу в комнату и устраиваем подушечные бои.
Эндер рассмеялся, но заметил в ее речи одно слово, которое вряд ли было обронено случайно.
— Управлять?
