Бюро добрых дел (СИ) - Еланов Михаил

– Никак не функционирует, – ответил Грауман.

– То есть? – снова удивился генерал, – А как же демократия?

– У нас его нет, – Фриц пожал плечами. – Зачем стране содержать несколько десятков, а то и сотен бездельников?

– А как же у вас разрабатываются и принимаются законы?

– Для это не нужен парламент. Любой гражданин Барока может предложить изменения в законодательстве. Его предложение рассматривает Совместная юридическая комиссия правительства и оппозиции. Если это изменение необходимо, то комиссия обрамляет его в нормальную юридическую форму и это выносится на референдум. Вот и все. Народ принял. Диктатор подписал.

– То есть, по сути, парламентом является весь народ Барлока, – прокомментировал Ремю, сказанное Грауманом.

– Удивительные вещи здесь творятся, – Артега окончательно разуверился в той модели демократии, которая существует в мире.

Группа села в вертолет, который направился к исходному пункту.

– Генерал, – обратился к баску Жак, – сейчас нет свидетелей нашего разговора. Пилоты находятся за звуконепроницаемой перегородкой, Фриц – наш человек. Я могу сказать Вам одно. Вы достаточно вменяемый человек, и понимаете то, что творится на Наварре не приведет ни к чему хорошему. Вашему президенту снятся лавры его почти однофамильца. Он в манере поведения даже копирует его. Я француз, я знаю. Если Вам все надоест, присоединяйтесь к нам.

– К кому?

– Да, я Вам не сказал, что в действительности я представляю интересы мало известной планеты Мёбиус.

– Я что-то слышал про это.

– Там собрались романтики, готовые защитить планету от разграбления. И вот сейчас настал момент, когда все это стало вырисовываться в более-менее организованную структуру. Мы создаем ЧВК в форме казачьего сообщества и хорошие военные специалисты нам нужны.

– Это нужно все обдумать. А под чьей юрисдикций вы все это собираетесь делать? Хотя, я, по-моему, понял.

– Да, Вы правильно поняли это Барлок. Договоренность уже есть.

– Заманчиво. Но нужен повод. В нашей системе вход бесплатный, зато выход трудно оплатить.

Жак пошарил в карманах куртки и достал небольшой оптический диск.

– Здесь координаты Мёбиуса. Если что пишите. Или обращайтесь в наше представительство на Малой Франции в Тривулоре. Мы вам будем рады.

– Господа, подлетаем, – вмешался в разговор Грауман.

– Все о разговоре забыли, – сказал Жак.

– Да, летели молча, – подтвердил Артега.

С площадки уже улетели двадцать кораблей с военными контейнерами. Остались только адмиральские кабины. Около одной из них одиноко стоял полковник Ромартис. Техники, журналисты и оркестр убыли.

– В добрый путь, господа, – напутствовал басков Фриц.

Он пожал военным руки в знак прощания. Затем с гостями попрощался Жак. Генерал и полковник сели в адмиральские кабины и начали подъем к своим эскадрам.

– Ловко ты его подцепил, – сказал Грауман.

– Он слишком интеллектуален для режима. Этот молот его погубит. Пусть лучше сбежит к нам.

Мужчины попрощались. Жак сел в капсулу и направился к своему кораблю. Путешествие продолжалось.

Весь путь до Мёбиуса ему не спалось. И он продолжил читать «Преступление и наказание».

Глава LII. Что такое «блин»?

«Барселона» села на Мёбиус. Там, где находился штабной городок, стеной лил дождь.

Из катера первая показалась Вера:

– Девчонки, сейчас поплывем.

Он смело шагнула под теплые струи. В конце концов, это даже приятно. За ней нетвердой походкой вышли Жанна и Валя. Они несли картонный ящик с вином. Тройка ускоренным шагом направилась к палаткам.

На середине маршрута дождь сделал свое дело. Ящик размок и развалился. Бутылки с веселым звоном посыпались на траву.

– Вот же блин, – отреагировала Валя.

– Что такое «блин»? Это еда? – спросила Жанна.

– Есть такое русское междометие, – ответила Вера. – Ну что смотрим? Хватаем бутылки и побежали.

Все стали рассовывать упавшую посуду подмышки, набирать по несколько в руки. Когда содержимое ящика было надежно зафиксировано вдоль тел, компания продолжила путь.

В палатке было тепло, сухо и темно. Вера включила свет. Бутылки были переложены на одной из пустых кроватей.

Жанна сняла с себя мокрую одежду.

– И как все это сушить?

– Сейчас у Розки найдем что-нибудь, – ответила Вера и из-за одной из кроватей извлекла моток веревки. – Опа! Натягиваем и вешаем. К утру просохнет.

Они протянули веревку между пустыми кроватями и развесили свою одежду. Три полуголые грации поставили табуретки между кроватями Веры и Вали, получился импровизированный столик. На нем появились стаканы, шоколадки, какие-то фрукты и самое главное – нож и добытый из тумбочки Конерской штопор.

Вера, как самая старшая, взяла на себя роль наливающей. Она открыла первую бутылку и разлила по стаканам. Жанне и Вале по половине, себе – полный.

– А чо себе полный? – спросила Валя.

– Коллектив догнать. Вы там бухали, а я за рулем, – ответила Вера.

– Логично, – подтвердила Жанна, – ну, как там, у русских говорится. Будем. Она подняла стакан, и все с ней чокнулись.

Дамы уходили в отрыв. После третьей бутылки пошли философские разговоры о смысле бытия, высоких материях и, конечно, о мужиках.

– Девчонки, – сказала Жанна, – а что вы в девках засиделись?

– А сама то? – ответила Вера. Она «догнала» коллектив и теперь говорила со всеми на одной волне.

– Я? – Жанна замерла со стаканом в руке. – А я карьеру делала.

– Вот и мы что-то делали, – Валя развела руками. – А когда сделали, оказалось, что всех нормальных мужиков уже расхватали.

Вера налила еще по полстакана. Теперь она наполняла свою емкость, так же, как и другие.

– Ну, за «каждой бабе по мужику», – произнесла Вера. Все чокнулись, и янтарная жидкость перекочевала в женские организмы.

Дождь закончился. Роза откинула полог палатки Голанича и выглянула на улицу. Отсюда была видна площадка за штабом. «Барселона» стояла на своем месте.

– Девчонки прилетели, – произнесла Конерская и вышла на улицу.