Ларри Нивен - Женщина в кратере Дель Рей
— Бауэр-Стенсон? Гамильтон? Это Джеральдин Рэндал.
Мы встали. Я почувствовал, как мои ноги оторвались от пола. Рэндал протянула руку вниз, чтобы пожать руку Гекати, и вверх — чтобы пожать руку мне.
Шесть футов пять дюймов, пышные, светлые как масло, коротко подстриженные волосы, полные губы, широкая улыбка. Невысокая лунянка, лет за сорок, прикинул я, уже выслужившаяся.
— Что нового?
— Сервантес сказала, что щит в пути, — доложила Гекати. — Я знаю Сервантес. Это означает, что она взлетит минут через десять.
Санчес глядел уныло. Рэндал перестала улыбаться.
— Гамильтон, я надеюсь, что вы использовали щит только по назначению. Макс Шриви всерьез обеспокоен вопросами безопасности.
— Рэндал, — сказал я, — меня вытащили из постели, потому что тут замешана политика плоскостников, а я из АРМ и у меня чин обер-лейтенанта. Если тут у кого-то рыло в пуху, то у него на хвосте теперь сидят два правительства, а не только «Шриви Инк».
— Убедительно, — отозвалась она.
— Мисс Рэндал, мы все записали. Можно подумать о правах на фильм.
— А вот это не убедительно. Мы не станем все это утаивать. Опасность не должна зародиться на нашей земле. Гамильтон, верните щит.
— Так вы из «Шриви Инк», не из правительства?
— Из «Шриви», — кивнула она.
— И кто ваш старший?
— Я из совета директоров.
Выглядела она слишком молодо.
— Давно?
— Я одна из шести основателей компании.
— Из шести?
Гекати предложила нам кофе. Рэндал взяла и добавила в чашку сахар и сливки.
— Тридцать пять лет назад Макс Шриви пришел к нам пятерым с готовым проектом активного противорадиационного щита. Все, что он нам обещал, подтвердилось. Он сделал нас богачами. Для Макса Шриви я готова на все. Почти на все.
— Это он послал вас? Он так торопится получить щит обратно?
Рэндал с силой взъерошила коротко остриженные волосы.
— Макс не знает, что я здесь, но по телефону он казался очень расстроенным. Лично я не вижу тут такой сильной спешки, но тоже начала волноваться. Сколько лунных полицейских оставят свои отпечатки на «Модели 29», сколько вообще его увидят? Что мне сделать, чтобы я смогла получить щит обратно?
Сигнал вызова для Гекати.
— Я тут новичок, Рэндал, — сказал я, — возможно, я говорю наивные вещи, но на мой взгляд вы довольно молоды…
Рэндал рассмеялась.
— Мне было двадцать шесть лет. Сейчас мне шестьдесят один. Лунная гравитация щадит человеческие тела.
— Вы хотите снова рискнуть и вложить деньги?
Она обдумала ответ.
— Возможно. Не уверена, что корпорация сможет сплотить нас так же успешно, как это удалось Максу. Он был лунянин; мы знали всю его подноготную. Очень известная личность в Университете Луны. Он быстро думал и хорошо говорил, кроме всего прочего. Вначале Кандри Ли хотела сразу заняться разработкой уменьшенного варианта щита, и мы стали свидетелями тому, как он ее отговорил. Он построил диаграммы, графики, модели, все только ради нее. Он играл на компьютере Кандри, как на органе. Думаю, он и меня мог бы уболтать на что угодно. Я училась у него силе убеждения.
— Убедите меня.
Рэндал взглянула на меня с удивлением.
— Когда появились шриви-щиты, я был ребенком. И хотел заполучить для себя один из них, небольшой, только для себя. Почему я не мог получить такой щит?
Рэндал рассмеялась, но потом умолкла.
— Ну что ж. Все дело в том, что невозможно произвольно менять масштаб. Чтобы сохранить эффект гистерезиса, улавливающий нейтроны, необходимо сохранить масштабы установки. В противном случае эффект щита ослабнет, и вы погибнете. Это похоже на…
Рэндал замолчала, спохватившись.
— Точно, — отозвался я.
Гекати Бауэр-Стенсон отключила приватный канал.
— Щит здесь, — сказала она. — Можете забрать его в любое время. Вам нужны люди, чтобы перегрузить вездеход?
— Была бы весьма признательна, — ответила Рэндал.
Она не могла поручить это Санчесу, потому что он предусмотрительно убрался.
— Кроме того, нужно рассчитать электронную часть, — продолжила она, обращаясь ко мне. — Эти решения еще не опубликованы. В «Модели 29» будет применена принципиально новая электронная схема. Ну что ж, спасибо за помощь вам обоим, — кивнула она и вышла.
— Гил, у вас вызов мигает.
Через мое плечо Гекати просмотрела сообщение из лос-анджелесского отделения АРМ. Экран был разделен надвое, компьютер разместил скафандр погибшей рядом со снимком Люка Гарнера в кресле-каталке. Уже много лет Люк был парализован ниже пояса. Но в свои 188 он выглядел здоровее Макса Шриви. И счастливее.
— Мы считаем, что ваш скафандр — это переделанный скафандр первых лунных колонистов, — сказал он после обычных приветствий. — Интересно то, что все такие скафандры были возвращены в НАСА для изучения. И тот, кто носил такой скафандр на Луне, должен был раздобыть его на Земле. Ему уже девяносто лет.
Вероятно, сейчас вы спрашиваете себя: «Почему она не приобрела новый скафандр»?
Люк направил курсор в одну из точек на скафандре.
— Медицинские сенсоры. Эти первые модели скафандров не просто обеспечивали жизнедеятельность хозяина. Они сообщали НАСА все о его самочувствии. Если один человек погибнет, возможно, со следующим этого не случится.
Ранние космические программы в обязательном порядке предусматривали медицинские датчики. У вас голова закружится, сколько параметров они измеряли. Поздние версии скафандров были вполне надежны, к тому же этот скафандр наверняка модернизировали перед продажей. Что ее могло интересовать, так это именно медицинские датчики. В наше время тоже производят такие скафандры, но стоят они дорого, и такую покупку наверняка запомнят. Поэтому выбирайте сами: она хотела либо сохранить все в тайне, либо дешево купить скафандр. Дайте мне знать, что у вас происходит. И помните, преступники не любят запертых комнат. Они обычно устраивают несчастные случаи.
Я смотрел на пустой экран, где только что был Люк.
— Гекати, по-моему, Шриви говорил, что у «Шриви девелопмент» есть скафандры с герметичными портами? Возможно, этот скафандр…
— Но скафандрам Шриви наверняка меньше ста лет, Гил. Хотите на взглянуть на их скафандры? Я могу это устроить.
Четверо освободившихся от службы техников лениво прислушивались к нашим переговорам. Но постепенно и они начали терять к нам интерес. Я их не винил. Я поднялся и немного прошелся, раздумывая, что еще можно предпринять.
— Я покажу вам панораму, Гил, — сказала Гекати.
— Будьте добры.
Камера передавала медленно поворачивающуюся панораму скудного лунного ландшафта с фиолетовыми пятнами, оставленными ядерными двигателями стартующих торговых кораблей Зоны. Потом в поле зрения появился кратер Дель Рей, потом изображение увеличилось. Вокруг небольшие кратеры примерно такой же величины. В маленьких кратерах брызги серебра. Три бронзовых жука… четвертый ползет возле южного края. Мы смотрели, как Дель Рей медленно уезжает за край экрана, одновременно уменьшаясь, так что детали стали неразличимы.
Потом Гекати снова прокрутила запись, на этот раз медленнее, потом еще медленнее.
— Видите, Гил?
Поразительно, что можно увидеть с орбиты.
Манипуляторы-тягачи оставили в южной четверти кратера перекрещивающиеся следы, подобные туннелям в муравьиной ферме. В следах там не было никакого порядка. Но дальше и ближе к нам…
От южного края до разбитого центрального пика дно кратера словно вымело из гигантской пескоструйной машины.
Здесь поверхность была вычищена от пыли, острый край кратера слегка сглажен, микрократеры полностью исчезли. Мы пытались разглядеть детали. Вблизи я не замечал ничего, кроме похожего на веер узора.
Сделать такое при помощи запасного кислородного баллона летательного аппарата невозможно. Слишком сильной была струя. Так выгладить дно кратера можно только выхлопом ракетного двигателя.
— Следы появились после, — размышлял вслух я. — Все, что там было раньше, стерто. Придется извиниться перед Люком.
— Нет. Он сам обо всем догадался, — отозвалась Гекати. — Тайну запертой комнаты никто не любит. Преступник пытался скрыть что-то иное. Струя была направлена с южного края? Отпечатки, которые появились потом, ведут от центра на юго-юго-восток. Она бежала к убийцам?
— В сторону единственной возможности спастись. К источнику кислорода. К медицинской помощи.
— Она надеялась на милосердие, — сказала Гекати.
Я посмотрел на нее. Гекати не была взволнована или расстроена, лишь немного удивлена. К тому же те, кто бросил женщину в сердце радиоактивного ада, вряд ли захотели бы потом проявить милосердие.
— Она могла умолять. Могла осыпать их проклятиями — я знаю и таких. Она могла что-то оставить в центре кратера, например сообщение, и бежать оттуда прочь, чтобы отвлечь убийц.
