Дэвид Вебер - На службе Мечу
Всего двое произнесли подобающий ответ без запинки: Карл и сам Оверстейген. В случае Карла это не было удивительно: он слышал эту фразу на каждом из обедов, которые они с Абигайль посетили в особняке леди Харрингтон у Залива Язона. Неожиданностью не было и то, что остальные офицеры за столом были застигнуты неожиданным тостом врасплох. То же, что капитан произнёс тост правильно, было маленьким сюрпризом. Опять же, его ауре превосходства еда ли соответствовало бы предложить тост и оказаться не состоянии ответить на него должным образом с изысканной непринуждённостью.
— Благодарю вас, миз Хернс, — произнёс Оверстейген со всё тем же крайне раздражающим протяжным прононсом, когда она опустилась обратно на стул. Затем капитан окинул взглядом собравшихся за столом офицеров. — Я уверен, — продолжил он, — что и остальные офицеры признают необходимость быть должным образом внимательными к оказанию должных знаков вежливости нашим многочисленным союзникам. И к желательности ответа на них должным образом.
Абигайль не испытывала уверенности, было ли это произнесено в качестве выговора старшим офицерам или как ещё один способ подчеркнуть необходимость потворствовать неумеренной чувствительности этих самых недоразвитых союзников. Она знала, чем, по её мнению, это являлось, однако врождённая честность перед собой заставила её признать, что заставить её так считать могли собственные предубеждения.
Каковы бы ни были намерения капитана, его замечание вызвало еще одну короткую паузу. Он позволил ей затянуться ещё на мгновение, затем откинулся в кресле, непринуждённо держа бокал в руке, и улыбнулся всем присутствующим.
— Мне жаль, — сказал он им, — что груз дел и обязанностей по подготовке “Стального кулака” к походу не позволил мне узнать моих офицеров так, как я мог бы желать. Я рассчитываю в течение нескольких следующих недель отчасти компенсировать эту неудачу. Мне было бы желательно иметь по крайней мере ещё несколько дней на тренировки и притирку экипажа, но, к сожалению, у Адмиралтейства, как обычно, оказались другие замыслы.
Он улыбнулся и все — даже Абигайль — почтительно улыбнулись в ответ. Затем улыбка капитана исчезла.
— Как коммандер Аткинс и старпом уже знают, — “Стальной кулак” направляется в систему Тиберия. Кто-нибудь из вас — кроме астрогатора — знаком с этой системой?
— Я полагаю, одна из независимых систем между Эревоном и хевами — то есть, я хотел сказать Республикой Хевен, сэр. — тут же высказался коммандер Блюменталь. Оверстейген приподнял бровь и тактик пожал плечами. — Боюсь, что кроме этого я мало что знаю про эту систему.
— Если быть совершенно честным, мистер Блюменталь, я удивлён уже тем, что вам и это известно. В конце концов, там мало что могло привлечь наше внимание. Особенно во время активных боевых действий. — На сей раз его тонкая улыбка было откровенно натянутой. — В конце концов, большинство систем, действительно привлекавших к себе наше внимание, имели склонность являться местами, где гремела пальба.
Один или двое из присутствующих рассмеялись и капитан пожал плечами.
— На самом деле, я вообще ничего не знал о Тиберии до тех пор, пока Адмиралтейство не издало наши приказы. Однако с тех пор я произвёл небольшое исследование и хочу, чтобы все наши офицеры ознакомились с доступной нам информацией. Говоря вкратце, мы направляемся туда для расследования исчезновения в окрестностях системы нескольких судов. Включая — его голос слегка затвердел — эревонский эсминец.
— Боевой корабль, сэр? — удивление Блюменталя было очевидно и Оверстейген кивнул.
— Именно, — произнёс он. — Итак, я полагаю, разумно предположить, что, как считает Адмиралтейство, и с чем соглашаются аналитики РУФ* [Разведывательное Управление Флота], приостановка военных действий между Альянсом и хевенитами логически ведёт к всплеску пиратства, которое перед войной было широко распространено в окрестностях Эревона. Разумеется, никто в регионе не был готов возложить на себя ответственность за то, чтобы поставить местную сволочь на место, пока каждый был обеспокоен тем, кого именно хевы сожрут следующим. Однако в Адмиралтействе наличествует консенсус, что теперь, после завершения боевых действий, эревонцы и прочие наши союзники в регионе располагают более чем достаточной военной мощью, чтобы справиться с любым пиратом, достаточно глупым, чтобы заняться своими делишками у них на заднем дворе.
Капитан сделал паузу и коммандер Вестман нахмурилась.
— Простите меня, сэр, — мягким сопрано произнесла она, — но если Адмиралтейство полагает, что это дело эревонцев, то почему именно оно посылает нас?
— Боюсь, что адмирал Чакрабарти не смог объяснить мне это во всех подробностях, доктор, — ответил Оверстейген. — Я уверен, что это неумышленная оплошность с его стороны. Тем не менее, я предполагаю, учитывая общий тон наших приказов, что Эревон самую чуточку расстроен сложившимся впечатлением, что мы больше не считаем его центром всей известной вселенной.
Абигайль скрыла внутреннее раздражение за маской внимания. Капитан, казалось, был менее чем преисполнен восхищением перед отдававшими ему приказы. В то же самое время, его тон и выбор выражений казались ей указанием на некоторое презрение и к эревонцам. Не удивительно, подумала она, учитывая его личные и политические связи с правительством Высокого Хребта.
— Насколько я могу сказать, — продолжил Оверстейген, — наша миссия в основном заключается в том, чтобы водить Эревон за ручку. Рассуждая логически, существует очень мало вещей, которые может сделать одиночный тяжёлый крейсер, и с которыми не может ещё лучше справиться весь эревонский флот. Тем не менее, у Эревона и некоторых других членов Альянса — его глаза быстро стрельнули в сторону Абигайль — наличествует постоянное ощущение того, что со времени перемирия их не ценят. Наша задача — продемонстрировать Эревону, что мы действительно ощущаем большую ценность союза с ним, предоставив ему любую помощь, какую только сможем. Хотя, если бы я был эревонцем, то, полагаю, был бы намного более впечатлён посылкой флотилии эсминцев, или, по крайней мере, дивизиона лёгких крейсеров, а не единственного тяжёлого крейсера. Мы, в конце концов, можем быть каждый раз лишь в одном месте. И, как свидетельствует весь наш силезский опыт, для действительной борьбы с пиратством необходимо широко разветвлённое присутствие, а не одиночные корабли, как бы мощны они ни были.
Против своей воли и несмотря на свою инстинктивную неприязнь к капитану, Абигайль обнаружила, что совершенно с ним согласна, по крайней мере по этому вопросу.
— Если позволите, сэр, — слегка нахмурившись сказал Блюменталь, — почему именно мы сосредотачиваемся на Тиберии?
— Потому, что в таком огромном стогу сена можно начинать поиски иглы откуда угодно, — ядовито-сухим тоном ответил Оверстейген. — Точнее говоря, Тиберия расположена в зоне, где, как кажется, пропало большинство из этих судов. Конечно, трудно быть в этом уверенным, поскольку всё, что кому-либо доподлинно известно, это то, что эти суда так и не достигли места назначения.
— Возможно, сэр, — сказал тактик. — Вместе с тем, за исключением некоторых психопатов вроде Андре Варнике, большинство пиратов избегает создавать базы в обитаемых системах. Слишком велики шансы, что местные засекут их и вызовут чей-нибудь флот, если будут не в состоянии справится с ними сами.
— При обычных обстоятельствах это так, — согласился Оверстейген. — И я не утверждал, что это неверно и здесь. Однако в данном случае имеются три особых обстоятельства.
— Во-первых, Приют, единственная обитаемая планета Тиберии, не имеет большого населения. Согласно последним доступным данным переписи, вся обитаемая область сконцентрирована на единственном континенте в зоне несколько меньшей, чем лен отца миз Хернс на Грейсоне. — Он кивнул в сторону Абигайль, а его глаза, казалось, сверкнули сардоническим весельем и она напряглась на своём месте.
— Всё население меньше ста тысяч, — продолжил капитан, — а их деятельность в глубоком космосе, мягко выражаясь, крайне ограничена. Честно говоря, в системе, подобной Тиберии, пираты могут быть засечены не с большей вероятностью, чем в совершенно необитаемой системе. Особенно если предпримут капельку предосторожности.
— Во-вторых, одним из судов, которые, как кажется, пропали в этом районе, была “Пустельга”, зарегистрированный в Республике Хевен транспорт, который направлялся на Приют с ещё парой тысяч переселенцев из Республики.
— Вы хотите сказать, что Приют был основан НРХ, сэр? — поинтересовался коммандер Тайсон.
— Да, это так, — согласился Оверстейген. — Кажется примерно семьдесят или восемьдесят стандартных лет назад в Народной Республике имелась религиозная секта. Они называли себя Братством Избранных и придерживались некоторых довольно… фундаменталистских доктрин.
