Генри Каттнер - Долина Пламени (Сборник)
Тоннель заканчивался, и внутреннее напряжение спадало. Впереди, еще прежде чем он подошел к концу тоннеля, Рафт увидел круг света. Отчетливое, яркое сияние, казалось, разливалось на весь проход. Еще одно силовое поле, предположил Рафт, похожее на то, из которого был сделан сам тоннель. Но различия были: оно отражало свет или, во всяком случае, испускало свое собственное холодное свечение.
Он дотронулся до этого гладкого блестящего круга. Ничего. Это была просто поверхность света — света, который становился все бледнее и бледнее, пока Рафт смотрел на него.
В неясном, белесом свете появились прозрачные, загадочные тени. Волнистые линии менялись и темнели. Они постепенно приняли очертания человека, и Рафт еще сильнее сжал в руках винтовку. Позади фигуры смутно вырисовывались ажурные линии какого-то здания с высокими колоннами и что-то, напоминающее водный поток.
Свет начал меркнуть и скоро угас. Раздался легкий шорох, и преграда точно растаяла.
То, что Рафт принял за поток, оказалось на самом деле лестницей, круто спускающейся в огромный пустой зал, единственным украшением которого были гигантские колонны. Они были массивнее столбов Карнака[7] и уходили далеко в глубь зала. Больше во всем зале ничего не было, только эти колонны и… девушка — она стояла футах в десяти ниже Рафта на той же самой лестнице и смотрела на него. Девушка была прекрасна, но в нежном овале ее лица угадывалось что-то странное, что-то неправильное.
Она быстро взмахнула руками, и Рафт вновь услышал легкий шорох. Он оглянулся назад как раз вовремя, чтобы увидеть, как тоннель вновь затянулся световой преградой.
Пути назад не было.
ГЛАВА IV
Джанисса
Она была точно такой, какой запомнилась Рафту по мимолетному отражению в зеркале да Фонсеки. Ее маленький рот улыбался, но, одновременно с этой улыбкой, в ее лице было что-то коварное. Зеленовато-голубые глаза обрамляла густая черная кайма, и поэтому они казались слегка раскосыми. Ее волосы… они были цвета тигровой шкуры.
Медово-желтые с золотистым отливом, эти волосы были так прекрасны, что, казалось, они вот-вот растают, словно облако в небе.
Голубовато-золотой наряд девушки так плотно облегал ее тонкую фигуру, словно был не одеждой, а второй кожей. Талия была перехвачена широким поясом, за который она что-то быстро спрятала. Потом девушка улыбнулась Рафту.
От этой улыбки ее лицо изменилось — оно стало удивительно привлекательным, нежным и добрым. А голос девушки оказался именно таким, каким его представлял себе Рафт. Но в этом певучем, журчащем голосе Рафт услышал что-то пугающее, как и в интонациях Перейры.
Язык, на котором она обратилась к Рафту, был ему незнаком. Девушка поняла это и быстро перешла на спотыкающийся португальский, а после этого, вскинув тонкие плечи, заговорила на одном из индейских наречий, которое Рафт знал, хотя и никогда не слышал, чтобы на нем говорили так, как она.
— Не путайся, — сказала она. — Если я так долго была твоим проводником, неужели ты думаешь, я позволю, чтобы сейчас с тобой случилось недоброе? Да, однажды я сама испугалась это когда ты стоял на перепутье. Но ты сделал правильный выбор.
Рафт уже опустил винтовку, но его рука по-прежнему блуждала по холодному, успокаивающему металлу. На том же наречии он спросил ее:
— Ты была моим проводником?
— Конечно. Но Паррор ничего не знает — он был слишком занят поисками пищи, пока был в пути, — усмехнувшись, ответила она. — Ох, как ему это не нравилось. Охотник он хороший, но жарить мясо на костре — это не для него. Паррор совсем не такой самоуверенный, каким мог тебе показаться.
— Паррор? — переспросил Рафт. — Это кто, Перейра?
— Да. А теперь пойдем со мной, Брайан Рафт. Видишь, я знаю твое имя. Но я не знаю многого другого, и ты должен мне об этом рассказать.
— Нет, подожди, — сказал Рафт, не двигаясь с места. — Если тебе известно так много, то ты должна знать, почему я пришел сюда. Где сейчас Дэн Крэддок?
— А-а, он уже проснулся, — ответила девушка. Она достала из-за пояса крошечное зеркало и небрежно помахала им. — Паррор отдал мне мое зеркало, когда вернулся, — ведь сдерживать Крэддока уже не надо. Именно поэтому я и могла видеть, как ты шел по джунглям. Ты же посмотрел в мое зеркало, а после этого и я видела тебя. Тебе повезло, иначе ты никогда не смог бы открыть дверь в Паитити.
— Отведи меня к Крэддоку, — приказал Рафт, чувствуя себя при этом крайне неуверенно, — Немедленно.
— Хорошо, — сказала девушка и, взяв Рафта за руку, пошла вниз.
Чем ниже они спускались, тем все выше и выше казались массивные колонны и все более очевидными становились гигантские размеры зала.
— Ты не спросил, как меня зовут, — тихо сказала она.
— Как?
— Джанисса, — ответила девушка. — А это все — Паитити. Ты и сам, наверное, знаешь.
Рафт как-то неопределенно покачал головой.
— Может быть, вы здесь много знаете о внешнем мире, но нам о вас почти ничего не известно. Я слышал о Паитити только в легендах.
— У нас тоже есть свои легенды.
Они спустились с лестницы, прошли по залу, потом — под арку и оказались в галерее, стены которой были выложены мозаикой.
Символические изображения произвели на Рафта странное, непонятное впечатление — ему на глаза попались одна или две картины, но изображенные фигуры, казалось, не имели ничего общего ни с Джаниссой, ни с Перейрой-Паррором. Времени рассмотреть их поближе у Рафта не было.
Девушка вела его дальше — они прошли через какой-то небольшой зал, поднялись по лестнице и оказались в круглой комнате. Стены и даже пол были обтянуты бархатом и уложены подушками, простеганными цветочными узорами в виде цветов, и вся комната походила на один большой диван.
Рафт успел разглядеть комнату — ее необычность и великолепие, дорогой плотный бархат на стенах. Он заметил овальную дверь из полупрозрачного материала, из-за которой сочился тусклый свет. В другой стене был сводчатый проход, широкий и низкий, выходящий на раскачивающиеся деревья.
Что-то поразило Рафта в этих деревьях, но присмотреться к ним он не успел. Он почувствовал легкое дуновение, и на него пахнуло ароматом цветов и сочной влагой темных джунглей. Рафт понял: после долгого путешествия под землей он вновь оказался на поверхности.
— Сядь и отдохни, — сказала Джанисса. — Ты долго шел.
Рафт покачал головой.
— Ты же сказала, что ведешь меня к Крэддоку?
— Я пока не могу этого сделать. С ним Паррор.
— Ладно, — протянул Рафт, и его рука опустилась на винтовку.
Джанисса только улыбнулась.
— Неужели ты думаешь, что это может помочь тебе здесь, в замке Паррора, на этой земле, где он всесилен?
— Думаю, да. А если не поможет — есть другие пути, — ответил Рафт. Он снял винтовку с плеча и прислонил ее к стене. — Не знаю, какой уж он там сверхчеловек, этот Паррор, но бьюсь об заклад, что от пули ему не увернуться.
— От пули? А, понимаю. Ты прав и… не прав. Там, в вашем мире, твое оружие не причинило бы ему ни малейшего вреда, но в Паитити Паррор становится уязвимее.
Рафт с удивлением посмотрел на обращенное к нему лицо девушки — такое прекрасное и пугающе странное.
— Что это значит?
— Паррор не знает, что ты здесь. И поэтому…
— Нет, Паррор знает, — раздался чей-то спокойный, ровный голос.
Рафт круто повернулся, от неожиданности у него перехватило дыхание и часто забилось сердце. Это был Паррор?
Он бесшумно вошел через овальную дверь, и Рафт как-то безотчетно, подсознательно понял, что Паррор опередил его намного больше, чем он предполагал. Охотник за алмазами уже избавился от своих лохмотьев, привел себя в порядок, его черная борода была аккуратно подстрижена, и легкий бархатистый пушок еще сильнее подчеркивал линию подбородка — тяжелого, но на удивление правильного.
На нем была одежда из мягкой и плотной, блестящей, как темный атлас, ткани — она сидела на нем так безукоризненно, словно была нарисована на его фигуре. В руках Паррор крутил необычное оружие, похожее на серебряный хлыст, который свисал у него с широкого, украшенного драгоценными камнями ремня.
Рафта внезапно охватило чувство неуверенности. Встреча оказалась вовсе не такой, какой он себе ее представлял. В Парроре было что-то такое, от чего Рафт не мог унять дрожь во всем теле. Что-то нечеловеческое, чему невозможно дать определение. Он чувствовал это и в Джаниссе, но, в отличие от Паррора, в ней не было жестокости.
Паррор был само высокомерие. Он чувствовал себя дома и держался с уверенностью, присущей хозяину. Рафту же было не по себе от собственной неловкости, глупости, но еще больше от издевательского взгляда черных прищуренных глаз. К тому же Рафт точно знал, что Паррор читает его мысли.
![Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]](/uploads/posts/books/75416/75416.jpg)
