Владимир Лосев - Проверка на разумность
Челнок содрогнулся, скорость резко упала, но по инерции его вытащило на линию атаки.
— Если хорошо им врежешь, то поцелую.
Торк навел прицел на первую торпеду, подождал, пока она воткнется в силовой щит, и немного замедлит скорость, после этого выстрелил.
Взрыв оказался настолько мощный, что у киотов погасли все защитные экраны, а одна орудийная башня перестала стрелять. Правда, две других успели выстрелить, и их еще раз ощутимо встряхнуло.
— У нас тоже щитов больше нет! — сказала грустно девушка. — Так что поцелуя не будет.
— Подожди, еще не вечер! — Евгений следил через прицел за двумя другими торпедами, которые уже прошли сквозь разрушенный защитный экран, он подождал, пока ракеты доберутся до корпуса корабля, и нажал на гашетку.
Фиолетовый луч попал точно в одну из них, и у звездолета киотов расцвело и засияло огненное пламя разрыва. Вторая торпеда детонировала чуть позже, но так оказалось даже лучше, так как от первого взрыва силовое поле, защищающее корпус потухло. И второй взрыв ударил уже напрямую по обшивке.
И в результате в корабле киотов образовалась вполне приличная дыра.
Конечно, при огромной живучести звездолета киотов, это почти ничего не значило. Сразу после взрыва силовое поле восстановилось, не давая атмосфере выйти. А на месте пролома появились ремонтные роботы и начали восстановление обшивки.
Но сам факт применения неизвестного оружия, по всей видимости, неприятно поразил киотов, потому что они резко ускорились и через пару мгновений исчезли в туннеле.
— Мы победили! — торжествующе воскликнул Торк. — Ты видела, как я их сделал?
— Умничка! — девушка засмеялась. — Я тобой горжусь.
— А поцелуй?
— Сначала дело.
— Какое?
— Тебе не жалко десантников, которые сейчас гибнут на крейсере?
— Может, среди них есть и хорошие парни, но как мы им поможем?
— Думаю, достаточно просто. Я подведу челнок поближе к крейсеру, а ты откроешь входной люк и начнешь затаскивать внутрь всех, до кого сможешь дотянуться
— Мне бы привязаться чем-нибудь…
— Увы, веревок и тросов здесь нет. Так что будь аккуратнее. Иди, работай, там парни гибнут!
Евгений быстро освободился от ремней, вышел из рубки и побежал по коридору. Конечно, девушка была права, десантникам следовало прийти на выручку хотя бы просто потому, что помочь им больше было некому. Любому земному кораблю даже самому скоростному, чтобы добраться до места схватки, потребуется несколько дней. К тому времени большая часть парней погибнет. Без воздуха вояки протянут недолго. А уж у тех, кто сейчас за бортом, совсем шансов нет.
Торк спустился на лифте, прошел по пустому трюму, глядя мрачно по сторонам. У них в корпусе имелось три больших дыры, через которые можно было увидеть космос с его холодными звездами. Возле каждой пробоины суетилось по несколько роботов-ремонтников.
Евгений подошел к люку и открыл его. Челнок медленно дрейфовал в сторону крейсера. Тот выглядел ужасно, в обшивке зияла огромная дыра, проходившая через весь корпус. Было непонятно, как корабль все еще не развалился на две самостоятельные части.
Рядом с пробоиной плавали чуть больше десятка тех, кому не повезло оказаться в разрезанном отсеке. Несмотря на то, что все они были одеты в скафандры, Торк был уверен в том, что они мертвы.
— Вижу место пролома и десантников, — сообщил он девушке. — Ты не могла бы приблизиться к одному из них так, чтобы я мог затащить его внутрь, не вылезая из челнока.
— Есть живые?
— Не думаю. Просто хочу рацию забрать у кого-нибудь, вдруг кто-нибудь еще жив и откликнется.
— Неплохая идея. Кстати, это колымага хорошо слушается, так что я могу подойти к любому из тел.
— Я не уверен, что скафандр выдержит, слишком он какой-то тонкий, да и непонятно, как воздух регенерирует.
— Тогда зря не рискуй.
Евгений высунулся по пояс из люка, схватил за рукав скафандра одно из тел и дернул его к себе. Десантник пролетел сквозь силовое поле, и рухнул на пол после того, как на него подействовала гравитация.
Торк открыл шлем воина и отвернулся. Этот человек был мертв, тело остыло, на синем лице жуткая гримаса боли. Он вытащил из его скафандра микрофон, а потом снял передатчик. Пощелкал переключателями, посмотрел на зарядку и отбросил в сторону — батареи оказались пробиты.
— Давай к следующему, у этого рация не работает.
— Двигаюсь, — девушка тронула челнок. — Как там погода за бортом?
— А кто ж ее знает? Я просто высунулся и сразу обратно.
— Если бы у тебя скафандр не держал воздух или тепло, ты бы сразу почувствовал.
— Наверное…
— Тогда лови следующего.
До следующего воина Евгений едва дотянулся, для чего ему пришлось зацепиться ногами, и оказаться практически полностью в космос. Скафандр вел себя безукоризненно, дышалось в нем по-прежнему свободно, да и холодно тоже не было. Хуже обстояли дела с невесомостью.
Такое он испытывал впервые, чтобы одна часть тела находилась там, где на него действовала гравитация, а вторая болталась. И это приводило его организм в смятенное состояние, кровь приливала к ногам, и от этого возникало головокружение.
На этот раз он прошел полностью сквозь силовое поле — на вхождение в воду это не походило, скорее на прорыв тонкой прозрачной пленки.
И этот десантник оказался мертв, а рация не работала.
— Давай дальше, — сказал он девушке. — Пока ничего.
— Надеюсь, ты не собираешься собирать все тела? При всем удобстве маневрирования, мы понемногу приближаемся к крейсеру, а тут летают разные предметы, сталкиваться с которыми мне бы не хотелось.
— Будем надеяться, что нам повезет, и целая рация обнаружится. Если же нет, то придется добираться до шлюзовых камер крейсера. Ты знаешь, где они находится?
— Их пять, две в середине, они, наверняка, разрушены, две на корме и один на носу, сейчас от него ничего не осталось.
Торк зацепил еще одно тело и втащил внутрь. Когда он открыл забрало шлема, на него недоуменно уставился один мутный глаз, второй был залит кровью.
— Ты кто? — спросил десантник хриплым шепотом и тут же закашлялся. — Что-то не помню я тебя…
— Я из разведки, мы тут мимо пролетали.
— А… белые воротнички, но все равно спасибо. Как там мои парни?
— Слушай, я бы с удовольствием тебя послушал, но у меня времени на это нет. За бортом твои ребята с жизнью сейчас прощаются. У тебя рация работает?
— Сейчас проверю, — десантник облизал губы, и устало проговорил. — Я — тридцать третий, есть кто живой? Ответьте!
— Двадцать пятый слушает тебя, тридцать третий. Где ты?
Десантник заворочался, пытаясь понять, где он находится. В трюме горела только световая дорожка, которую Марина проложила для Торка, так что ему не удалось ничего рассмотреть.
— Был за бортом, уже умирал, но меня подобрали. Сейчас, вероятнее всего, лежу в шлюзе чужого звездолета.
— Кто тебя подобрал?
— Говорит, что разведчик.
— Имя, фамилия, звание? Доложи по форме!
— Это один фрукт из соседнего отсека, — пояснил десантник, снова облизывая разбитые губы. — Он — майор, а я капитан, вот и гнет из себя крутого командира. Меня зовут Андрей.
— Евгений Торк, — представился разведчик. — Лейтенант. Выпуск академии разведки прошлого года.
— Спасибо за то, что представился, — кивнул десантник и повторил в микрофон, что ему сказал Евгений, и добавил. — Я вспомнил этого парня, он на два курса позже учился.
— Передайте ему рацию, тридцать третий!
— И как я это сделаю, майор? — полюбопытствовал капитан. — Она у меня между прочим в скафандре, а чтобы ее вытащить, много чего надо сделать — например шлем снять.
— Выполняйте!
— Поможешь, разведчик? У меня рука сломана…
Торк отсоединил шлем и расстегнул скафандр. На теле у парня виднелись пятна крови. Похоже, ушибов и переломов у воина хватало, но держался он неплохо. Правда, когда Евгений его перевернул, он побелел и потерял сознание.
Торк вытащил из шлема микрофон и поднес ко рту.
— Майор, слушаю вас.
— Не по уставу обращаетесь, лейтенант!
— Послушай, солдатик! — неожиданно вмешалась в разговор Марина. Евгений переложил микрофон поближе к тому месту, откуда звучал голос девушки. — Ты, может, чего не понимаешь? Насколько мне видно из кабины пилота, жить вам осталось от силы часов тридцать. Нам в принципе все равно, разведка спасением не занимается. Мы просто хотели спасти тех ребят, которых, возможно, знаем по десантной академии, а ты тут нас пытаешься поставить в строй. Если мы обидимся, то улетим, а ты оставайся, командуй дальше, пока не сдохнешь от недостатка кислорода.
— Вы не имеете права! Сейчас вы находитесь в военной зоне и обязаны подчиняться мне. Если вы откажетесь, вас ждет трибунал!
