Мюррей Лейнстер - Туннель времени (сборник)
Билл Холден сглотнул. Он все еще был бледен, но ухитрился состроить гримасу.
— Ты прав. Хорошо, что я был на земле. Ты сам неплохой психолог, Джед.
— Мне лучше удаются боевики и мелодрамы, — цинично сказал Кохрейн. — Так что я отправляюсь взглянуть на пленки, которые Белл снял, когда мы спускались на эту планету, и подумать над кое–какими идеями для передачи.
Он поднялся на еще один пролет, и Холден шел с ним в каком–то оцепенелом, неестественном спокойствии. Кохрейн прокрутил пленки в обратном порядке, изучая их.
Снаружи беспокойно колыхались длинные зеленые локоны странно удлиненных листьев. Островки похожих на тростник растений покачивались на ветру. В командной рубке появился Джеймисон, тут же начавший расспрашивать Холдена о растительности, покрывавшей землю. Это была не трава. У нее были широкие листья. Там, должно быть, радостно заключил Джеймисон, бесконечное разнообразие форм жизни. Вероятнее всего, это насекомые. Должны еще существовать хищные насекомые, которые охотились на остальных насекомых. Некоторые насекомые должны жить в норах под землей. Кроме того, должны найтись и другие птицы, за исключением тех больших, похожих на людей. На ледниковой планете было мало птиц, но множество покрытых мехом существ. Возможно, здесь ситуация была зеркально противоположной, хотя это и необязательно…
— Хм, — сказал Кохрейн, просмотрев все пленки. — Ледяные шапки, земля и моря. Буйная зеленая растительность, так что, по всей видимости, воздух подходит для людей. Поскольку ты, Холден, жив, можно предположить, что он не убивает мгновенно, так? Сила тяжести терпимая, возможно, чуть меньше, чем на ледниковой планете.
Он помолчал, уставившись в пустую стену командной рубки. Потом нахмурился и внезапно сказал:
— На Земле кто–нибудь знает о том, что мы с Бэбс двое суток оставались на той планете одни?
— Нет, — ответил Холден, все еще так же чересчур спокойно. — Алисия занималась системой связи. Она говорила всем, что вы очень заняты и не можете подойти. Без вас было очень странно! Джеймисон с Беллом пристегнулись к креслам и занялись монтажом. Джонни, разумеется — его голос был очень тщательно невыразительным — не мог заниматься ничем полезным. Я почти все время страдал космической болезнью. Но я помогал Алисии придумать, что говорить Земле. Должно быть, там набралось несколько сотен вызовов для тебя.
— Замечательно, — сказал Кохрейн. — Я отвечу на некоторые из них. Джонс, мы сможем перелететь куда–нибудь в другое место на этой планете?
— Я же говорил вам, у нас хватило бы топлива, чтобы долететь до Млечного Пути, — небрежно сказал Джонс. — Куда вы хотите перелететь?
— Куда угодно, — ответил Кохрейн. — Здесь недостаточно впечатляющий пейзаж для новой передачи. Для следующего шоу нужно что–нибудь сенсационное. Все складывается очень удачно, кроме того, что нам нужен подходящий пейзаж, который можно было бы показать на Земле.
— А какой пейзаж вам нужен?
— Предпочтительно, животные, — сказал Кохрейн. — Вполне бы подошли динозавры. Или буйволы, или какая–нибудь подходящая замена. Что бы я на самом деле счел самым удачным, это стадо буйволов.
Джеймисон вытаращил глаза.
— Буйволов?
— Мясо, — пояснил Кохрейн. — Ходячее мясо. Рекламная кампания, в которую все это превратилось, требует тщательной имитации всех основных желаний. Так что я хочу, чтобы люди думали о бифштексах, отбивных и ростбифах. Если бы у меня были стада животных от одного горизонта до другого, я бы…
— Стада мяса уже на подходе, — небрежно сказал Джонс. — Я позову вас.
Кохрейн не поверил ему и снова спустился к пульту связи. Он приготовился просмотреть запросы с Земли, оставленные на потом, когда требовалось немедленно начать передачу. Запросы он получил, когда корабль заходил на посадку. Пока его не было, накопилась куча дел, чтобы разобраться с некоторыми, потребуется уйма времени. Его голос проходил двести с лишним световых лет в поле Дэбни за шесть секунд, и потом еще две секунды шел в нормальном пространстве от передатчика в Луна–Сити. От того момента, когда он заканчивал что–нибудь говорить, проходило двенадцать секунд до того, как до него доходило первое слово ответа. Общение было очень медленным. Он раздраженно подумал, что ему придется попросить Джона устроить особое поле Дэбни, специально для связи, настолько мощное, как это было необходимо, чтобы взять ситуацию в руки.
Снаружи взревели ракетные двигатели. Корабль оторвался от земли. В салон ворвался возмущенный Джонни Симмз.
— Мой трофей! — негодующе вопил он. — Я хочу забрать мой трофей!
Кохрейн нетерпеливо оторвался от экрана видеофона.
— Что еще за трофей?
— Существо, которое я подстрелил! — орал Джонни. — Я хочу, чтобы его подняли! Никто никогда не убивал никого подобного! Он мне нужен!
Корабль уже приподнялся над землей. Кохрейн холодно сказал:
— Сейчас слишком поздно. Убирайся. Я занят.
Он снова уставился в экран. Джонни Симмз понесся к лестнице. Через миг до него донеслись какие–то вопли из командной рубки. Но он был слишком занят, чтобы вникать во все это. Корабль завис в воздухе — с тем самым тошнотворным ощущением отсутствия веса — и снова поднялся. Наступил довольно долгий период невесомости. Холден, очевидно, должен был позеленеть и испытывать приступы космической болезни. Что, возможно, в этот отдельно взятый раз будет ему на пользу. Потом долгое время периоды подъема и свободного полета сменяли друг друга, что само по себе достаточно неприятно. Один раз свободный полет тянулся так долго, что Кохрейн даже начал тревожиться. Но потом дюзы снова взревели и загрохотали так громко, как будто корабль улетал с планеты вообще.
Но Кохрейн был занят деловыми переговорами. Отчасти он блефовал. Отчасти, чисто автоматически, он требовал намного больше, чем рассчитывал получить, просто потому, что таков деловой обычай — никогда и ни в чем не быть искренним. Чего бы он ни просил, его оппонент предлагал меньше. Поэтому он просил слишком много, а оппонент предлагал слишком мало, и каждый заранее знал довольно точно, на каких условиях они, в конце концов, договорятся. Принимая во внимание стоимость переговоров по лучу с Луна–Сити, не говоря уже об участке расстояния до звезд, это было совершенно абсурдно, но так делались все дела.
Через некоторое время Кохрейн вызвал Бэбс и Алисию, попросив их засвидетельствовать предварительное соглашение, которое должен был ратифицировать совет директоров корпорации на Земле. Этот совет директоров должен был ухватиться за него руками и ногами, но все равно необходимо было включить в соглашение условие о возможном его аннулировании. Это была полная бессмыслица. Кохрейн чувствовал себя приятно компетентным в том, что касалось его разработки.
Пока улаживали все формальности, корабль поднялся и снова упал, закачался и вновь поднялся. Кохрейн печально сказал:
— Мне очень жаль, что приходится заставлять тебя работать в таких условиях, Бэбс.
Та улыбнулась и слегка покраснела.
— Знаю, знаю! Когда ты работала на меня, я не был таким внимательным.
— А на кого я работаю сейчас?
— На нас, — сказал Кохрейн, потом виновато взглянул на Алисию. Он чувствовал себя смущенным, сказав при ней что–то сентиментальное. Памятуя о Джонни Симмзе, это было не слишком тактично. На ее щеке, там, где раньше было красное пятно, расплывался полновесный синяк.
— Мне очень жаль, Алисия… насчет Джонни, — сказал он.
— Я сама во все это ввязалась, — сказала она. — Я любила его. Он не плохой. Если хотите знать, я думаю, что многие годы назад он просто решил, что не будет расти после шести лет. Он был избалованным маленьким сынком богатенького папаши. Это было забавно. Так что он сделал из этого карьеру. Его семья это позволяет. А я, — она слабо улыбнулась, — сделала карьеру из ухода за ним.
— Даже шестилетнего можно кое–чему научить, — пробормотал Кохрейн. — Холден… Хотя нет, он не лучшая кандидатура на эту роль.
— Он совершенно точно не лучшая кандидатура на эту роль, — очень спокойно согласилась Алиса.
Кохрейн отвернулся. Он знал, что чувствует Билл Холден. Что могло его утешить, а что и нет.
Снова запищал видеофон. Кадры пушистых двуногих с ледниковой планеты произвели на телевидении настоящий фурор. Производители игрушек хотели получить права на производство таких кукол. Кадры охранялись авторским правом. Кохрейн буднично заключил сделку. Через несколько дней на прилавках всех магазинов игрушек появятся миниатюрные неземные зверюшки. «Спэйсвэйз, инк» получит процент с каждой проданной игрушки.
Ракеты загремели, потом шум стал потише, корабль снова дернулся вверх и обратно вниз. Затем появилось ощущение, как будто огромные посадочные стабилизаторы неторопливо, с хрустом погружаются в почву под тянущей вниз тяжестью корабля. Двигатели продолжали работать почти неслышно, потом заглохли.
