Энн Маккефри - Полет Пегаса
– Пойду, Лари предупрежу – сказала Маша, и выбежала из рубки.
Я же сунул руку под куртку, нащупал легкий деревянный амулет, висящий на кожаном шнурке, а уже на нем пальцем придавил костяную пластинку. Через пару секунд амулет отозвался мелкой дрожью. Тогда я трижды нажал на пластинку повторно. Три раза – «Внимание» по общепринятому местному ходу. Затем мой амулет дрогнул дважды – «Понятно». Работает покупка. Это хорошо.
Я тоже подтянул к себе поближе свой СВТК, проверил, как выставлены барабанчики на двукратном прицеле. Мало ли кто нам навстречу катит. Под торговца кто угодно замаскироваться может. Мы, например. Какие из нас торговцы то?
Встречные суда приближались, взгляды я ощущал все лучше и лучше. Наверняка гадают, кто им навстречу идет? Все здесь так и всегда. И на реке оживленно, и каждый друг друга опасается.
А что делать, если Великая стала хребтом всей местной цивилизации? Все к ней стремится, все на ней происходит. Из многих земель единственный путь в обход Хребтов да Болот – по ее притокам. А уж как на ее берегах все смешалось… И кто только на них не смешался. Двести лет прошло, как наш народ сюда провалился, а порядок навести не получается. Ладно бы провалилось несколько областей целиком, а то и города то кусочками. И расстояния все изменились. От Твери до Ярославля, если картам Старого мира верить, по реке было под четыреста верст, то теперь эта дистанция до тысячи вытянулась. Впрочем, сама Волга, которая с Итилем вместе Великую образовала, была всего три с половиной тысячи километров, от истока и до Каспийского моря, а теперь она вытянулась на шесть тысяч с лишним, забегая в тропики, куда утащило Астраханское княжество. Раньше арбузы были астраханскими, если верить книжкам о Старом мире, а теперь ананасы. Впрочем, арбузы там тоже растут хорошо. А дальше только Южный океан с многочисленными островами.
Вскоре со стороны встречных судов послышался пока еще негромкий, но уверенный и размеренный стук низкооборотных дизелей. Это баржи, широкие и неторопливые, вроде нашей. По крайней мере не пираты, хоть от иных купцов неприятностей не меньших можно ждать. Впрочем, почему без ходовых огней? Приличные люди так не ходят по Великой.
Снова заглянула в рубку Маша, схватила бинокль с крючка, приложила к глазам. Я почувствовал легкое истечение Силы от нее… Чего это она задумала? Но спросил о другом:
– А что ты в такой темноте рассмотреть намерена?
– А я не в темноте… – пробормотала она – Я заклятие «кошачьего глаза» активировала.
Вот что за заклинание я почувствовал. «Кошачий глаз» позволяет все видеть в любой тьме, только в черно-белом цвете. Но только с таким заклятием можно смотреть в бинокль, любые другие с оптикой не работают.
– И кто там?
– Две баржи. На обеих люди на палубе. Или не люди, но ты меня понял… Несколько стоят, смотрят в нашу сторону. У всех винтовки – быстро перечислила она все, что ей открылось – И сидит целая толпа, я головы вижу.
– Нападать собираются, как думаешь?
– Не похоже – ответила она.
– Работорговцы?
– Ой… ты почему так решил? – резко обернулась она ко мне, чуть не выронив бинокль.
– Если несколько с винтовками стоят, а много сидит на палубе, и это все ночью, то наверняка рабов везут. Такие суда днем в протоках отсиживаются, а движутся только по ночам, когда патрули неактивны – объяснил я ей.
– Ой… а ведь похоже!
Она снова прижала к глазам бинокль, а я пожалел, что не выпил своего чаю для ночного зрения.
– Маш, буди гномов.
– Напасть хочешь? – удивилась она.
– Нет, не получится. Но что-то сделать надо, работорговцы в княжестве вне закона. Хотя бы патрульным дать знать. Буди, посоветуемся.
Она лишь кивнула, отдала мне бинокль и выбежала из рубки. Я услышал, как простучали по ступенькам трапа, ведущего вниз, ее ботинки. А я задумался так, что мозги закипели. Что делать?
Мало кого я ненавижу так, как работорговцев. В старых княжествах это нормально, на любом большом базаре есть шатры этой малопочтенной публики. А в Новых княжествах рассудили так: «Мы в ваши дела не лезем, но и вы нам со своими не попадайтесь». И объявили работорговцев вне закона. Тем бы фарватеры ярославские, тверские да казанские обходить десятой дорогой. Да как обойдешь? Река – не море, а государства пришлых воткнулись на этой земле чередуясь с аборигенскими царствами. Середина реки нейтральна, да кто об этом печется? Не пойдут же с теми же пограничниками разбираться за то, что остановили для досмотра в неположенном месте. Послать дело недолгое, Да и как узнаешь, что на середине реки остановили, если на второй день весь экипаж в петле болтается?
Вот и приходится работорговцам подчас пересекать территории Новых Княжеств по ночам, крадучись и скрываясь. В многочисленных притоках они заранее оборудуют логова, где прячутся днем, а идут по ночам, все равно к этому времени патрульные силы на реке сокращаются и стягиваются поближе к своим базам, на их оборону от ночных тварей.
Эх, демон темный, и нет на этой барже дальней связи… Роскошь, конечно, такие амулеты с преобразователями ставятся разве что на ведущих судах купеческих караванов, но как бы сейчас пригодилась… Вызвали бы пограничников ярославских, и заложили бы им рабский караван. Но чего нет, того нет. Что еще можем сделать? Обогнать не получится. Скорости у нас одинаковы. Значит, и предупредить кого-то перед ними не выйдет. Что еще? Дойдем до самого Ярославля уже к утру, к тому времени работорговцы спрячутся в каком-то логове, и ищи, свищи их потом.
Снова в рубку забежала Маша.
– Разбудила? – обернулся к ней я.
– Нет! У меня идея!
– Что за идея?
Хоть у кого-то идея, и то хорошо. А то у меня не единой, просто хоть шаром покати в башке.
– Рассказывай, не томи.
– А что тут рассказывать… – сказала она, разминая кисти рук – Просто посмотри.
Она вышла на палубу, раскинула руки в стороны и запрокинула голову так, что подбородок задрался вверх. Затем руки поднялись вверх, опустились вперед, сходясь в ладонях. Я почувствовал мощнейшую волну колдовства, причем колдовства злого, тяжелого, черного. У нее между ладоней начал собираться небольшой сгусток тьмы, от которого несло такой злобой, что меня мороз по коже продрал и дыхание сперло. Что же она такое задумала?
Маша прошептала какое-то заклинание, и тьма, превратившись в крошечное облачко, бесшумно сорвалась с ее рук и поплыла в сторону уже поравнявшегося с нами каравана, все еще невидимого в темноте. Лишь звук дизелей доносился по воде, да взгляды я по-прежнему ощущал всей кожей.
Когда ночная тьма поглотила сгусток тьмы волшебной, Маша с резким выдохом опустила руки, после чего довольным голосом сказала:
– Все, теперь никуда не денутся. Поймают их завтра, как бы не прятались.
– А что ты сделала? – не понял я.
– Метку им сделала. Знаешь, что за облако было? Чистое Зло. Оно сядет на их суда и будет так фонить, что завтра их первый же патруль простейшим магическим детектором засечет. Остановят, полезут обыскивать… а дальше все понятно.
– Ну точно… – сообразив, махнул я рукой – У патрулей же на любую магию Зла детекторы и право обыскать. А метку твою я до сих пор чувствую, без всяких детекторов.
– А ты думал! Стараюсь – усмехнулась колдунья.
Действительно, мертвая и холодная аура ее заклинания до сих пор доносилась до меня откуда-то из темноты. Хорошо, если у них своих магов или чувствительных вроде меня нет. Хотя… даже если и есть, то что сделают? Такую метку может снять колдун, по силам не хуже того, кто ее поставил. А по силам с Машей равняться трудно. По знаниям можно, верно, а вот по силе – сомнительно. Останется им либо баржи свои бросать, либо ждать, когда метка развеется. А такая, как у них, развеиваться не одну неделю будет.
В рубку неожиданно заглянула Лари.
– Маш, пойдем, со мной посидишь – улыбнувшись, заявила она.
– Это зачем? – слегка насторожилась Маша.
Хоть демонесса в последние дни издеваться над ней прекратила, но Маша все еще от нее шарахалась.
– Плещется что-то за кормой. И плывет следом. Прощупаешь, что это такое – сказала демонесса.
– Ага, иду – засуетилась Маша.
– Ружье возьми – сказал ей я, кивнув на один из двух двуствольных «огрызков», висящих на крючках в рубке в комплекте с патронташами – Мало ли что, вдруг пригодится.
Маша кивнула, и повесила на плечо ружье с патронташем. Если уж Лари что-то подобное заявляет, что дело действительно может быть серьезным. А вдвоем они, пожалуй, с любым делом справятся, тут я спокоен. Не приведи боги с двумя этими девицами на узкой дорожке столкнуться, демоном и ведьмой.
Женщины ушли, а я снова остался в будке наедине со штурвалом и скупо подсвеченными приборами. Броневые заслонки на переднем окне рубки были раздвинуты, с реки тянуло свежестью и прохладой. Полная луна висела прямо перед глазами огромным белым кругом, заляпанным расплывчатыми серыми пятнами, и лунная дорожка тянулась по покрытой рябью воде прямо от нее к нам, словно приглашая нас подплыть поближе воткнуться в нее носом.
