Елена Голощапова - Заживо погребенный
- Вейдер меня не знал, но уже рискнул своими положением и жизнью. Вот так мы и начали общаться.
- У вас это как-то гладко получилось, - заметил Крит, зная непростой характер милорда.
- Я не знал, что ты настолько наивен, - усмехнулся Люк. - Он спросил меня, почему я присоединился к повстанцам. Я ответил. По его мнению, вся моя деятельность в Восстании была всего лишь ошибкой молодости. У меня же было свое мнение о его деятельности. Так что, Крит, спорили мы часто.
Крит пораженно смотрел на Скайуокера. Спорить с Дартом Вейдером было опасным занятием. Единственным человеком, который мог указывать Повелителю Тьмы, был Кос Палпатин, но даже его больше не было в живых.
- Но никто не знал...
- На "Исполнителе" очень хорошая звукоизоляция, не находишь? Наше родство не особо способствовало смене мировоззрения, и никто из нас сторону менять не собирался. Вейдер никогда бы не предал Империю, которой отдал двадцать лет жизни. Восстание же было моей жизнью.
Люк хорошо помнил разговоры с отцом.
"Ты предан своим друзьям-мятежникам. Но почему я должен из-за своих врагов терять сына? Я ничего не должен Альянсу".
Скайуокер тогда опешил от такого заявления.
- О реальном положении дел в Альянсе я узнал только через длительный промежуток времени. Битва на Эндоре было началом конца Восстания, - продолжил Люк.
- Но я же взорвал ту станцию! - возмутился Ландо.
Люк помотал головой.
- Эту ловушку планировал Палпатин, и мы в нее вляпались, тем самым засветив и базы и флот. Вейдер не участвовал в Эндорской битве. Палпатин, конечно, был гениальным политиком, но из него вышел плохой военный, что и позволило нам взорвать станцию. А вот зачистка на Сулусте была выполнена профессионально уже под контролем главнокомандующего. Я тогда еще находился в медблоке без сознания.
"Такие сухие слова про тот ужас, что там творился", - подумал Ландо, вспоминая рассказ одного из выживших.
- У него опыт командования еще со времен Клонических войн, - пояснил Люк. - И, как я выяснил, он хорошо знает некоторых командующих в Альянсе - Рикана, например. Флот Илбиса он уничтожил даже без помощи Эскадрона Смерти и своего непосредственного участия.
- То есть Восстание должно было быть уничтожено, - сказал Крит.
- Крит, а ты знаешь, за что мы вообще сражаемся? Я имею в виду и Империю и Альянс.
Ученик Вейдера изумленно посмотрел на него, но не только он один был удивлен подобным вопросом - остальные также пораженно уставились на Люка. Это все равно что спросить, бывает ли на Хоте снег, и есть ли пустыни на Татуине.
- Меня, кстати, об этом отец спрашивал. С его точки зрения, он защищает свое государство, а вот Мотма с Мадином просто хотят захватить власть. Какая разница, как зовется правитель: канцлер или Император? Лозунги остаются лозунгами. Мы сражаемся ни за что. Точнее, только за власть. Палпатин позволил вырасти Восстанию для того чтобы оправдать создание Звезды Смерти. Как, по-вашему, стоит ли убивать ради чужих амбиций? Крит, я обещал тебе рассказать правду, но ты уверен, что хочешь знать ее?
Когда-то в ответ на заявление отца о том, что он многого не понимает, Люк попросил рассказать. Слышать правду от главнокомандующего сначала было страшно. Вейдер был не склонен щадить чужие чувства, но это оказалось полезным, появилось какое-то чувство новизны. Рассказы отца отличались от точки зрения Кеноби и от демократических идеалистических картин Мотмы.
- Знаешь, я и так про тебя слишком много знаю. Этим я уже давно подписал себе смертный приговор. Так что говори, - потребовал ученик ситха.
- Ты никогда не задавался вопросом, кто именно взорвал первую Звезду Смерти? В имперских данных об этом не говорится. Повстанцы, и все.
И ты никогда не задумывался, почему меня причислили к Черной эскадрилье? Ведь если бы у меня не было достаточного уровня мастерства, то ни из-за какого бы родства Вейдер не включил бы меня в нее.
Тем не менее, он в моих способностях не сомневался. Звезду Смерти взорвал я, и, в отличие от случая Ландо, почти никто не успел эвакуироваться со станции. Одним выстрелом я убил миллион триста двадцать тысяч человек. Это был мой первый вылет. Мы сражались против Черной эскадрильи, и у меня на хвосте висел сам Черный-Главный. Весело, правда? Меня чуть не убил родной отец. Впрочем, он даже не знал тогда о наличии сына. Но позже на допросе он выяснил имя и все понял.
- Миллион триста двадцать тысяч против всех жителей Альдерана, - подвел итог Люк. - Отец против сына. Вот поэтому я и хочу закончить эту бессмысленную войну.
- Она не бессмысленна, - возразил Крит. - Повстанцы...
- Крит, ты знаешь меня почти полгода, - спокойно перебил Люк. - За это время я несколько раз спасал тебе жизнь. Но если бы мы встретились на год раньше, мы бы были на разных сторонах, и мне бы пришлось тебя убить. По-твоему это нормально? Ты вообще знаешь, что такое война? Я читал твое личное дело - тыл и разведка. В скольких битвах ты участвовал? Ты не знаешь, каково это, когда рядом гибнут товарищи, когда нужно решать, кого из них спасти, а кто умрет, - произнес светловолосый мальчишка.
"Или не мальчишка", - подумал Крит, вспоминая слова учителя, что многое решает опыт. Сын Вейдера был гораздо взрослее, чем казалось на первый взгляд. И неужто это вызов и решительность в его глазах? Этот мальчишка для себя все решил, и он поведет за своим решением и других.
- Война - это совсем не весело, Крит, даже когда ты командуешь легионами. Мы воюем за мир, начиная еще с Войн клонов, в своем же государстве. Я не спрашивал, что чувствовал Вейдер, когда атаковал Хот, где находился его собственный сын вместе с лидерами Альянса, как и не стал спрашивать, почему он однажды отстранил генерала Вирса от сражения.
- А что делает Альянс?
- А что делает Империя?
Соло с Ландо и Чуи застыли, вслушиваясь в эту перепалку.
- Ты говоришь как повстанец, - бросил обвинение Крит.
- Ошибаешься. Я где-то посередине, - ответил Скайуокер. - И прекрасно знаю, что творят и Альянс и Империя. Ты забываешь - я был на обеих сторонах, - фраза прозвучала несколько двусмысленно для самого Люка. - И что у меня был доступ к имперской информации - Фалиен, Альдераан. С другой стороны, Альянс ведет себя ничуть не лучше.
Ландо с Соло удивленно посмотрели на него. Люк никогда не сомневался в идеалах Восстания; их самих же привели в него далеко не идеалы.
- Держать в заложниках детей военных и чиновников - я воевал не за это. Мотма даже ничего не сказала по этому поводу, лишь подтвердила сам факт.
- Ты виделся с Мотмой? - удивился Ландо.
- Отец взял меня с собой на переговоры по этому поводу.
- Люк, ты уверен... - начал Соло.
- Хан, я сам организовывал передачу заложников. Крит, ты считаешь все это правильным? Мой отец - нет.
- Что? - удивился Крит.
- Несколько месяцев назад Вейдер заключил договор о ненападении с Мотмой. Никто из нас не собирался предавать; пришлось действовать на грани этого. Вейдер действовал в интересах Империи, я - в интересах Альянса. Так что единственный момент, который он нарушил - сохранил мне жизнь.
- Мир с повстанцами? - Крит застыл в неверии.
- До мира еще далеко. Особенно учитывая, что несколько часов назад, по данным разведки, Мадин выступил с речью о разделении Восстания. И те, кто присоединятся к нему, будут стерты Империей. Я ничего не смогу с этим сделать.
Ландо чувствовал, что он что-то упустил - в этой игре чего не хватало.
- А разве вопросы мира - это не прерогатива Императора?
- Ну, вообще-то Вейдер теперь и есть Император, - ответил Крит, как будто это само собой разумеется, и кивнул в сторону Люка. - А это, соответственно, его наследник.
Скайуокер сразу шикнул на него. Рассерженный взгляд Люка несколько позабавил Крита.
- Не наследник, а сын, - поправил мальчишка.
Хан пораженно смотрел на малыша.
- Ну поздравляю, - впрочем, Соло сам задумался на тему "А стоит ли с этим поздравлять".
- Я пока перевариваю. Отец как-то забыл упомянуть, что являлся наследником Палпатина.
Ученик ситха посмотрел на него с легкой усмешкой.
- Наверно, думал, что ты догадаешься, что второй человек вполне может стать первым.
Крит пораженно смотрел на Люка - этот мальчишка мог остановить взрывную волну и легко расправиться с Алой гвардией, а вот быстро принять новость о своем отце...
Люк попытался вернуться к теме перемирия.
- Империю ждут большие перемены. Такие, например, как отмена рабства и так далее; также часть того, за что мы боролись. Через некоторое время вступит в силу закон о том, что люди, разочаровавшиеся в Восстании, могут вновь вернуться в семьи. Но если кто-то потом вновь вернется к подрывной деятельности, наказание - смерть.
