Вспоминая голубую Землю (ЛП) - Рейнольдс Аластер

Хищники и падальщики тоже.

Что они все здесь делали? - Джеффри задумался. - Что они все ожидали получить от этого? Более уместно: что он ожидал получить от этого?

Погладят по головке за то, что ты послушный внук? Не от его отца и матери, которые, как и дядя Эдисон, все еще находились на Титане. Кеннет Чо и Мириам Беза-Экинья сами послали големов, но задержка во времени была настолько велика, что машины действовали в условиях полной автономии, в основном наблюдая, а не взаимодействуя.

Ожидал ли он от них чего-то большего?

Возможно.

- Я рад, что вы оба нашли время в своих плотных личных графиках, - сказал Гектор, бочком подходя к Джеффри и Санди.

- Мы всегда собирались быть здесь, кузен, - сказала Санди. - Она значила для нас так же много, как и для тебя.

- Конечно. - Как и его брат Лукас, который также присоединился к ним, Гектор был одет в темный костюм консервативного покроя, дополненный проблесками племенного колорита. Высокие, мускулистые братья выглядели неуютно в своей официальной одежде. Кузены провели в космосе так много времени, что африканская жара была им не к лицу. - И, возможно, теперь, когда мы снова все вместе, - продолжал Гектор, - для некоторых из нас настало подходящее время переосмыслить свои позиции в обществе.

Словно вспомнив какую-то малоизвестную библейскую пословицу, Лукас заявил: - Домашнему хозяйству нужно много опор.

- Думаю, домочадцы прекрасно справляются без нас, - сказал Джеффри. - Кроме того, разве, по-твоему, мы оба не за гранью искупления?

- У тебя аналитический склад ума, - сказал Гектор в своей лучшей мягко-покровительственной манере. Он был всего на десять лет старше Джеффри, но сумел сделать так, что это десятилетие показалось ему столетием. - А Санди... поддается адаптации.

- Пожалуйста, избавь меня от румянца.

Джеффри уже собирался дать свой собственный язвительный ответ, когда заметил, что Мемфис замедлил шаг и остановился.

Беседа затихла, когда компания последовала его примеру. Спарринг с кузенами заставил Джеффри напрячься, но теперь ощущение в животе только усилилось. Он и в лучшие времена ненавидел церемонии, но особенно когда понятия не имел, что именно запланировано. Он наблюдал, как Мемфис медленно повернулся, протягивая глиняную вазу, словно новорожденного ребенка, которого поднимают к небу. Он остановился в тени акациевой рощи, оглядываясь назад, на низкие очертания дома и на гору, возвышавшуюся за ним, всего в каких-нибудь пятидесяти километрах.

Джеффри рискнул оглянуться через плечо. Солнце уже село, и небо за Килиманджаро было безоблачным и полупрозрачно-розовым, как у фламинго. Вскоре его должны были осветить первые и самые яркие из вечерних звезд, но с вершины, должно быть, все еще было видно солнце. Освещенный дневным светом снег отражался от собравшихся с ослепительной ясностью, подобной лазерному лучу.

Юнис никогда не видела этих снегов собственными глазами. Они почти полностью растаяли к тому времени, когда она родилась, и не начинали возвращаться до тех пор, пока она не завершила свое изгнание.

Он заставил свои мысли замолчать. Среди компании воцарилась полная тишина. Теперь заговорил Мемфис.

- Ей нравилось приходить сюда, - начал он, сделав паузу, пока не привлек всеобщее внимание, а затем повторив эти вступительные слова, прежде чем продолжить. - Эти деревья росли здесь, когда она была маленькой девочкой, и хотя это было задолго до того, как я познакомился с ней, она никогда не переставала приходить сюда почтить место, даже во время дождей.

У Мемфиса была привычка говорить медленно, и его голос был по меньшей мере на октаву ниже, чем у кого-либо другого.

- Даже в последние месяцы, которые она провела на Земле, после того как вернулась домой, чтобы подготовиться к своей последней экспедиции, у нее все еще была привычка сидеть здесь, в тени этих деревьев, прислонившись спиной к тому самому стволу. - Мемфис кивнул, позволяя собравшимся рассмотреть конкретное дерево с небольшим углублением в стволе, которое могло бы быть сформовано так, чтобы поддерживать человеческую спину. - Она сидела, подтянув колени к груди, держа на них древнюю, потрепанную читалку - иногда даже печатную книгу - и щурясь, чтобы прочесть слова. "Путешествия Гулливера" были одним из ее любимых произведений - их старый экземпляр до сих пор хранится в музее, немного потрепанный. Иногда я звал и звал, а она не слышала меня - или притворялась, что не слышит, - пока я не проходил весь путь сюда, до этого места. Как бы я ни старался, я никогда не мог заставить себя сердиться на нее. Она всегда улыбалась и создавала впечатление, что рада меня видеть. И я думаю, что большую часть времени так оно и было. - Мемфис сделал паузу, и по очереди - по крайней мере, так показалось Джеффри - его внимание задержалось на каждом из гостей.

- Спасибо вам всем за то, что пришли, особенно в такой короткий срок. Обращаясь к тем родственникам и друзьям, которые не смогли присутствовать или не смогли быть здесь лично, я уверяю вас, что Юнис поняла бы это. Достаточно того, что семья находится здесь по духу, чтобы почтить ее память и стать свидетелем этого рассеяния.

Мемфис наклонил урну и начал высыпать пепел. Он вылетел наружу мелким серым туманом.

- Она решила вернуться не только на Землю, но и в Африку; не просто в Африку, а в бывшую Танзанию; и не только сюда, но и в свой дом и в эту рощу деревьев, где она всегда чувствовала себя как дома.

Мемфис остановился, и на мгновение Джеффри показалось, что его отвлекло что-то, что мог слышать только он: отдаленный сигнал тревоги, неуместный смех, приближение автомобиля, которого никто не ожидал.

Джеффри взглянул на Санди, и у них обоих мелькнула общая мысль: не возраст ли на мгновение выдал его?

Затем Джеффри почувствовал что-то странное, что-то одновременно знакомое и в то же время совершенно неуместное.

Земля гудела.

Казалось, где-то вне поля зрения множество животных обратилось в паническое бегство и приближалось все ближе. Но не это. Джеффри сразу понял, что заставляет землю так дрожать, хотя и отказывался признавать, что это происходит на самом деле.

Духовая труба не функционировала - и не могла функционировать. Она была выведена из строя по меньшей мере пять или шесть лет назад. Хотя всегда ходили разговоры о том, что она снова будет введена в эксплуатацию, предполагалось, что это произойдет через несколько лет.

Что ее следует запустить именно сегодня, из всех дней...

- Именно здесь, - сказал Мемфис, вибрацию земли теперь было совершенно невозможно игнорировать, - Юнис впервые приснилась ее сияющая дорога к звездам. Конечно, вряд ли это была новая идея, но Юнис потребовалось видение, чтобы понять, что это можно воплотить в жизнь, и что это может быть воплощено в жизнь здесь и сейчас, при ее жизни. И одним лишь усилием воли она сделала это.

Потревоженные барабанным боем, множество вьюрков, журавлей и аистов поднялись с деревьев в буйстве взмахов крыльев и хриплых тревожных криков.

Значит, это была духовая труба, как будто были какие-то сомнения. Ничто другое не обладало такой силой, чтобы так потрясти землю. В сотне или более километров к западу, в этот самый момент, полезный груз мчался сквозь недра Земли, следуя по прямому, как ружейный ствол, вакуумном туннелю, который на само деле должен был начинаться прямо под их группой. Простая физика подсказывала, что от магнитных толкателей должна была возникнуть отдача, которую мог поглотить только устрашающий противовес самой Земли. Выброс масс на восток задержал падение солнца на запад. Из-за этого день тянулся бесконечно долго. В день ее рассеяния солнце замедлило свой ход ради своей дочери.

Не все присутствующие понимали, что происходит, но один за другим те, кто имел хоть какое-то представление, поворачивались лицом к Килиманджаро. Они знали, что будет дальше, и вскоре их предвкушение передалось другим членам группы. Все посмотрели на яркую, как огонь, снежную шапку.