Денис Кащеев - Третий курс
С этими словами изображение нарда Ваша исчезло. Следом за ним постепенно померкла и звездная карта.
Несколько секунд Иван раздумывал, не задать ли преподавателю вопрос насчет того, имеются ли свои незадекларированные «ворота» у Альгера, но по зрелом размышлении решил, что все же, наверное, пока не стоит.
4
Кают-компанию – ту самую комнату, где несколько часов назад они с Глебом отобедали – Иван нашел не сразу. Сперва, промахнувшись на уровень – здесь они назывались палубами – Голицын попал в какой-то явно технический отсек – полный разноцветных кабелей, различного диаметра труб и щитов с надписью «Опасно!», затем, возвращаясь, потерял нужную лестницу, в результате чего был вынужден спуститься еще ниже, и лишь потом, проплутав минут пять по совсем уже глухим и нежилым коридорам, сумел, наконец, выбраться наверх – как потом выяснилось, на противоположном искомому конце корабля. Впрочем, в тот момент Иван этого еще не знал и принялся в отчаянии ломиться во все двери подряд – как назло, одинаковые, словно капли воды. Первые три из них оказались заперты, четвертая вела в пустую классную комнату (интересно, кстати, а зачем на настоящем корвете классные комнаты? Век живи – век учись? Или там соответствующие помещения играют какую-то иную роль?), а вот пятая внезапно открылась сама, не успел еще Голицын толком протянуть к ней руку. По инерции Иван продолжил двигаться вперед – и в следующее мгновение налетел грудью на выходящего из каюты щуплого курсанта-второкурсника.
Столкновение было не слишком сильным, и тем не менее юного матроса отбросило назад, он взмахнул руками и, не удержав равновесия, оказался на полу.
– Pardon! – виновато проговорил Голицын, делая шаг вперед и протягивая курсанту руку, чтобы помочь тому подняться. Смущение его возросло еще больше, когда он понял, что помещение, в которое он столь неделикатно втолкнул несчастного матросика – не что иное, как гальюн – попросту санузел. И совсем уж неловко Иван почувствовал себя, когда второкурсник поднял голову, и стало ясно, что перед Голицыным – девушка.
– Ничего себе, пардон! Так ведь и убить можно! – сверкнув глазами, проговорила она и, ухватившись за ладонь третьекурсника, легко вскочила на ноги.
– Прошу прощения, я не нарочно… – попытался оправдаться Иван.
– Что, настолько приспичило? – встряхнув черной челкой, хмыкнула второкурсница.
– Нет… Не в этом дело! – покраснел Голицын. – Я это… ищу кают-компанию…
– А почему ты ищешь ее здесь? Типа здесь светлее?
– Я заблудился, – скрепя сердце, признался Иван.
– Заблудился?! Ну, ты даешь! Это ж надо – заблудился он! Скажи я что-нибудь подобное своему сержанту… Кто твой од-ин?
– Никто, – развел руками Голицын.
– Как это – никто?
– Да вот так вот. Я сам… в некотором смысле…
– Что – в некотором смысле?
– Од-ин.
– Шутишь? Хотя постой… То-то я смотрю, лицо знакомое… Э… Вы, случайно, не Голицын?!
– Я не случайно Голицын. Я принципиально – Голицын! – усмехнулся Иван, не без удовлетворения отметив этот внезапный переход на вы.
– Прошу прощения, од-ин! – судорожно вытянула руки по швам девушка. От насмешливой улыбки на ее лице не осталось и следа. – Курсант Рут Андерсон, навигационное подразделение! – представилась она.
– Вольно, – кивнул головой Иван.
– Еще раз прошу меня простить, од-ин, – повторила второкурсница, слегка расслабившись.
– Ничего страшного, курсант Андерсон, – стараясь хоть отчасти сдержать самодовольную усмешку, проговорил Голицын. – Но раз уж, в отличие от меня, вы тут так хорошо ориентируетесь – не проводите меня до кают-компании?
– Разумеется, од-ин! Прошу за мной!
– Мне нравится быть сержантом! – радостно провозгласил Иван, врываясь в кают-компанию. – Мне нра… Ой! Привет, Эмма!
– Привет, Ваня! – Эмма Маклеуд, зеленоглазая австралийка с пышным хвостом слегка вьющихся светло-русых волос, сделала было движение, чтобы подняться ему навстречу, но, натолкнувшись на край стола, плюхнулась обратно на стул. Бросила быстрый взгляд на сидящего рядом Соколова: пропусти, мол, но тот только развел руками: с появлением Голицына, свободного места в каюте не осталось вовсе. Тогда, со второй попытки, Эмма все же приподнялась на ноги и, потянувшись через стол, обменялась с Иваном коротким поцелуем. Сердце Голицына екнуло. – Прошу к столу, – произнесла Маклеуд, вновь усаживаясь на свое место. – Как долетел?
– Да как обычно, – проговорил Иван, занимая последний, третий стул. – Ничего интересного. Зато вот у вас тут дела творятся – это да! Я слышал, к тебе теперь следует обращаться «мэм»?
– Кто тебе сказал такую ерунду? – слегка нахмурилась Эмма.
– Вот он, – кивнул Голицын на Глеба.
– Поклеп! – усмехнулся тот. – Я только сказал, что ты у нас тут типа капитана!
– Вот-вот, я и говорю! – подхватил Иван.
– Да какой там капитан, – махнула рукой Маклеуд. – Видимость одна… Оргвопросы… Я тебе, кстати, нашивки принесла, – запустив руку в карман комбинезона, она выудила оттуда два запечатанных пластиковых пакетика. – Вот эта, знак твоего подразделения – крепится на груди справа. Вот эта – сержантская – на левый рукав. Там, внутри, инструкция с указанием точного места. Думаю, разберешься.
– Конечно, разберусь, – кивнул Голицын, забирая пакеты из рук Эммы.
– Ты к австралийской кухне как относишься? – спросила его тем временем девушка.
– С тех пор как познакомился с тобой, ко всему австралийскому я отношусь исключительно с благоговением, – не задумываясь, ответил Иван.
– Отлично, – улыбнулась Маклеуд. – Потому что сегодня у нас тут вечер австралийской кухни.
– Жареное мясо кенгуру и суп из коалы?
– Не совсем, – проговорила Эмма, извлекая из синтезатора контейнер и передавая его Ивану. – Кстати, мясо кенгуру у нас действительно едят, но это скорее экзотика. Жареное, оно похоже на мясо косули.
Честно говоря, Голицыну это мало что говорило.
– Ты ела? – поинтересовался Глеб.
– Пробовала. Мне не очень понравилось, если честно. Но вообще, спроси австралийца, какое у нас национальное блюдо, большинство скажет: кусок мяса! И побольше, пожалуйста!
– Да, я вижу, – Голицын как раз открыл контейнер: в обрамлении кружков жареного картофеля и листьев зеленого салата там красовался огромный, толщиной сантиметров пять, бифштекс.
– Это называется капит, – сказала девушка. – Там внутри – начинка из грибов и устриц!
Отрезав ножом кусочек мяса, Иван не слишком уверенно отправил его себе в рот.
– Ну как? – живо поинтересовалась Маклеуд.
Как, как… Говядина – она и в Африке говядина… То есть в Австралии.
– Вкусно, – без особых эмоций проговорил Голицын.
– Я сама готовила! – с гордостью сообщила Эмма.
– Не понял! – перестал жевать Иван. – В смысле – сама? Это ж синтезатор!
– Ну да, синтезатор. А формулу-то с чего снимали? С настоящего блюда. Я его сама приготовила!
– Очень вкусно! – с гораздо большим энтузиазмом похвалил еду Голицын.
– Спасибо. А то Соколов вон морщится только…
– Кто морщится? Я морщусь? – встрепенулся Глеб. – Да я в жизни не едал такого вкусного капута!
– Капита! – поправила с укором девушка.
– Я и говорю! Ты, кстати, где шлялся-то? – повернулся он к Ивану. – Мы тут тебя уже заждались!
– Заплутал чуток, – отозвался Голицын. – Хоть бы указатели повесили, что ли!
– Это тебе не метро, указатели вешать, – заметил Соколов. – Представь, вдруг шпиен ранольский на борт проберется!
– Не завидую ему. Сгинет, словно в критском лабиринте.
– Ну, шпион, небось, схему корвета лучше нас с вами знает, – проговорила Эмма. – Как ты добрался-то в итоге?
– Пришлось брать языка. Точнее проводника. Из твоего подразделения, кстати. Некая Рут Андерсон.
– Наш пострел везде поспел, – чуть слышно хмыкнул Глеб.
– Знаю ее, хорошая девушка, – кивнула Маклеуд. – Старательная, ответственная. Вот только, боюсь, никакой склонности к навигации. Как только она к нам в подразделение попала, ума не приложу?!
– Давай меняться! – тут же предложил Иван. – Предлагаю взамен на выбор: самурай Хирото, дон Педро из Бразилии, где в лесах много-много диких обезьян, или, хочешь, – ирландец Патрик…
– Слышь, ты, работорговец, уймись, – поспешил остановить друга Глеб. – Пробросаешься.
– Я думаю, ее и так у меня рано или поздно заберут, – проговорила Эмма. – Не петрит Рут в навигации, как ни крути… Жаль, кстати: они с Майклом Мейером прекрасная пара. Нападающих. Я про криск, если кто не понял, – выразительно посмотрела она на Ивана.
– А что, Майкл тоже у тебя? – только и сумел спросить Голицын.
В прошлом году американец Майкл Мейер был одним из сильнейших игроков в криск среди тогдашних первокурсников, кандидатом в сборную Школы.
– У меня. Вот, между прочим, кто прирожденный навигатор.
