Йэнна Кристиана - Эмигрант с Анзоры
– "Сурана", я возвращаюсь... энергии мало, меня засекли. Я возвращаюсь!
– "Лойг", возвращайся, – послышался приказ. Ну ладно, хоть против этого не возражают.
Где я теперь? Почти там же, над этим странным объектом. Почему бы не попробовать еще раз? Я направил огонь на корпуса зданий. Отключил экран. И в этот самый миг...
Сначала машину ощутимо тряхнуло. Потом я почувствовал, как какая-то сила навалилась на меня, сжала так, что потемнело в глазах... я был совершенно беспомощен теперь. Меня несло куда-то, я летел – уже без ландера. Бешиорская ракета прекратила существование моего ландера. И в тот самый момент, когда я понял это, меня швырнуло так, что я потерял сознание.
Что-то подозрительно часто в последнее время я прихожу себя в незнакомом месте... Но больше, вероятно, мне делать этого не придется – это место и вправду окажется последним.
Никто еще не возвращался из бешиорского плена.
Так... руки-ноги в порядке. Ничего даже не болит особенно, разве что голова тяжелая. Как с похмелья... Лежу я на чем-то твердом. Вроде дощатых нар. Сесть – могу. Вполне. И даже встать. Помещение маленькое и почти пустое. Только нары, ведро в углу – можно догадаться, для каких целей, и на голой стене – небольшое распятие. Крест ихний, бешиорский. Свет проникает через окошко, забранное решеткой, под самым потолком. В окошко мне не протиснуться, так что можно не прыгать...
Память... помню все очень хорошо. Катапультировался. Удар. Естественно – мой нежный мозг такой перегрузки не выносит, отключается. Уже два раза проверено. Впрочем, это у большинства так – кто же 8 «же» выдержит, хотя бы и недолго. Интересно, что с моими охранниками. Вот ведь козлы – если бы я мог подняться повыше... не в космос, хотя бы в стратосферу – нас бы и не сбили.
Наверное, более умелый пилот, с опытом боев, смог бы продержаться... но у меня такого опыта нет. Один на один мне уже приходилось как-то воевать. Приходилось атаковать и «Крету»... но вот сражаться со всей системой ПВО этой области Бешиоры – это для меня оказалось чересчур.
Надо же... и наши, лервенские дуболомы переоценили возможности ландера. Какие там четыре объекта... я один-то еле запалил. Ну, сделал бы четыре боевых вылета. Так нет – нужно было все сразу.
Интересно, что у меня даже легенды нет. Что рассказывать – ведь сейчас на допрос потащат? Они не поверят, что я лервенец – номера-то нет. И откуда такая машина, опять же? Сказать, что я с Квирина... нехорошо как-то, не нравится мне это. Получится, что Квирин вмешивается во внутренние дела Анзоры. С другой стороны, если моих Треугольных тоже поймали, они наверняка расскажут всю правду. Да и я не смогу, наверное, это скрыть, если бить начнут.
Придется рассказывать всю правду. Сложно и неправдоподобно... почему правда всегда так не похожа на правду?
Мне пришлось ждать не так уж долго. Дверь приоткрылась, и я увидел двух местных стражников, одетых в сине-серую форму – у пояса дубинки, в кобуре что-то внушительное, на запястья нацеплены шипастые толстые браслеты.
– Выйти, – сказал один из них на лервени с жутким акцентом, – Пилот... выйти.
Я вышел. Разумеется, перед тем, как отправиться на Анзору, я довольно неплохо выучил беши – но об этом им знать не обязательно. Руки мне связали сзади чем-то металлическим на ощупь. Я не разглядел наручников. Один из стражников подтолкнул меня в спину – видимо, словарный запас у него кончился.
Я пошел вперед и вскоре был вознагражден за скромность. Охранники позади заговорили на беши.
– Если этот зури (зури – что-то вроде чужака, язычника у бешиорцев) будет вести себя так же, как те двое, я проглочу свой язык от смеха.
Выражаются они довольно-таки высокопарно.
– Этот зури ничем не лучше других, – отозвался второй.
– Э нет, Миаль, не говори так. Кор не случайно приказал поместить его и допрашивать отдельно. Ведь он не лервени. Посмотри на его руку – там нет дьявольской метки.
– Откуда же он, о сын неизреченной?
– Может быть, что он явился из другого мира, сплошь погруженного в неизреченную мерзость?
– В таком случае он еще хуже тех двух.
– Да, но Кор пожелал беседовать с ним отдельно.
На этом разговор прервался, потому что мы пришли. Кстати, дисциплинка у этих бешиорцев. Позволили бы себе наши Треугольные разглагольствовать, конвоируя пленного.
В кабинете было много разных вещей. Особенно мне не понравилось кресло с высокой спинкой – то, что оно все опутано проводами, и на кончике каждого провода – подозрительно знакомая пластинка. Точно такая же, как недавно мне накладывали на позвоночник (кости сразу заныли). Ну и еще разные вещи – я их толком не разглядел. Прямо передо мной находился стол, на нем – монитор, в общем, похожий на лервенский. За столом восседал, видимо, этот самый Кор. Пожилой мужчина со следами излишеств на лице – мешки под глазами, двойной подбородок. Глаза серые, острые. Одет он был поярче охранников – синий свободный балахон крест-накрест пересекали полосы золотого шитья. Богато украшенный большой крест болтался на шее. Кор сделал знак, охранники отступили от меня на полшага.
– Назови свое имя, зури, – приказал Кор. Говорил он по-лервенски достаточно чисто. Я решил ничего не скрывать – какой смысл?
– Ландзо.
– Номер?
– У меня нет номера. Я родился в Лервене, но потом убежал, и номер мне удалили. У меня есть фамилия – Энгиро.
– Ландзо Энгиро, – повторил Кор, занося, видимо, мое имя в базу данных, – возраст?
– Двадцать шесть лет.
– Ты – пилот этого детища Неизреченной Грязи, и ты сжег завод в Луриэ и уничтожил часть нашей биологической фабрики? – спросил Кор. Я ответил утвердительно.
– Какую роль в экипаже выполняли двое других лервенцев? – резко спросил Кор.
– Они должны были меня охранять, чтобы я не сбежал и выполнял задание.
– Откуда же ты явился, зури?
– Я жил на Квирине. Захотел повидать Родину, ведь я родился в Лервене. В Лервене меня поймали и силой заставили выполнять боевое задание. Квирин к этому не имеет никакого отношения, – добавил я поспешно.
– Эта машина Люцифера, на которой ты летал – произведена на Квирине?
– Да, – ответил я, – это моя личная машина. Я приобрел ее и на ней хотел повидать Родину.
– Но такая машина не может самостоятельно преодолеть расстояние между Квирином и нашим миром, – заметил Кор.
– Да, – согласился я, – меня доставили друзья на большом корабле, по моей просьбе. Через два месяца они должны меня забрать. Если я не поднимусь на ландере, они улетят.
Можно, конечно, наоборот, припугнуть их квиринским оружием. Но мне этого не хотелось делать. Не хотелось впутывать ребят и вообще – Квирин. Если меня убьют, это чисто анзорийское дело. Все это, от начала до конца, придумано мною. И если кто-то из-за этого должен пострадать, то только я один.
Я жалел даже о том, что связался с Валтэном – лучше бы ему всего этого не знать... Ведь теперь они будут искать меня, и рисковать собой. В успех этого поиска я все равно не верю.
– В общем и целом мне известно о тебе все, зури, – холодно сказал Кор, – ты умрешь...
Он поднялся из-за стола, оказавшись довольно крупным и грузным мужчиной. Подошел ко мне, держа в руке какой-то металлический предмет вроде короткого копья. Приставил это копье к моей грудине острием.
Признаться, я все-таки ждал какой-то преамбулы. Камеры смертников там, зачитывания приговора, эшафота, завязывания глаз, предсмертной молитвы... ну хоть слов каких-нибудь. Но что меня просто вот так зарежут, как куренка... Я стиснул зубы от ужаса. Кор погружал орудие в мое тело. Вначале я отшатнулся, но двое охранников тут же подхватили меня сзади. Копье двигалось очень медленно... боль была невыносимой. Я явственно ощутил, как рвется кожа, как начинает течь кровь... И вот это – УЖЕ ВСЕ?! Вот сейчас Я УМРУ?! Этого не может, просто не может быть... о, как больно, как невыносимо! И в этот миг другая, ужасная мысль вдруг пронзила меня – я только что убил огромное количество людей, не подозревавших обо мне, не успевших подумать и подготовиться к смерти... Сейчас в Бешиоре день, все рабочие были на местах. Я уничтожил целый завод и еще часть биофабрики. Да, я лервенец, идет война – но что за чушь, какой я лервенец на самом деле... я должен был умереть и не соглашаться на эту гнусность. Почему, почему я не поступил так? Невозможно поверить, но эта мысль была до того явственной, до того пронзительной, что и собственную смерть я перестал ощущать. Я думал совсем о другом, умирая... Я чувствовал невыносимую боль, меня надевали, точно цыпленка, на вертел, но боль существовала как бы отдельно от меня – я был в тот миг ВИНОЙ.
– КТО ТЫ?– услышал я вдруг. Я не ответил – потому что ничего, кроме крика, не вырвалось бы из губ, а мне не хотелось кричать. И вмиг острая боль прекратилась. Сознание мое помутилось, я стал падать назад – меня подхватили.
Странно, но боль прекратилась совсем. Как будто и раны не было. Только что у меня было ощущение, что копье уже вошло в сердце, что кровь выплеснулась фонтаном...
